Проговорив всё это, человек развернулся и вышел в коридор. Послышались отрывистые команды. Хавелок с ненавистью прошипел ему в спину:

— Я рассчитаюсь с тобой за это, Вайларк!

Белесые глаза его обежали пространство зала, и он вышел следом, злобно пнув валявшийся на дороге меч.

В наступившей тишине раздался негромкий голос Батона:

— Кто из вас открывал Внутреннюю Границу?

— Дверь? — так же тихо переспросил Андрей. — Я открывал. А что?

— Тогда ты пойдешь со мной, — сказал Батон. — Я не помню мелодию, а без меня ты не откроешь клавиатуру.

— А кто был тот человек в плаще? — спросил Сашка, которого не отпускало чувство, что он уже видел его где-то.

— Имперский Ментор, — ответил Батон. — Я вынужден просить тебя задержаться. — Он кивнул на Арпонис в Сашкиной руке. — Если кто появится, пугай и блефуй сколько сможешь. Но как только услышишь мелодию, беги что есть сил к выходу. Я на всякий случай побегу навстречу, когда откроется дверь. Всё понял?

Сашка согласно кивнул.

— Мария, ты идешь с нами, — сказал Батон.

— А что это ты проделала с теми солдатами? — услышал Сашка голос Андрея, быстро затихающий в тоннеле позади него.

— Это айкидо, — устало ответила Маша. — Правда, совсем не мой уровень. Я и не думала, что получится…

Оставшись один, Сашка подошел к каменному кольцу и, опершись о него руками, стал смотреть на странную серебристо-голубую жидкость. Было заметно, что жидкость в бассейне вращается. Сашка стал думать, что будет, если он бросит в нее Арпонис, но обнаружил идущие по верху кольца рисунки и заинтересовался — некоторые из них были похожи на врезавшиеся в память фигуры с обложки железной книги.

Потом Сашка задумался о человеке в белом плаще, Имперском Менторе, пытаясь понять, где он мог его видеть, больно знакомо тот выглядел, хотя до него было довольно далеко. И тут его размышления прервал знакомый голос. Сашка вскинул голову.

— Я хочу поиграть с тобой в догонялки, — произнес Хавелок возбужденно, обменявшись взглядом с человеком в двух шагах от него.

Сашка вздернул Арпонис и попятился. Человек этот был не кто иной, как их недавний учитель физкультуры. За спиной Сергей Сергеича толпилось человек пять в форме охранников замка.

Сашка расслышал вдали начальные робкие аккорды «Пляски черта» и попятился дальше. Хавелок, Сергей Сергеич и остальные шагнули в зал. Когда они приблизились к кольцу, Сашка крикнул:

— Еще шаг, и я стреляю!

Преследователи остановились. Они принялись обсуждать что-то вполголоса, а Сашка стал напряженно думать, что ему следует предпринять. Он понимал: кто сделает первый шаг, тот проиграл. Ситуация была патовая. Но он не учел изобретательность Хавелока.

— Мы зря теряем время! — каркающим голосом проорал Хавелок через весь зал. — Я только что разрешил своим людям воспользоваться Открывающим Путь! Через несколько минут они появятся в твоем мире, а еще через десять во всеоружии встретятся с твоими друзьями! Так что положи Арпонис и сдавайся, пока не поздно. Ты, наверное, не знаешь, — продолжал исступленно орать он, — что по нашему Закону человек, обнаруженный с Арпонисом в Хранилище, подлежит немедленному суду! А уж я постараюсь, чтобы тебе назначили самое суровое наказание, если ты, конечно, не сдашься…

Он орал еще что-то в полнейшем упоении, но Сашка его не слушал. Он слушал «Пляску черта», звучавшую уже в полную силу, вдруг осознав, что бежать нельзя.

Что же мы наделали, думал он. Зачем мы только полезли в эту пещеру? Сашка почти заскулил от безысходности, поняв, что, кроме всего прочего, подставил под удар мать. Ведь этот лысый ублюдок знает теперь, где хранится раковина, и непременно пошлет за ней, если только не направится сам.

И что сможет сделать с ним мать, обычная медсестра, в жизни не поднявшая ни на кого руку? И что сделает с ней Хавелок, когда она примется защищать Сашкину драгоценность? А что мать так просто раковину не отдаст, у Сашки не было ни малейшего сомнения.

Что ж, будем играть теми картами, что на руках, решил он. Как там говорил в прошлом году Пал Палыч? Трое пошли, двое вернулись — не такой плохой счет в игре, где они должны были заведомо проиграть.

— Сашка…

Он вздрогнул, как вздрагивал всегда, когда Маша возникала привидением из-за его спины.

— Не над чем тут думать, — сказала она. — Сзади нас Батон и Андрей. Мы должны разрушить Сотерис, пока псы Хавелока не добрались до них.

Сашка растерялся.

— А как же ты? Ты же вполне успеешь добежать до входа!

— Не хочу, — Маша качнула растрепанной головой. — Бей в дальний край кольца — может, и Хавелоку достанется. Давай, чего ждешь? — Она горько улыбнулась. — Я всё равно не уйду. — Лицо ее обрело сосредоточенное выражение. — Давай вместе, а то еще уронишь. Говорят, это очень больно…

Она придвинулась и положила свои пальцы поверх Сашкиных.

— Жми!

Злой кроваво-красный свет полыхнул в полутемном зале, как только Сашка вдавил палец в треугольник, помня, что именно на него нажимал в тот день, когда окончательно свалил Джокера.

В жутком свете, заполнившем всё вокруг, высветилось искаженное лицо Хавелока.

— НЕ-Е-Т!! — разнесся под куполом его вопль.

Но он тут же был поглощен могучим рёвом. Жидкость в бассейне колыхнулась, когда пламя коснулось ее, и забурлила. И сразу резкая боль пронзила руки ребят. Сашка с Машей охнули, не в силах даже закричать.

Они покачнулись. Жидкость качнулась следом. А потом она стала смещаться к дальней стенке бассейна, словно кто-то сильно наклонил вдруг огромное кольцо.

Им казалось, что от ладоней остались головешки. Глаза ничего не видели — их застилали слезы. Сашка почти вывихнул себе локти, а Маша прокусила до крови губу, пытаясь удержать дико вибрирующий жезл, не замечая, что они слишком высоко направляют Арпонис. По гигантскому каменному кольцу побежали трещины.

Они задирали жезл всё выше, и вслед за ним стеной вставал Сотерис. Огромная волна росла, вбирая в себя жидкость, наклоняясь в противоположную сторону, словно стремясь избежать яростного жара. И наконец рухнула, хлынув на пол, накрыв собой и сбивая с ног тех, кто еще не успел убежать.

Крики боли заполнили подземелье. Не в силах удерживать Арпонис дольше, Сашка с Машей одновременно разжали руки. Едва успев вытереть слезы, оба взглянули на свои ладони — никаких следов ожога на них не было. А к ним, кипя и клокоча, уже бежал поток жидкости.

С трудом держась на ногах от только что пережитого, они рванули вниз по тоннелю. Пол под ногами дрожал, и ребята сначала подумали, что это им кажется. Однако когда особенно сильный толчок приложил обоих к стене, сомнений не осталось — это тряслась гора. Чем ближе подбегали они к выходу, тем сильнее ощущались толчки. По стенам уже змеились трещины, когда они увидели конец тоннеля и прибавили ходу, хотя быстрее бежать казалось уже невозможным.

Упершись руками в каменный торец, спиной в стену напротив, Батон не позволял двери закрыться. Лицо и шея его вздулись жилами, побагровев от напряжения. Из его носа капала кровь. В проеме под его ногами валялась лопнувшая сталагмитовая колонна, которой он, видимо, пытался блокировать дверь. Рядом стоял Андрей и с помощью небольших рычагов в стене наяривал «Пляску черта» на металлическом «органе».

Пролетев под руками Батона, Маша с Сашкой остановились напротив двери. Легкие их разрывались от быстрого бега, оттого они лишь кивнули с благодарностью. Вслед за ними последовал Андрей. Потом Батон тоже выскочил наружу и застыл, полусогнувшись, уперев руки в колени и переводя дух. Мимо его уха промелькнул и воткнулся в пол небольшой сталактит.

Батон выпрямился и взглянул наверх, затем посмотрел в уже почти закрывшийся проем. Андрей заорал:

— Чего вы так долго? Музыки не слышали? Тут скоро всё развалится, пора уносить ноги! Да еще дверь почему-то не хочет стоять открытой!

Глядя в стену, где секунду назад была дверь, Батон прочистил горло и негромко сказал: