Литмир - Электронная Библиотека
A
A

И Петерсон, хохотнув, рассказал, как он попытался разогреть свой ланч в духовке и как ему помешала супруга Ладлоу.

— Она всего лишь маленькая старушка, но оттолкнула меня так, что я пролетел половину кухни. Она велела никогда больше не прикасаться к этой плите, потому что Ладлоу устроил внутри ее сейф, чтобы хранить там самые важные документы, — говорил Петерсон. — Будучи ребенком, эта женщина побывала в ГУЛАГе — знаете, в советском концлагере — и, очевидно, до сих пор боится, что к ней вот-вот вломятся и все отберут. Хотя у нее нет ничего такого, на что можно позариться, насколько я знаю.

— И теперь… — подсказал Малука.

— И теперь, коль скоро Ладлоу хранит дневник, то он заодно прячет и чуть ли не все свои документы в этот кухонный сейф, к которому у меня нет доступа. Вот почему я ничего больше не смог вам предоставить, — заключил Петерсон с чуть виноватой улыбкой.

— Не имеет значения, — снисходительно заметил Малука. — Вы и так принесли все, что нужно, и даже с лихвой. А обстоятельства теперь таковы, что все это, возможно, и не понадобится. Самое главное, будем надеяться, что деньги, полученные вами, окажут вашей дочери ту помощь, в которой она так отчаянно нуждается.

Петерсон устремил взгляд на Малуку, словно ища подтверждения искренности его слов. Малука изобразил на лице сочувствие. Петерсон благодарно улыбнулся ему, затем открыл дверь.

Малука заколебался. Он хотел тщательно сформулировать свой следующий вопрос. Ему нужен был еще один кусочек мозаики для полноты картины.

— Безопасного вам путешествия, мистер Петерсон. Полагаю, вы возвращаетесь с профессором Ладлоу в Лондон через день или два.

— Да. Завтра вечером. Хотя мне не очень-то нравятся долгие перелеты.

— Да-да, — уже не церемонясь, бросил Малука и закрыл дверь.

Петерсон еще не успел выйти на улицу, а Малука уже со щелчком раскрыл свой мобильник, чтобы забронировать места для себя и Айжаза на первом же утреннем лондонском самолете.

ГЛАВА 6

День второй, поздний вечер

Станция метро «Риджентс-Парк», Камден, Лондон

Профессор Арнольд Ладлоу тяжело шагал, таща за собой два тяжелых чемодана. Пот заливал ему глаза, чертовски болела спина. Долгожданное дуновение прохладного воздуха с улицы подбодрило его. Он сделал глубокий вдох, а затем, крякнув, возобновил свой путь.

Сара будет в ярости. Она просила его взять после перелета такси, но он решительно отказался. У них в кубышке не слишком-то много денег, а если они вдруг понадобятся Сабби… Ох, страшно даже думать об этом.

— Поскольку у нас нет мешков с золотом, то мне прекрасно подойдет и метро, — заключил Ладлоу. — Кроме того, физическая нагрузка пойдет мне на пользу.

Сара поцеловала его в лысину и обняла. Теперь она день за днем всю неделю станет втирать ему в спину вонючую мерзкую мазь.

«Это какое-то лошадиное зелье», — будет противиться он.

«Как раз для тебя, ведь ты ведешь себя как осел», — наверняка ответит она.

Ладлоу улыбнулся.

Он выбрался-таки на улицу, придя в себя на свежем воздухе, и отправился к Верхней Харли-стрит, к долгожданному теплу и уюту.

Как ни удивительно, но прогулка подняла ему настроение, а дом встретил, словно старый приятель. Возможно, если бы проклятая спина так не ныла, он бы и заподозрил что-то неладное. Может, даже встревожился бы, увидев, что в окнах квартиры нет света, потому что Сара сейчас никак не должна была спать. Она в таких случаях непременно дожидалась его. Чтобы тут же вытряхнуть из него все-все-все, и в подробностях. Что подвело, умиление или усталость, но, как бы там ни было, он преспокойно шагнул в свою квартиру, нимало не подозревая о том кошмаре, который ждал его там.

Крепкие руки схватили его и втолкнули в комнату, даже не дав ему вытащить ключ из замка. Они сдавили его так сильно, что в затрещавших ребрах вспыхнула острая боль, а затем отпустили добычу. Ладлоу, едва не лишившись дыхания, мешком осел на пол. Внезапно комнату залил свет, который показался ему до странности белым. Две огромные фигуры возвышались над ним, два человека в одеждах, лишенных цвета, с лицами, лишенными выражения.

В этот момент в окружающей обстановке ярким пятном являлась лишь Сара. Ее лицо, руки, ноги, ночная рубашка — все было покрыто кровью отвратительного ржавого цвета. Один глаз у нее заплыл, из уха текла тонкая темная струйка, но она была жива.

— Пожалуйста, возьмите все, что хотите. Возьмите все, — взмолился Ладлоу. — Только оставьте нас. Мы старики. Возьмите все, что хотите, и уходите.

— Ты знаешь, что нам нужно, — заявил первый незваный гость мягким тоном.

Стон Сары разорвал затянувшееся молчание.

Потом один из мучителей зажал голову Ладлоу так, чтобы тому все было видно, а второй подошел к его обожаемой Саре. Он немного помедлил, затем улыбнулся Ладлоу и с силой ударил женщину в голову.

Ладлоу услышал, как треснули шейные позвонки, и Сара умерла. Какое-то время в комнате стояла тишина с повисшим в ней последним вздохом убитой.

— Нет! — завопил Ладлоу.

Он вскочил на ноги и вцепился в лицо убийцы. В лицо, в волосы, дернув их с такой силой, что из глаз того потекли слезы. Яростные вопли Ладлоу заглушали крики его жертвы.

Старик ничего не видел, не слышал, не понимал. Его тело словно бы само делало то, что должно было делать, и он продолжал нещадно молотить негодяя, пока второму громиле не удалось оторвать его от него. Теперь Ладлоу принялись избивать и делали это до тех пор, пока он не потерял возможность сопротивляться.

— А теперь отдай нам это, — потребовал убийца.

— Я не знаю, что вам от меня нужно, — с трудом произнес Ладлоу. Его грудь конвульсивно содрогалась, из горла шли и шли всхлипы. — Я не знаю, чего вы хотите, — снова прошептал он.

— Дневник, старый кусок дерьма! Просто отдай нам дневник, и мы оставим тебя умирать с миром.

— Дневник? — прошептал Ладлоу недоуменно.

Еще один удар в спину.

— А то ты не знаешь, — захихикал его мучитель. Ладлоу попытался собраться с мыслями:

«И все это из-за какой-то рукописи? Из-за дневника! Не может быть. Даже представить себе невозможно!»

Он ведь предупреждал де Вриза, что у властей предержащих есть веские причины добраться до дневника. Де Вриз посмеялся над ним. А Сабби… ну, та была за секретность, та во всем с ним соглашалась, хотя, разумеется, думала, что палку он все же перегибает. Сара тоже. Вообще все они на самом деле считали его слегка чокнутым. Даже он сам подчас сомневался в адекватности своего поведения. А теперь, проклятье, он утер всем им нос.

Ладлоу улыбнулся. Вернее, уголки его губ слегка приподнялись. Мимолетное движение, но оно было эхом победы. Чем-то вроде артиллерийского триумфального залпа.

У него было то, чего так жаждали эти убийцы, но у него не было больше причин это им отдавать. Они забрали у него все: Сару, желание жить, способность двигаться и бороться. Он умирал, и он знал об этом. Но также знал, что они не получат то, чего столь алчно жаждут.

6
{"b":"104727","o":1}