Нет, только не Иосиф, Миха был в этом уверен. Они вместе принесли окровавленное и изломанное тело Иешуа с холма, и при каждом шаге добрый человек из Аримафеи молча заливался слезами от горя. Из всех прочих ему одному можно теперь доверять. Лицо Михи побагровело от стыда за мысли о его вероломстве, какими бы мимолетными ни были эти мысли.

Итак, происходит то, что происходит.

Ночь стояла тихая и прохладная. Миха заставил себя продолжить подслушивание у щели. Следующим заговорил Фаддей:

— Разве нельзя просто оживить его где-то подальше, так, чтобы потом нас оставили в покое?

По крайней мере, хоть кто-то вступился за Иешуа! Последовало осуждающее молчание. Потом взял слово Матфей:

— О жрецах с фарисеями нам известны три вещи. Они ненавидят Иешуа, они держат бразды власти в своих руках, и среди них есть те, кто доносит Понтию Пилату. Если Иешуа оживет, римляне станут охотиться на него до скончания времен, его имя бросит тень и на нас, на нас тоже объявят охоту. Я должен согласиться с Иоанном и сказать со всей прямотой то, что все мы уже знаем. Иешуа лучше послужит нам, оставаясь мертвым.

С еще большей уверенностью Матфей продолжил:

— Смерть Иешуа может сделать его в глазах людей мучеником, что сплотит их против жрецов, римлян и фарисеев. Нас, апостолов, возвеличат, если только Иешуа не войдет в историю как подстрекатель и бунтовщик. Все зависит теперь от решения, трудного решения, которое мы принимаем сегодня. Смело могу сказать, один из нас все еще может быть почитаем как царь иудеев.

— Все в воле Господа, — произнес другой голос, и все рассмеялись.

Миха не мог больше слушать. Он переборол свой гнев и вошел в лачугу. С кажущимся дружелюбием он поведал о том, как они с Иосифом перехитрили римского стражника, и о том, что удачно совлеченный с креста Иешуа помещен в приготовленную Иосифом гробницу.

Все выслушали сообщение Михи, что Пилат повелел римским стражникам охранять вход в гробницу. Если бы Миха не проведал о злобных планах апостолов, он мог бы решить, что те встревожились, беспокоясь о безопасности Иешуа, но теперь, зная об их намерениях, Миха знал и другое. Апостолы просто боялись, что Иешуа еще может воскреснуть и тем самым навлечет на них новые беды.

Явно ликуя от облегчения, они радостно восприняли весть, что Иосиф Аримафейский собирается доставить Иешуа к ним ближе к субботе. Сдерживая слезы, Миха понял, почему это вызвало такую радость. Они с Иосифом через какое-то время сами отдадут жизнь Иешуа прямо в их руки.

Миха продолжил игру, которую начали другие. Объяснив, что должен покинуть их, чтобы приготовить противоядие, способное воскресить Иешуа, он предложил им как следует отдохнуть и сказал, что разбудит Петра, когда все будет готово.

Перебравшись в пристройку к лачуге, Миха подумал, что и сам он может разделить участь Иешуа. Скорее всего, так и будет, сказал он себе, но страха при этом не испытал.

Готовя противоядие, Миха раздумывал о способе, при помощи которого он мог бы надеяться вырвать Иешуа из рук тех, кто собирался лишить его жизни.

По мере того как шел час за часом, Миха все самоотверженнее боролся с усталостью, словно считая ее одним из врагов, стремящихся погубить Иешуа. Веки Михи отяжелели, тело молило о сне, поскольку ночь была на исходе. Когда процесс изготовления противоядия завершился, ему в голову пришел план, который обещал быть успешным, и он взмолился о том, чтобы так все и вышло.

Миха смешал несколько капель сильно пахнущего противоядия с остатками вина от ужина и перелил полученный состав в маленькую фляжку. Он был убежден, что это фальшивое зелье никогда не коснется губ Иешуа. Если Иешуа и удастся спасти, это произойдет лишь в том случае, если Миха сбережет настоящее противоядие.

Миха положил флягу с фальшивым зельем на самодельный стол, где все еще спавшие апостолы рассчитывали обнаружить его, затем стал готовиться к собственному отъезду. Аккуратно перелив остатки противоядия в маленький глиняный сосуд, он заткнул его пробкой и уложил в походную суму, позаботившись о том, чтобы не пролилось ни капли.

Спрятав сосуд, он разбудил Петра и сообщил ему, что противоядие готово и лежит на столе. С трудом проснувшийся Петр выслушал наставления, как и когда надо дать поддельное зелье.

Покончив с наставлениями, Миха добавил, что он отправляется в свою пещеру, где они все условились встретиться, после чего позволил Петру опять уснуть.

При свете луны Миха еще раз бросил взгляд на спящих людей, которые называли себя апостолами Иешуа. Затем он покинул лачугу, сел на мула и, поскольку луна была еще видна, направился к дому Иосифа Аримафейского.

День одиннадцатый, позднее утро

Отель «Карлтон Бей», Лондон

Пробило десять, а Сабби все не появлялась.

«Она бы не ушла, не прочитав мне одну из своих лекций на тему: “Если мы с тобой не увидимся”».

Гил какое-то время колебался. Внезапно все намеки Сабби на свою возможную кончину перестали казаться ему глупыми. Нет, это нелепо. Она ушла за завтраком или за газетой. Возможно, планируя вернуться до того, как он проснется, но что-то произошло. Может, она решила сама отправиться к Сарками и забрать свиток.

Гил выкинул из головы мысль об утреннем сексе.

Он теперь просто жаждал увидеть ее на пороге. Он, разумеется, наорет на нее за то, что она не оставила хотя бы записки, они поцапаются, а затем посмеются над его склонностью попусту себя взвинчивать. Минуты шли. Она не появлялась и не звонила.

Когда его вконец извели все эти «ну, еще пять минут», он стал разрабатывать план. Возникала необходимость сделать три вещи. Первое: убедиться, что Сабби отправилась к Сарками, и, если это не так, предупредить Сарками, что она пропала. Второе: попробовать с его помощью ее отыскать. Третье: забрать свиток. Как ни крути, а ему надлежало отправиться к Сарками.

Гил ухитрился рассмотреть кое-что, когда они уезжали от Сарками прошлой ночью. Такси остановилось на хорошо освещенном углу перекрестка, и Гил запомнил название улицы, тогда еще не совсем понимая зачем. Теперь эти два слова были самыми важными в его словаре. Третьим шло «деньги».

Гил порылся в карманах брюк и отыскал кредитную карту, которую не забрала Сабби. Теперь, если добраться до банкомата, есть шанс получить необходимую сумму, да еще в нужной валюте. Затем все, что ему потребуется, это взять курс к перекрестку, соседствующему с мастерской Сарками.

Неожиданное воспоминание вызвало у него радостную улыбку. Гил, не мешкая, полез в задний карман брюк и извлек оттуда свой карманный компьютер. Он не брал его в руки с того момента, как покинул родимый «Кибернет». Сладостная дрожь пронизала его. Он потерял работу, дом, жизнь. Он потерял даже Джорджа. Ну, скажем, почти.

Гил послал запрос относительно местного банкомата, и система поиска пришла в действие. Деньги дожидались его за дверью гостиницы в двух кварталах налево. Он сделал запрос относительно перекрестка и оттуда стал двигаться к дому Сарками. Поблуждал, разумеется, по задним дворикам, но все-таки подошел к зеленой двери с четырьмя замками. Поисковая система предложила на выбор либо карту, либо коррекцию направления, шаг за шагом.

Настроение Гила улучшилось. Он отыщет Сабби у Сарками, тут нет сомнений. Шансы верные, она запросто могла счесть, что ей безопасней выйти одной, чтобы затем удивить его, все еще дрыхнущего без задних ног в номере, демонстрацией свитка. Полностью разрезанного на полосы и готового к транспортировке. Она, конечно, скажет, что ей некогда было ждать весь день, пока он проспится, и что она безусловно намеревалась позвонить ему, как только подвернется момент. В любом случае, он будет дьявольски рад ее видеть.

Гил на скорую руку оделся и ринулся к двери. Он почувствовал, как к нему снова возвращается прежнее чувство уверенности в себе. Столь сильное, что он даже не дал себе труда глянуть в окно, прежде чем покинуть номер.