День шестой, утро

Офис переводчиков в храме Книги музея Израиля

— Вы опоздали, — сказала Сабби.

Она мимоходом взглянула на него, затем снова вернулась к сортировке бумаг на огромном столе. Со стороны казалось, что она вот уж как пару часов занимается этим.

Гил уставился на нее с удивлением. В последний раз, когда он видел ее, она направлялась в туалетную комнату в ресторане, откуда так и не вернулась.

Сабби улыбнулась его замешательству.

— Я пошутила. Вы как раз вовремя. Доброе утро, — добавила она с неожиданной мягкостью.

Гил с облегчением улыбнулся в ответ. Очевидно, его подозрения, что ей расхотелось работать с ним, не имели под собой почвы. Хорошо. Не имеет также значения, какой сучкой она была в ресторане, у него все равно с тех пор не шло из головы, с каким наслаждением при удачном стечении обстоятельств он мог бы исследовать каждый дюйм ее тела.

Более того, раз уж его впустили в музей, а потом сразу же не отправили восвояси, Гил позволил себе окинуть долгим и бесстыдным взглядом ту, что стала предметом его потаенных эротических грез.

Она носила свободные мужские слаксы цвета хаки с плетеными подтяжками и белую мужскую рубаху, которая делала ее неожиданно маленькой и очень женственной. Кружева ее бюстгальтера просвечивали сквозь хлопчатобумажную ткань, а из-под них кофейными зернами выступали соски, так и манившие проверить их твердость на ощупь. Гил затаил дыхание и попытался взять себя в руки.

Словно прочитав его мысли, Сабби внезапно снова напустила на себя деловой вид.

— Пошли в мой кабинет, — сказала она.

Гил последовал за ней, вновь дав волю своим ощущениям, поскольку ему дозволили наблюдать, как двигаются ее идеально округлые ягодицы.

Она закрыла дверь. Потом повернулась к нему и заговорила:

— Во-первых, несколько основных правил. Вся работа будет происходить только здесь. Все переводы, все расшифровки, все-все. Никаких обсуждений, даже случайных комментариев в других помещениях.

— Освещение хреновое, — резко бросил Гил.

Если у нее имеются свои требования, то и у него они тоже найдутся.

— Я посмотрю, может, мы раздобудем какую-нибудь лампу.

— Почему мы не можем работать за тем огромным столом в главном офисе?

— Потому что я так сказала, вот почему.

Гил скрестил руки и покачал головой. Если ей хочется обращаться с ним как с ребенком, то и он может вести себя соответственно.

— Послушайте, — вздохнула Сабби, — когда я чего-то требую, то у меня есть на это причины. Любой, кто хоть немного разбирается в современных технологиях, знает, что недоступных мест практически не существует. Открой свой компьютер — и кто угодно с расстояния в двести футов сможет получить доступ к твоим записям без всякого подсоединения. Сделай звонок со своего мобильного — и этой информацией завладеют через пару минут. Даже пин-код твоего телефона будет мгновенно расшифрован.

— Ну, я все-таки полагаю, что вокруг одного из самых престижных музеев мира не ошиваются воры, — с нарочито глупой усмешкой заметил Гил.

— Воры пусть вас заботят на улице. А в этом здании работаем мы, Джек.

— Гил, — поправил он, улыбаясь еще шире.

— Надо же. Короче, худо-бедно эта каморка защищена. Давайте приступим к работе.

«Да, превосходно. К концу дня мы определенно обглодаем друг друга до косточек».

Она уселась на стул напротив Гила и вручила ему несколько страниц с текстами на английском.

— Перевод дневника никаких сложностей не представил. Я, насколько могла, старалась сохранить количество слов и их порядок, на случай, если это важно.

Гил одобрительно кивнул головой. Неплохо. Такая детализация поможет либо отыскать систему, либо окончательно потерять ее.

Она подалась вперед.

— Итак, поглядим, что мы имеем, — продолжила Сабби. — Эти страницы, похоже, являются отчетом по сбыту и поставкам гобеленов, изготовляемых монахами Уэймутского монастыря. На первый взгляд все вроде бы совершенно ясно.

— Но… — подстегнул Гил.

— Но я не думаю, что это так, — сказала она, словно про себя. — Предложения вполне логичны и правильны с точки зрения грамматики, однако слова состыкованы в чуть отличающейся от средневековой манере. Что еще хуже, беспорядочные упоминания о каких-то там горожанах перемешаны с датами, с цифрами, и все это имеет вид расходной книги. Просто не понимаю, зачем этот человек, кем бы он ни был, на это пошел.

— Пошел на что? — спросил Гил.

— Зачем он придал этой абракадабре вид бухгалтерских записей, — пояснила она с очевидным неудовольствием. — В этом нет никакого смысла.

— И что же? — спокойно спросил Гил. Ему хотелось вывести ее на что-нибудь, что уже как-то сложилось в ее мозгу, но чего она пока еще не осознала. Кроме того, он надеялся, что ей при этом не вздумается разбить о его голову стул.

— Проблема в том, — продолжила Сабби, — что, если мы не отыщем что-либо в этом отрывке… что-то, касающееся нового свитка или имеющее отношение к свитку третьей пещеры… неважно что, пусть какую-то малость, то можно будет преспокойно все бросить.

— И… — снова подстегнул Гил.

— Я искренне надеюсь, что вы перестанете меня подзуживать, это ужас как раздражает. В любом случае, хотя я и знаю, что здесь что-то есть, мне никак не вычислить, что это.

— Что заставляет вас думать, что здесь что-то есть? — спросил Гил.

— Я не знаю, я просто чувствую.

— Каким образом?

— Я же сказала. Я не знаю, каким таким образом, но знаю, что тут что-то есть! Я просто знаю! — завопила Сабби.

Было ясно, что ее терпение лопнуло, чего Гил, собственно, и ожидал. Джордж всегда говорил: если хочешь завладеть чьим-то вниманием, то для начала сбей его с ног. Прекрасно, успешный ход поиска чего-нибудь, скрытого в дневнике, мог также зависеть и от интуиции этой гордячки. А маленькая проверочная подначка просто содействовала раскрепощению ее инстинктов. Стоит, пожалуй, еще ее подтолкнуть — и пожестче.

— Итак, вы каким-то образом просто знаете это, — с сарказмом заметил Гил.

У нее был такой вид, словно она собралась ему врезать, но еще не решила, как побольней это сделать.

— Для меня этого достаточно, — неожиданно улыбнулся Гил. — Это то чувство, на которое полагаются сыскари. Когда оно у тебя появляется, когда ты уверен, что искать надо именно здесь, то обычно так все и оказывается.

— А когда не оказывается? — спросила она.

— Тогда ты проиграл. Но чаще всего ты выигрываешь. Сабби выглядела не слишком убежденной. Гил знал, о чем она думает. Даже пятьдесят процентов вероятности, что они обнаружат что-нибудь в дневнике, уже лучше, чем ничего, однако еще замечательнее уверенность на сто процентов.

«Осторожнее, дорогуша. Именно эта уверенность и заставляет картежника входить в раж».

— Ладно, покажите мне, что у вас еще есть, — сказал Гил. Она протянула ему пачку других распечаток. Они были смазанные и слишком блеклые, почти нечитаемые. В общем, выглядели так, словно их скопировали со сканированных листов, а затем пропустили через посудомоечную машину.

— Нет ли чего получше?

Она напомнила, что у него есть ее перевод. Кроме того, он ведь все равно не понимает латынь, поэтому не имеет значения, будет ли он работать с оригиналом.

— Я ищу системы, — объяснил он. — Даже в текстах на незнакомых мне языках. Поэтому мне и нужен оригинал, чтобы сравнивать и с ним тоже.

Она не двинулась с места. «Это все, что у них есть. Ладно, поверим».

— Почему бы нам не работать прямо с дневником?

— Невозможно, — ответила она, давая понять, что дискуссия окончена.

— Что ж, будь по-вашему, — сказал он, пожав плечами. — Просто уйдет больше времени. Тогда давайте работать на слух. Читайте мне это.

Сначала произносимые ею фразы вообще не имели смысла. Затем, по прошествии нескольких минут, ему показалось, что за словами что-то просвечивает. Что-то напоминающее мелодию, которую он никак не мог разобрать. Эх, хорошо бы…