Джон сидел в приемной офиса мистера У.Эйкройда, управляющего промышленным отделом банка, финансировавшего Дейва, и рассматривал огромные фотографии всевозможных предприятий, которые тоже пользовались его услугами. Среди фотографий, развешанных по стенам, нашлась и фотография Дейва: он получал награду, которую завоевал четыре года назад. На снимке за его спиной горела огнями надпись – Дейв Йейтс.

Это подавало надежды. Дэвид Йейтс – одна из тех фигур, сотрудничеством с которой банк может гордиться. Дейв впервые получил здесь кредит в 1982 году, в 1985-м уже раскрутился, в 1987-м получил премию – и все это на глазах общественности. Такими вещами не пренебрегают. И на этот раз отказать не должны. Нервно постукивая носком ботинка по ножке своего кресла, Джон продолжал ждать, когда его примут.

– А, мистер Макбрайд! Извините, что так долго вас задержали. – Эйкройд вошел в приемную с досье фирмы Дэвида Йейтса в руках. – Прошу сюда. – Он пригласил Джона в кабинет. Джон вошел и приготовился слушать мистера Эйкройда.

– Мистер Макбрайд, я заставил вас ждать, поскольку имел продолжительную беседу с нашими консультантами в Лондоне, и, к сожалению, вынужден вас огорчить: вряд ли мы сможем удовлетворить ваш запрос. Я глубоко расстроен, поверьте, говорю вам совершенно искренне, но нынешняя экономическая ситуация заставляет нас придерживаться чрезвычайно жесткой кредитной политики, и мы просто не имеем возможности предоставить вам ссуду.

Эти слова не застали Джона врасплох, он ждал подобного ответа. Предварительные переговоры уже велись и окончились ничем. Он решил сделать еще одну попытку, на всякий случай.

Доверительно наклонившись к собеседнику, Джон негромко сказал:

– Мистер Эйкройд, я понимаю затруднения, которые испытывает банк, но поймите нас и вы: ведь не наша вина, что два наших крупнейших партнера пошли на дно. Мы не можем нести за это ответственность. Зато у нас появилась замечательная перспектива закончить и показать совершенно новую коллекцию.

– Это мне известно, мистер Макбрайд, но факты свидетельствуют о том, что надежды банка вернуть кредит чрезвычайно малы. Я уверен, что новая коллекция, о которой вы говорите, превосходна, и я нисколько не сомневаюсь в талантах мистера Йейтса, но в данный момент мы не можем позволить себе пойти на такой риск. Извините. Желаю вам всяческого успеха в новом предприятии.

Джон усмехнулся и покачал головой. Эйкройд не мог не заметить его плохо скрытого раздражения.

– Будем же благоразумны, мистер Макбрайд, – сказал он. – Я вполне разделяю вашу озабоченность, поверьте. Но мы выбрали лимиты и должны быть очень экономными. Мы никак не можем распорядиться такой большой суммой, особенно имея дело с неопытным управляющим и никому не известным молодым дизайнером. – Он пожал плечами. – Очень неблагоприятная конъюнктура. Но вы и сами, вероятно, знаете, насколько рискованным является модный бизнес.

Джон холодно молчал.

Эйкройд пытался расположить его к себе.

– Банки сильно страдают в ситуации экономического спада.

Тут Джон взорвался:

– Так что же прикажете мне делать, мистер Эйкройд? Если вы не дадите мне денег, значит, перекроете нам кислород.

Эйкройд катал по столу ручку.

– Есть ведь другие организации, которые, возможно, не откажутся вам помочь. Или еще один выход – вы можете уступить часть вашей собственности.

– На это я пойти не могу.

Джон понимал, на какой опасный путь толкала его эта банковская акула – недаром столько елея подпустил, хочет умаслить и купить с потрохами.

– Благодарю вас, мистер Эйкройд, но такого рода совет неприемлем для компании с безупречной репутацией. Попытаюсь найти отклик в другом банке.

Джон поднялся. Он был очень расстроен, но понимал, что решение по данному вопросу принимал не Эйкройд. Он всего лишь пешка в этой игре, простой исполнитель чужой воли.

– Извините, что отнял у вас время, – сказал Джон, забирая со стола свое досье.

Эйкройд протянул ему руку. Джон пожал ее.

– Желаю удачи, мистер Макбрайд. Очень сожалею, что мы не в состоянии вам помочь.

– Спасибо.

Джон вышел из кабинета. И, пройдя до конца коридора, сделал то, чего не делал почти никогда. Он выругался.

– Дерьмо! – громко сказал он и нажал кнопку лифта.

Вместо того, чтобы идти из банка в студию, как он непременно сделал бы при обычных обстоятельствах, Джон отправился домой на Марстон-авеню, чтобы немного успокоиться и прийти в себя. Ему надо было все хорошенько обдумать. Хотя он и заявил Эйкройду, что обратится за кредитом в другой банк, ему было понятно: ответ везде будет один и тот же. Эйкройду не откажешь в правоте: в деловом мире управляющий Макбрайд не котировался, опыта у него было ничтожно мало, а возраст для начала карьеры слишком велик. Все это Джон знал получше других.

Сидя в кухне за чашкой чая, Джон решил позвонить Ричарду Брэчену и обсудить дела с ним. Неизвестно, сможет ли Ричард им помочь, но он разрешил обращаться к нему в любое время и по всем вопросам, требующим его компетенции. Джон нашел в записной книжке его номер, снял трубку и набрал нужные цифры.

– Алло? Ричарда Брэчена, пожалуйста. Да, меня зовут Макбрайд, Джон Макбрайд. Благодарю.

Его соединили с конторой Брэчена.

– Алло, секретарь мистера Брэчена слушает.

– Добрый день, не могу ли я поговорить с мистером Брэченом?

– Простите, а кто спрашивает?

– Джон Макбрайд.

– Один момент, мистер Макбрайд. Он сейчас говорит по другому телефону, будьте добры подождать.

– Разумеется.

Джон слушал тишину на другом конце провода.

Секретарша Ричарда Брэчена просунула голову в дверь его кабинета.

– Ричард, по второму телефону вас спрашивает мистер Макбрайд.

Ричард кивнул и продолжил свой разговор.

– Потрясающе! Нюх у него, что ли, такой, у этого парня! Легок на помине! Как будто знал, что мы о нем говорим.

– Вот и узнай это все, Ричард, – рассмеялась в трубку леди Маргарет. – А потом не забудь мне перезвонить, если услышишь что-нибудь интересное.

– Само собой.

Он повесил трубку.

– Салли, давай Макбрайда, – распорядился Ричард по селектору.

– Джон!

– Привет, Ричард!

– Чем могу служить?

– Ричард, мне нужно посоветоваться насчет финансирования нашей фирмы.

– К твоим услугам.

Джон рассказал Ричарду Брэчену всю подноготную – о смежниках-торговцах, которые потерпели крах, о неожиданно всплывшем долге и срочной нужде в новом кредите. Рассказал он и о своем посещении банка, о том, что деньги нужны как можно быстрее, чтобы оплатить показ в «Олимпии», о своей неопытности в управленческих делах, о чем его абонент прекрасно знал и сам. На протяжении всего монолога Ричард внимательно слушал, подавая сочувственные реплики, и с губ его не сходила довольная улыбка.

Едва Джон положил трубку, как Ричард набрал номер Моткома и пригласил к телефону леди Маргарет. Улыбка его стала еще шире.

– Маргарет!

– Да! Я слышу, ты развеселился!

– Вот именно. Есть с чего. Скажи, у тебя найдется к следующей неделе тысяч шестьдесят-восемьдесят наличными?

Маргарет расхохоталась.

– Это же чертова уйма денег, Ричард! Зачем тебе столько?

– Взамен ты получишь хорошую долю имущества дизайнерской фирмы Дейва Йейтса.

– Боже мой!

– Ей-Богу. На мой взгляд, я оказываю тебе чертовски значительную услугу, Маргарет!

Ричард откинулся на спинку кресла и стал записывать на промокашке какие-то цифры.

– Макбрайд обратился ко мне по поводу своих финансовых затруднений. Долго рассказывать, в чем у них дело – вещь обычная: банкротство, кредиторы отказали, и все такое, словом, им позарез нужны инвестиции, тысяч шестьдесят. Без этих денег им конец, банк больше не дает кредит, а коллекция должна быть на днях представлена.

– Это точно?

– Что ты думаешь, он станет мне очки втирать? Я ведь его поверенный!