– Помнишь, Энцо, как нравилось тебе смотреть, когда я раздевалась?

Ее мягкий, спокойный голос снял его напряжение. Блузка упала с плеч.

– Значит, ты не забыл, Энцо?

Свет ее глаз неудержимо тянул его к себе. Она спустила бретельки комбинации, и он почувствовал жаркий огонь в паху. Желание делалось непереносимым. Он безотчетно схватился рукой за «молнию» брюк.

– Не двигайся!

Патрик рванулся вперед и со всей силой схватил сына за ручонку. Потом резко потянул, освободив Джейми из рук Энцо, но подскользнулся и упал на спину, сильно ударившись о выступ пожарной лестницы. Патрик не выпустил ребенка из рук, но ему не удалось удержаться на крыше, и они свалились вниз, на площадку лестницы. Слава Богу, благополучно.

Тут же грянули выстрелы.

Энцо рухнул вниз с высоты пятого этажа. Он умер еще в воздухе. Его тело распласталось на бетонной площадке, из расколотого черепа брызнула кровь. Франческа закричала от ужаса.

И бросилась вперед.

Карабкаясь вверх по пожарной лестнице, она звала сына, Патрика, оступалась и дрожала не то от пережитого шока, не то от холода. Наконец она достигла площадки пятого этажа и упала на колени возле Патрика, обвив его руками, прижимая к себе своего сына и его отца. Только теперь, когда все было позади, она безудержно разрыдалась.

Уэллер с другими полицейскими подошли к лестнице.

– Оставьте их, – распорядилась сержант Мейси. Мужчины остановились. – Мы тут лишние. – Она отвернулась и проглотила подступивший к горлу комок. – Они только друг друга и видят.

И она направилась к патрульной машине.

Статья Питера Бретта была опубликована в одной из самых крупных бульварных газет Соединенного Королевства вместе с эксклюзивным монологом заместителя министра иностранных дел Патрика Девлина. Статья была снабжена иллюстративным материалом: кадрами прямого репортажа новостной программы Си-би-эн из Нью-Йорка, фотокопиями документов, выкраденных из сейфа поверенного фирмы Кэмерон—Йейтс и фотографиями, которые редакторша «Мейл» нащелкала несколько лет назад в Сент-Джеймском парке. Публикация произвела эффект разорвавшейся бомбы: зашаталось не одно кресло. Патрик Девлин был мгновенно назначен на работу в нью-йоркскую больницу «Гора Синай». Вместе с ним к месту назначения отправились любимая женщина и сын.

Леди Маргарет сидела в одной из комнат Мотком-парка в утреннем платье. Перед ней лежала развернутая газета. Лицо было мокрым от слез, слез бессильной ярости и унижения. Вот, все напечатано черным по белому: история безумной страсти ее брата, ее безуспешных попыток избавить его от нее. Конечно, в газете было полно домыслов, без этого никогда не обходится, и они немало потрудились, чтобы связать концы с концами, причем надо отдать должное этим писакам: они оказались очень близки к истине. И к газетной истории почти нечего было добавить.

Услышав в коридоре шаги лорда Генри, леди Маргарет вытерла щеки тыльной стороной ладони и сложила газету, чтобы он не увидел, что она читала. Потом встала и подошла к камину. На каминной доске лежали сигареты. Лорд Генри вошел, когда она открывала пачку. Она молча посмотрела на мужа.

– Я вижу, ты уже прочитала газету, так? – спросил он с непроницаемым лицом. От неожиданности она выронила сигареты.

– Я… э… – Она наклонилась, чтобы подобрать пачку с пола. Он не двигаясь стоял у двери. Она выпрямилась и бросила взгляд в его сторону.

– Да, прочитала.

Вытащив из пачки сигарету, она наконец закурила. Но на мужа уже не смотрела.

– В таком случае, я могу надеяться, Маргарет, что эта история положит конец всему, – произнес он, не сходя с места. – Полагаю, я ясно выразился, – конец всему.

Она непонимающе уставилась на него.

– Что ты имеешь в виду? – с вызовом спросила она, вложив в свои слова напускное безразличие.

– Я имею в виду Ричарда Брэчена, Чарльза Хьюита, политику, непомерные амбиции и… – Он сделал паузу. Ее лицо внезапно утратило привычную надменность и как-то размякло под его прямым взглядом. – А также попытки расквитаться с другими за те ошибки, которые ты сама совершила. Все кончено, Маргарет, все, и я очень хотел бы надеяться, что ты это поняла.

Она разразилась слезами и закрыла лицо руками, стыдясь собственного жалкого вида.

– Это превратилось у тебя в наваждение, Маргарет, – сказал лорд Генри, обращаясь скорее к себе самому, нежели к ней, – и я просто терялся, не зная, как избавить тебя от него. В сущности, я виноват ничуть не меньше твоего. – Он наконец подошел к ней и положил руки ей на плечи. – В жизни есть немало такого, что мы не в силах изменить, душа моя, Маргарет. Например – прошлое. Что было – то было. Ну и пусть. – Он достал из кармана платок и нежно вытер ей лицо. – Все мы достаточно настрадались. А теперь давай забудем обо всем. Ладно?