– Спасибо, Дора, – тихо ответила Франческа. Она встретилась с ней глазами, и обе улыбнулись. К машине подошел Джон.

– Ну что ж, все готово, леди Маргарет. Можно ехать.

– Благодарю, Джон.

Она включила зажигание.

– Может, позвонишь, когда доберетесь до места, – обратился Джон к Франческе. Она кивнула в ответ. Джон услышал, как леди Маргарет подчеркнуто недовольно вздохнула. Он протянул руку, чтобы захлопнуть дверцу машины.

– Джон?

Он остановился.

Франческа мягко коснулась его руки. Такое произошло впервые. Она улыбнулась и хотела что-то сказать. В этот момент леди Маргарет включила для проверки «дворники», на ветровое стекло брызнула вода. Маргарет проверила клаксон.

– Ну что ж, все в порядке, – заключила она.

– Да, – ответил Джон и, смутившись, отступил назад и захлопнул дверцу, не глядя на Франческу. Он подошел к Доре и стал рядом.

– Привет! – крикнула через окно леди Маргарет, нажала сцепление, и машина зашуршала по гравию. – Привет!

Джон с Дорой проводили «рейнджер-ровер» глазами. Вот он выехал за ворота и двинулся в сторону шоссе. Франческа обернулась и помахала им рукой. Обтянутая лайковой перчаткой рука леди Маргарет тоже взметнулась в прощальном привете, и через несколько секунд машина скрылась из виду.

– Вот и скрылось наше солнышко. – Дора сунула руки в карманы передника. – Мы так привыкли к ней, что не знаю, о чем теперь и говорить-то будем.

– Не расслабляйся, Дора! – неожиданно резко оборвал ее Джон и направился к дому. – Столько работы, хныкать и скучать не придется.

– Это правда, – согласилась она. Но слова не могли ее обмануть. Она слишком хорошо знала Джона Макбрайда. Этот черствый сухарь будет скучать о ней еще сильнее меня, подумала Дора.

Лэрбек-хаус в Грэмпиане, между Дуиаром и Кромдейлом, был шотландской резиденцией Смит-Колинов.

Местность, где располагались их владения, отличалась редкостной красотой. Сочные обширные пастбища в долине реки Спей сменялись Кромдейлскими холмами, а за ними высились Грэмпианские горы – дикий, величественный пейзаж со снеговыми вершинами в шапках облаков. В этом краю было множество специально предназначенных для отдыха и спортивных занятий усадеб, которыми владели очень богатые люди. В отсутствие хозяев здесь жила только прислуга.

Чтобы достичь Лэрбек-хаус, надо было проехать по узкой дороге, которая вела от шоссе в сторону Кромдейла. Усадьбу было видно еще с поворота. Холодная серая громада с двумя высокими башнями по краям создавала обманчивое впечатление, что стоит прямо у подножия гор. Перед самим замком расстилались пастбищные луга с рощицами. Фасад дома скрывался за деревьями. Так распорядился строивший его архитектор Педжин с его пристрастием к готике.

Одолев поворот, леди Маргарет вздохнула с облегчением. Она провела за рулем почти целых семь часов, без передышки, если не считать остановки на обед в Абердине, где они съели еду, приготовленную Дорой.

Машина проехала две мили по владениям Смит-Колинов и свернула на подъездную дорожку усадьбы. Было начало шестого; окрестности заливал холодный северный свет.

– Вот мы и в Лэрбеке, Франческа, – объявила леди Маргарет и сбавила скорость, чтобы та могла полюбоваться красотой здания и восхититься его масштабами. Сама она в глубине души терпеть не могла это здание с его сыростью и сквозняками, с недостатком удобств и старомодностью, но любила при случае им похвастаться. Как-никак оно свидетельствовало о ее богатстве и общественном положении.

– Я уверена, что тебе здесь понравится.

Это была явная ложь, но необходимо было подбодрить девушку. Леди Маргарет остановила машину на вымощенной камнем стоянке и заглушила мотор.

– Ну вот, девочки, приехали! – Она обернулась к дочкам, сидевшим сзади. – Теперь давайте побыстрей выгрузимся.

Она быстро отстегнула ремень безопасности и соскочила на землю, с удовольствием разминая затекшие руки, ноги и спину. Сейчас нужно принять ванну, немножко выпить, а потом – потом будут долгие сладостные объятия Ричарда. Она с тайной гордостью оглядела свои округлые пышные груди.

– Эй, девочки, пошевеливайтесь! – крикнула она. – Уже делается поздно!

Франческа помогла девочкам выйти из машины, а леди Маргарет вступила в разговор с пожилой четой, вышедшей из дома им навстречу. Милли одиноко стояла в стороне с наброшенным на плечи одеялом и с подушкой в руках, покорно ожидая, пока ее мамочка вспомнит о том, что ребенок болен. Франческа подошла и ласково привлекла к себе.

– Девочки! Франческа! Идите сюда, поздоровайтесь с мистером и миссис Маккензи. Слышите?

Франческа подвела девочек к матери.

– Милли, Софи, вы ведь не забыли мистера и миссис Маккензи?

Девочки кивнули.

– А это Франческа, моя помощница. Мистер и миссис Маккензи ведут здесь хозяйство, Франческа. Этот месяц мы проживем все вместе.

Франческа обменялась с ними рукопожатиями. Никто при этом не улыбнулся.

– Ну что ж, Франческа, забирай детей, а миссис Маккензи покажет тебе твою комнату. – Леди Маргарет отвернулась от собеседников и посмотрела туда, где стояла машина. – Мне бы хотелось как можно быстрее распаковать багаж, миссис Маккензи. У меня приглашение на ужин нынче вечером. Я уеду около семи, – продолжила она, обращаясь к Франческе, – так что ты либо поужинай вместе с девочками, либо миссис Маккензи оставит тебе еду, и ты поешь позже одна. Вы не возражаете, миссис Маккензи?

Пожилая женщина согласно кивнула.

– Отлично! Значит, расходимся.

Леди Маргарет улыбнулась и первой пошла в дом.

– Да, кстати, – сказала она на ходу уже на пороге гостиной. – После чая вы с мистером Маккензи можете отдыхать. Камин для Франчески можно не топить, я думаю, она не замерзнет. – И бросив взгляд на Франческу, добавила: – Правда же, не замерзнешь?

Не дожидаясь ответа, леди Маргарет скрылась в дверях гостиной, где она собралась налить себе большую кружку солодового пива.

Через некоторое время Франческа услышала, как ее хозяйка зовет ее их холла, обшитого дубовыми панелями, видимо, уже отправляясь на ужин. Франческа поспешила на зов из комнаты Милли, но, выбежав на лестницу, поняла, что не успела. Она только почувствовала удушливый запах духов и эхо шагов, направляющихся по выложенной каменными плитами дорожке к «рейндж-роверу». Послышался шум мотора, и прежде чем она сбежала по ступенькам вниз, машина уже отъехала на порядочное расстояние.

– Проклятье! – Она огляделась, стоя посреди просторного холла, по которому гуляли сквозняки. Взгляд ее упал на морду чучела оленя возле стены. – Ну, что смотришь! – недовольно бросила она в сторону чучела и обхватила себя руками. Даже в толстом шерстяном свитере ей было очень холодно, и в холодном сыром воздухе дыхание смерзалось в облачко тумана.

По пути в кухню она прошла через гостиную. Это была огромная комната с высоченным потолком, заставленная массивной мебелью. Здесь ничто не напоминало изысканного шарма Моткома. Гостиная была обставлена на мужской вкус, не столько уютно, сколько функционально. Окна были занавешаны тяжелыми гобеленовыми драпировками, каменный пол устилали вытертые персидские ковры, диваны закрывали толстые шерстяные пледы, на них горами лежали большие подушки. Здесь было по-своему красиво, но тоже очень холодно. Франческа взяла со стола пустой стакан, из которого пила леди Маргарет, и пошла в кухню.

Франческа варила кофе и слушала, как каждое ее движение отзывается эхом в тишине этой каменной крепости; каждый звук казался в пустом доме громче, чем был на самом деле. В окне синели силуэты гор. Солнце садилось, и небо окрашивалось в серый призрачно-пепельный цвет. Она физически ощущала свое одиночество: оно было везде – и внутри ее, и вокруг, оно звучало в эхе шагов и в завыванье ветра за окнами.

Она была одна и радовалась этому. Для Франчески не было в одиночестве ничего нового, она знала его на протяжении всей своей жизни, только теперь к нему не примешивались ни страх, ни отвращение, ни боль. Это было чистое одиночество. Прошлое отныне будет надежно скрыто в глубинах памяти, а эмоции она привыкла скрывать давно. Ее охватило глубокое оцепенение. Она отъединила себя от мира и закрыла от него свою душу.