Поднялись возгласы. Кто-то возмущался, кто-то шутил, а кто-то поддерживал главу Российской Федерации в стремлении избавить мир от всяческой «нечисти». Этим последним кем-то стал, на удивление, Джон Катчер.

— Икстриллиум проявился на Руси, вернее, в Сибири, в месте, где сливаются воедино Енисей и Ангара. Икстриллиум занимает несравненно меньшую площадь земной поверхности, но зато устремлен в небеса. Это воистину высокий город с фантастически высокими стенами, и он так же неприступен, как и Зороностром. Но прямо сейчас к главной крепости Света стягиваются ударные силы русской армии, готовые в самое ближайшее время нанести удар. Я не знаю, выстоят ли стены крепости…

— Это просто возмутительно! — закричал Доу Шуань. — Это настоящее варварство — убивать собственных святых! Собственных богов!

— Положим, мы не богов убиваем тут, — оскалился Гамов.

— Нет разницы, кого вы хотите убить, — поспешил вмешаться Ческита. — Главное — вы хотите напасть на Икстриллиум.

— Но мы не знали, что это за объект! — поспешил оправдаться Гамов. — Такой огромадной хреновины мы никогда не видали и в свете последних событий решили, что это тоже какая-то крепость демонов! Тем более они там летают наверху, как птицы!

— Как птицы же, а не как драконы, — улыбнулся старец.

— Вам легко говорить! — всплеснул руками Гамов.

— И тем не менее вы должны отказаться от штурма или какой-либо осады Икстриллиума.

Президент Российской Федерации встал и кивнул:

— Если вы правы, и тот объект действительно Икстриллиум, то я немедленно отдаю приказ прекратить операцию по его уничтожению. Вы слышали, Петр Борисович?

Министр Обороны кивнул, встал, поправил китель, оглядел всех присутствующих важным взглядом и вышел вон из конференц-зала. Очевидно, он пошел налаживать связь с группировкой войск Сибирского военного округа.

Однако спустя всего лишь минуту Гамов с грохотом ввалился в двери конференц-зала, постоял секунд пять, приводя дыхание и сердцебиение в порядок, а потом скорее выдохнул, чем сказал:

— Наши войска ударили по крепости уже сорок пять минут назад!..

Это была воистину захватывающая дух картина, самое прекрасное зрелище из всех, что можно увидеть во всех трех мирах. Ничто более не сравнится с ним, ничто даже отдаленно не напоминает это, ничто…

Икстриллиум возвышался в небо на головокружительную высоту. На расстоянии кажущиеся светло-серыми, стены крепости разрезали плотные снежные облака, разгоняли их во все стороны, но и не думали кончаться. Стены словно взлетали в космос, как взлетает ракета с космонавтами. Стены, во многих местах украшенные огромными золотыми узорами, выложенные из огромных каменных блоков, из целых скал. Стены, расположенные и хаотично, и в строгом прядке одновременно. Стены совершенно неприступные, являющие собою воплощение незыблемости Актарсиса и непоколебимости его идеалов.

Крепость, достойная лишь титанов, исполинов древности; рядом с нею могучие сибирские реки Енисей и Ангара кажутся тоненькими ниточками, едва заметными, чуть поблескивающими среди заснеженных лесов. Рядом с нею ВСЕ кажется мизерным, мелочным, несущественным. непонятно, как Земля вообще выдерживает столь гигантское сооружение.

Логан поднялся на невообразимую высоту, где уже сложно было дышать. Краем сознания он отметил факт затрудненного дыхания, чего раньше никогда не было, но продолжал все подниматься и подниматься, быстро работая крыльями. В конце концов, настал момент, когда голова пошла кругом от кислородного голодания, а широким крыльям не за что цепляться — слишком разряженный воздух в такой дали от поверхности.

Но Икстриллиум вознесся еще выше. Он пронзил тучи своими шпилями, испугал их, отогнал прочь. Далеко внизу творилось то, что Логан и ожидал. Там, за облаками, укрытые в тайге под маскировочными сетями, десятки огненных батарей жгли воздух и топили снег, а шипящие и ревущие реактивные снаряды крошили камни Икстриллиума. Там же кишело облако мух — самых разных самолетов, сходных лишь в одном: в военном назначении. Люди пытались уничтожить то, что построили астеры.

Пусть палят, думал Логан. Чем больше повреждений нанесут люди крепости, тем проще будет штурмовать ее легионам нечисти. И кто же там утверждал, что Серого войска не будет? Вот она, могучая армия людей, с одинаковой жестокостью истребляющая демонов и астеров. Такая же тупая, непоколебимая, ломящаяся напролом сила, как любая другая. Люди будут стрелять по стенам всем, что у них есть. А есть у них многое: крылатые ракеты на борту стратегических ракетоносцев, реактивные снаряды мощных гаубиц, баллистические ракеты с субъядерными зарядами, тактические бомбы… Сколько танков, бомбардировщиков, систем реактивного залпового огня, штурмовиков, пушек скопилось сейчас у Икстриллиума! Сколько солдат томятся в ожидании, когда же противник покажется из-за высочайших стен и рискнет на контрудар!

Когда-то Логан построил эту крепость. Когда-то она была его домом, новым домом после утраты прежнего, человеческого жилища. И теперь подходит к концу жизнь Икстриллиума. Логан своими руками возвел крепость, своими же руками и разрушил.

Уже разрушил. Хотя Икстриллиум все еще стоит.

Ключ — чепуха. Логан всегда мог добраться до него. Всегда. Даже в тот раз, когда отдал архангелам приказ рубить друг друга. Даже тогда, когда сошелся с Игнатом на высшей точке крепостных стен.

Всегда.

Логан знал, что разрушит Икстриллиум до того, как воздвиг его. До того, как был заложен первый камень. Да, Логана можно назвать одержимым, ведь все свое существование после смерти — человеческой смерти, должной быть единственной и конечной! — он грезил лишь одним. В чем истинная причина его поведения, его чудовищно сложного, длительного, но разрешившегося победой плана — не совсем ясно. Может, дело в обиде на Создателя за то, что он лишил Логана смерти? Может, дело в обмане, учиненном Актарсисом? Ведь даже сейчас где-то в недрах крепости находится Источник, а в Источнике томятся души сотен тысяч праведников, всю свою жизнь живших по навязанным Актарсисом законам и в итоге вместо райских кущ получивших заточение…

А может, дело в том, что этот мир не должен быть ни полярным, ни разбитым на прослойки? Может, люди ощущают мир не так, как они должны, не объективно, а под призмой мелочных, корыстных, а иногда и просто глупых мыслей — это и есть причина?

Наверное, да. Ложь, обман, разделение на сословия и касты, вознесение одних и пренебрежение другими перенеслось даже на Небеса. Ложь… Логан думал, что смерть — это конец. Оказалось — нет. Логан думал, что Актарсис — это отличное место, чтобы жить в нем хоть вечность. Оказалось — нет. Логан думал, что его новое предназначение — хранить непоколебимость Актарсиса. Оказалось — нет.

Не самообман.

Ложь.

А если дело в другом? Если Логан, желая свободы, СВОБОДЫ, но не найдя ее в битвах, решил поступить по-иному? Когда гора не идет к Магомеду, Магомед обычно сам идет к горе. Вот и затеял Логан всю эту постановку, многоактовую и чрезвычайно трудную для исполнения, но все же хорошо спланированную и закончившуюся в итоге бесспорным, таким очевидным аншлагом.

Что даст объединение миров? На этот вопрос легко ответить, предварительно дав ответ на другой вопрос: в чем принципиальное отличие людей от потусторонних сущностей? В чем, как видится большинству, преимущество демонов и астеров над людьми, а в чем, как кажется совсем немногим, их недостаток?

В бессмертии.

Черт бы побрал меня, если я знаю, кто придумал это проклятое бессмертие, хмыкнул Логан. Бессмертными должны быть боги, а не люди. Астеры, демоны — суть те же люди, но воскресшие в иной ипостаси, в ином виде на ином фоне. Бессмертие — не для людей. И объединение миров решит эту проблему, не станет больше бессмертных существ. Все уравняется, придет в исходное состояние, в то состояние мира, что было до возникновения Актарсиса и Яугона.