Конунг Хальвдан затеял пышную свадьбу. Жена родила ему сына, равного которому не было во всех землях. Назвали его Харальд, и получил он в наследство от отца земли в Вике. Когда он вырос, то стал бороться с непокорными ярлами, желая увеличить свои ленные земли. Он посватался к гордой красавице, дочери знатного бонда, но та сказала так: «Зачем я пойду замуж: за человека, который довольствуется малым и не желает получить все?» Тогда Харальд был еще очень молод, он вначале оскорбился и хотел взять гордячку в наложницы силой. Но после крепко подумал и посоветовался с мудрыми людьми. И тогда он поклялся, что не станет стричь волос, пока не подчинит себе все фюльки, от Трандхейма до Фирдира на юге…

Он двенадцать лет провел в битвах и походах, и люди прозвали его Харальд Косматый. Он победил ярлов в Уппланде, занял там конунгский трон и пошел войной в Наумудаль. Узнав, что он идет, тамошние правители повелели засыпать себя в кургане. И Харальд всюду посадил управлять своих верных ярлов. После Харальд собрал огромный флот, так что корабли перегораживали целые проливы. И поплыл на юг. Всюду он обещал людям благоденствие, всюду действовал решительно и справедливо, и множество ратных людей стекалось к нему. Он овладел Раумсдалем, а затем выдержал страшную битву с Сальви Разрушителем и конунгом Арнвидом. Они не желали принимать титулы ярлов и подчиняться Косматому. Но Харальд их всех победил.

На следующий год Харальд завоевал Фирдир и повернул на восток. Он поступал так — всюду знатным бондам и ландрманам он предлагал либо принять присягу и служить ему, либо навсегда покинуть Норвегию. Многие уплыли и стали издалека вредить. Но большинство признало верховенство Харальда. Тех, кто сопротивлялся, Харальд находил поодиночке и прилюдно калечил им ноги. Всю землю он объявлял своей собственностью, и все становились его данниками. Он заставил платить дань тех, кто прежде не подчинялся конунгам, — всех рыбаков, и охотников, и солеваров. Такого не случалось раньше, чтобы люди со всех фюльков подчинялись одному правителю. Зато он теперь легко собирал большие подати в казну и созывал любое войско!..

Наконец, Харальд вспомнил о гордой девушке, отказавшей ему одиннадцать лет назад. Он послал доверенных людей узнать, готова ли она стать его женой теперь, когда он конунг всей Норвегии. Невеста дала согласие, и стали готовить свадьбу, и тогда Харальд снял с себя клятву. Он впервые за двенадцать лет дал себя помыть и постричь, и расчесал волосы. И люди с той поры называли его Харальдом Прекрасноволосым, и много лет царили мир и довольство во всех его землях…

— А после его смерти сыновья устроили грызню, — тихо добавила Астрид.

Северянин передал матери спящего сына.

Сам он уснуть не мог еще долго. Ворочался, крутился на жесткой лежанке, слушая дружный храп соседей. Стоило закрыть глаза, как перед парнишкой разворачивалась героическая история Северного пути. Как можно спать, когда отважные люди захватывают целые страны?!

Даг решил всерьез пересмотреть свои планы. А что, если не идти в дружину к вольным йомсвикингам, а стать великим конунгом у себя дома, и тогда…

К сожалению, он уснул, так и не успев разработать план завоевания Свеаланда и примыкающих земель. А разбудила его волчья метка. Впрочем, Ивар проснулся раньше и уже стоял у двери с «Несущим гибель» наготове. Снаружи по снегу приближались скрипучие шаги.

— Эй, отпирайте! — В дверь заколотили. — Вы обманули меня! Теперь что мне делать? Сюда скачут люди Гуннхильд. Убирайтесь живее!

Путники спешно вскочили на ноги. Вместе с клубами пара в дом ворвался сердитый хозяин. За ним — двое слуг с факелами.

— Я поверил, что вы потеряли корабль и добираетесь домой, — с горечью заговорил Торстейн. — Оказалось, вы два дня назад были у Бьерна Змеиный Глаз.

— Он нас выгнал, — вставил Вшивая Борода. — Твой сосед не соблюдает законов гостеприимства!

— Может, оно и так, — отмахнулся Торстейн, — но после вас к нему явился гонец от Гуннхильд, Матери конунгов. Харальд от нас далеко, но Гуннхильд — не та женщина, которую можно загнать под лавку. Гонец сказал, что вы — преступники, которым велено всюду отказывать в крове. Кто вас приютит — тот сам станет преступником… Собирайтесь и уходите!

— Твой сосед нас предал? Он сказал гонцу, куда мы направились?

— Может, и так, а может, и нет, — пожал плечами Торстейн. — Но вам повезло. Только что прискакал один из моих дровосеков. На дальней делянке он видел не одного гонца, а целый отряд викингов. Они спят у костра, но утром будут здесь. Больше им некуда ехать по этой дороге.

— Ты донесешь на нас? — кутаясь в шубу, спросила Астрид.

Торстейн презрительно скривился.

— Я скажу правду, только умолчу, что вы ночевали у меня. Скажу, что пришли какие-то люди и что я их прогнал. Скажу, что вы ушли туда, — он махнул рукой на север.

Астрид переглянулась с отцом.

— Спасибо тебе. Спасибо, что предупредил нас.

— Теперь уходите. У меня трое детей, и я не хочу, чтобы их повесили рядом с вами.

Беглецы спешно собрались в путь. Звезды раскинулись на небе ярким ковром, трескучий мороз щипал щеки. Даг натер лицо снегом, чтобы проснуться. Судя по всему, еще не кричали первые петухи.

Отряд спешно выехал за околицу. Лошади шли рысью, пешим мужчинам приходилось бежать рядом, держась за поводья. В неясном свете луны искрились сразу две дороги на восток, они с разных сторон огибали холм и терялись в лесу.

— Поедем по той, что южнее, — рассудил Торольв.

— Вы поторопитесь, мы их задержим. — Улыбка Ивара во мраке сверкнула, как звериный оскал.

Не успели беглецы добраться до первых деревьев, как позади мягко застучали подковы. Берсерки приготовились к драке, но это оказался тот же самый слуга Торстейна, что принес дурную весть.

— Хозяин велел передать вам это. — Дровосек сбросил с седла две плотно набитые сумки. — Здесь сало, гусиный жир и рыба. Хозяин велел проводить вас на озеро. Тут есть одно потайное место, там ведьмины собаки вас не найдут…

— Можно ли ему верить, госпожа? — Ивар навис над коренастым запыхавшимся дровосеком.

— Мне кажется, что твой хозяин — благородный человек. — Астрид развернула коня. — Веди нас!

— Тогда нам туда! — Парень решительно свернул на узкую северную тропинку. — Дальше начнутся камни, надо провести лошадей там, где нет снега…

Дровосек не обманул. Буквально через сотню шагов тропа запетляла среди громадных плоских валунов. Ветром с них сдувало снег, и следы беглецов обнаружить стало невозможно. Долгое время проводник сворачивал то влево, то вправо, руководствуясь одному ему известными приметами. Потом валуны слились в сплошное каменное плато, наклонно спускавшееся к белой чаше озера. Луна скрылась за деревьями, но солнце так и не появилось. Небо как назло заволокло тучами, занималось мутное северное утро, снежное и морозное.

— Там остров. — Проводник указал на сплошную стену камыша. — Там можно спрятаться. Много места. Легко убежать. Оттуда все видно. Ступайте в один след, снег скоро занесет следы. Хозяин сказал, что направит погоню в другую сторону. Но вы подождите там.

— Ты знаешь, кто я такая? — обернулась напоследок Астрид.

— Если Гуннхильд вас поймает, вас всех убьют. Для хозяина этого достаточно, чтобы вам помочь, — улыбнулся дровосек и пришпорил коня.

Путь до Большого Бельта оказался гораздо дольше, чем Даг мог предположить. Отряд надолго застрял среди болот. Случались дни, когда за сутки удавалось пройти меньше чем за час по ровной дороге. Мужчины рубили жерди, наводили переправы через трясину, с трудом разводили костры из мокрого валежника. А потом признаки человеческого жилья вовсе исчезли. Не попадалось охотничьих шалашей, следов кострищ и зарубок на деревьях. Узкая дорога окончательно растворилась в лесу. Наступил день, когда пришлось выпрячь лошадей, а повозки пустить на дрова. Неоднократно приносили весть о близкой дороге, но всякий раз это оказывалась звериная тропа.