- Мы с Рюйтером тоже знакомы. Надеюсь, и он не забыл нашу встречу у Мартиники в семьдесят четвёртом, - холодно усмехнулась Галка, обмахиваясь письмом, изъятым из секретной шкатулки полковника Линча. - Так что про линкоры - это, брат, перебор. Знаем, плавали.

- Что ж ты теперь собираешься предпринять? - поинтересовался Гранден.

- Драться.

- Ха! Удивила! Мы только и делаем, что дерёмся!

- Особенно последние два года, - поддел его Джеймс. - Ты, кажется, за это время женился и купил дом, Андре? Или я ошибаюсь?

- Уел, штурман, - рассмеялся Гранден. - Ладно, что мы сейчас делать будем?

Ружьё. На первый взгляд как будто обыкновенное. Только какая-то очень странная конструкция затвора, соединённого с предохранительной скобой спускового крючка. При повороте этой скобы вертикальный затвор опускался вниз, в казённик можно было вложить пулю, пыж, и насыпать порох из рожка. Затем обратным поворотом скобы затвор закрывался, сама она зажималась в исходном положении, и можно было, взведя обычный кремнёвый курок, тут же выстрелить. Когда пираты испытали этот трофей, сразу стало ясно, почему англичане не уступали им в частоте стрельбы. Зарядить такое ружьецо оказалось куда проще и быстрее, чем обычную дульнозарядку, и делало оно от четырёх до шести выстрелов в минуту[В нашей истории подобное ружьё было изобретено английским офицером Патриком Фергюссоном. В 1776 году Артиллерийско-техническим управлением были проведены строгие испытания новой системы. Ружьё Фергюссона эти испытания выдержало блестяще. Изобретатель получил под своё командование отряд, сражавшийся с восставшими американскими колонистами. Вооружённый ружьями системы Фергюссона, этот отряд демонстрировал заметные успехи. Однако вскоре начались странности: Фергюссон был ранен, и, пока он лечился, отряд расформировали. Ружья исчезли. Выздоровев, Фергюссон сформировал новый отряд, также вооружённый его ружьями, но вскоре погиб. Отряд был уничтожен превосходящими силами американцев, а ружья снова исчезли в неизвестном направлении. Однако шестьдесят лет спустя именно в Америке снова появились ружья подобной системы, но не гладкоствольные, а уже нарезные.]. Как капсюльные ружья Сен-Доменга. Если бы комендант решился вооружить этими ружьями ямайских пиратов, чьи суда стояли на рейде, пираты Сен-Доменга понесли бы при штурме куда большие потери. Но ямайская братва предпочла не ввязываться в драку со своими удачливыми коллегами, себе дороже, а солдаты гарнизона… Английских солдат и канониров заслуженно считали далеко не лучшими в Европе.

- Вот за что стоит уважать англичан, так это за башковитость, - говорил "пушечный гений" Пьер, разглядывая ружьё. - Они нам ещё поплюют в суп, помяните моё слово.

Но ружья ружьями, а поторопиться всё же стоило. С англичан в оперативном порядке - всего за четыре дня! - всё-таки выдавили требуемые десять миллионов: технология экспроприации, отработанная на испанцах, не подвела и здесь. Пираты основательно почистили и городские склады. Галка, правда, упирала на стратегические товары вроде парусины, дерева, канатов и оружейных припасов, но большинство капитанов - в том числе и Билли - стояли за вывоз ценного имущества. Мол, раз уж пришли грабить, давайте грабить. В итоге большая часть сен-доменгской эскадры оказалась нагружена английским добром, стоимость которого по самым скромным прикидкам оценивалась миллиона в два. Взяли бы и намного больше, да тут уже упёрлась "генерал Мэйна". "Парни, оно нам надо - встретиться с ихней эскадрой, имея такую загрузку трюмов? Мы ведь не только грабить пришли, но и воевать". Напоминание было не лишним: в письме упоминалось восемнадцатое марта, а на дворе было уже четырнадцатое. Поэтому капитаны быстро нашли компромисс. Что не получилось вывезти - сожгли вместе с верфью. Награбленное погрузили на линкоры-тяжеловесы, на флагман, мелкие суда и захваченные в Порт-Ройяле трофейные посудины, после чего те отбыли в Сен-Доменг. А четыре фрегата, две шхуны и сторожевик после ухода основной эскадры бросили якорь чуть севернее мыса Морант Пойнт. Причём, в этой засаде оставались фрегаты, на которых имелось ходя бы по две дальнобойные пушки - "Бесстрашный", "Амазонка", "Берриец" и "Вермандуа". Шхуны, подняв нейтральный французский флаг, обязаны были ходить в разведку и при первых признаках приближения английской эскадры немедленно дать об этом знать. А скоростной сторожевик-"барракуда" имел только одну задачу: при получении сведений о приходе эскадры на всех парусах спешить в Сен-Доменг.

У фрегатов же задача была особая…

Судовой журнал флагманского линкора "Сент-Джеймс", порт приписки Портсмут.

Писано рукой Джеффри Грина, сквайра, старшего помощника капитана.

2 февраля 1680 года.

Вышли из Портсмута. Ветер норд-норд-вест, холодно и сыро, идёт мокрый снег. Паруса отяжелели.

Я говорил с боцманом. Матросы не слишком довольны выходом в море при такой мерзкой погоде, однако, приказы не обсуждают. Их исполняют.

5 февраля.

Сильный встречный ветер, за последний день мы продвинулись вперёд едва ли на десяток миль. Адмирал приказал идти в Лиссабон, дабы пополнить запасы.

6 февраля.

Стали на якорь на рейде Лиссабона. Адмирал отправился с визитом к губернатору.

Запрет матросам сходить на берег встречен без возражений, однако обстановка скорее ухудшилась, чем улучшилась.

8 февраля. Открытое море.

Держим курс на Азорские острова.

Часть солонины оказалась испорчена крысами, среди матросов много больных. Вчера выбросили за борт три трупа, сегодня два.

14 февраля.

Вышли из Порта Делгада вчера почти в полночь, едва завершилась погрузка провианта и воды. Курс на Бермудские острова, это почти две тысячи миль на зюйд-вест-вест. Ветер попутный, около семи баллов. Если он по воле Господней не переменится, мы совершим этот переход дней за двенадцать.

Много больных. Адмирал также чувствует себя плохо, однако это не от плохой еды, а от качки.

19 февраля.

Сегодня выбросили за борт четырнадцать трупов. Доктор Питерсон жалуется, что у него заканчиваются медикаменты. А мы не преодолели и половины расстояния до Бермудских островов.

Адмиралу по-прежнему плохо, он сутками не выходит из каюты. Среди матросов уже начался ропот. Офицеры прилагают все усилия, дабы избежать бунта.

26 февраля.

Благоволением Господним ветер не переменился, и сегодня около полудня мы бросили якорь на рейде порта Гамильтон. За время перехода от болезней и телесных наказаний умерло более ста матросов, и это только на флагмане. А нам предстоит ещё тысячедвухсотмильный переход до Ямайки. Так что вряд ли мы здесь задержимся.

27 февраля.

На закате адмирал приказал сниматься с якоря. Курс зюйд-вест, к Наветренному проливу. Там велик риск столкнуться с вражескими кораблями, однако Куба нам войны не объявляла, а флота у неё практически нет. Есть большие шансы пройти поблизости от мыса Квемадо и остаться незамеченными.

28 февраля. Полдень.

Небо затянуло тучами, поднялся сильный южный ветер. Странно. Опытные моряки, ходившие в этих водах, уверяли, что февраль и март здесь считаются наиболее спокойными месяцами. Приказал зарифить паруса и готовиться к шторму.

28 февраля. Вторая склянка вечерней вахты.

Сильное волнение, ветер по-прежнему южный, нас относит на север.