14 апреля 1679 года.

Слушайте, дамы и господа, я просто фигею от происходящего…

Сейчас сообщили: в Порт-Ройял вернулись три каперских корабля из тех, что отправились в Маракайбо (надо же, мы не ошиблись, вычисляя цель их путешествия!) и команды дружно отправлены в лазареты с диагнозом "диарея". Проще говоря, понос у них. Когда Билли предположил, какой запах сейчас идёт от вышеупомянутых судов, парни ржали добрых полчаса. Сработала наша диверсионная группа на отлично, хоть к наградам представляй. Жалко, что не все обосравшиеся решились вернуться: по сведениям от наших людей, многие пошли дальше несмотря на "диарею". Что ж, если дон Альваро сумеет убедить алькальда и губернатора Маракайбо принять наше предложение, их страдания вполне могут оказаться напрасными.

17 апреля 1679 года.

Сегодня провожали "Эвридику" де Граффа и два фрегата - "Святую Анну" и "Клер". Кстати, фрегаты из тех, что мы взяли с Серебряным флотом и фиг вернули Испании. Лоран долго выздоравливал, и полный год компостировал мне мозги с этой экспедицией. Оно и понятно: во-первых, вызнать, что случилось с Граммоном; во-вторых, шугануть португальцев из Алмазной бухты. По его словам, там не грех и крепостицу поставить, раз португальцы не торопятся официально столбить местечко, и местных жителей в "нашу веру" обратить. Дело стоящее. Колония там, понятно, будет чисто символическая, но свою базу по пути в Индийский океан заиметь стоит.

Попутного ветра, приятель! Гадёныш ты редкостный, но всё равно - удачи!

19 апреля 1679 года.

Что там у меня на родине говорили насчёт техники безопасности? Блин, ведь предупреждали же торговцев Мартин и его помощники - осторожно, керосин штука чертовски горючая! Так нет же, нашёлся…нехороший человек, которому на это оказалось положить большой и толстый. Хранил в кладовой своей лавки плохо закрытые бутыля: соседи не один раз жаловались на вонь, даже в полицию заявляли. Ну и что? Предупредили его раз, два, три, а он плевал на всех. Ну, и доплевался. Сунулся в кладовую поддатый, с трубкой в зубах… И сам, блин, сгорел, и лавку спалил, и семью без крыши над головой и средств к существованию оставил…

Где делают лекарство от глупости? Куплю большую партию за любую цену!

23 апреля 1679 года.

От того, что вчера сообщили из Порт-Ройяла, а сегодня напечатала наша "Gazett", весь Сен-Доменг в лёжку валялся…

Как я уже писала раньше, ещё по пути на команды некоторых кораблей напала досадная хворь, именуемая поносом. Трое вернулись, ещё четверо решили продолжить поход, выкинув испорченную солонину за борт и позаимствовав провиант с других судов. Итого к Маракайбо подошли целых двенадцать посудин во главе с фрегатом "Фалмут". Фрегатик серьёзный: тридцать пушек, из них две нового образца, под чёрный порох. Короче, злые как черти англичане после почти трёх суток хронической диареи (слабительное средство Каньо имело, оказывается, продолжительное действие, а с ветром им повезло, потому и добрались так быстро) полезли ломать форт де ла Барра. С помощью пушек "Фалмута" и маленькой хитрости испанцев этот форт долго не сопротивлялся. Англичане, решившие пройтись по местам боевой славы сэра Генри, досадовали: им, как и десять лет назад Моргану, не подфартило с отливом, а мелей там слишком много, чтобы можно было переть напролом и рисковать кораблями. Мне кажется, испанцы и тогда, и сейчас так подгадали с уходом из форта, чтобы противник малость подзадержался у входа в бухту. В общем, капитану Симмонсу пришлось ждать прилива. И наблюдать, как испанцы снуют на своих плоскодонках по фарватеру. Туда-сюда, от мели к мели, от близкого берега к судоходному каналу и обратно. И не только на плоскодонках: там прошёлся плашкоут, гружёный. Чем - скажу чуть позже. Поскольку уже стемнело, англичане не могли видеть, что там происходит на самом деле. А когда стала подниматься вода, они снялись с якоря и пошли в бухту… По словам тех, кто вернулся, они ещё потешались: что за вонь тут развели эти чёртовы доны? Обделались от страха, что ли? Только когда с берега начала палить батарея мелкокалиберных пушечек, заряженных "зажигалками" испанского образца, им сразу стало не до смеха. Потому что море загорелось. В прямом смысле. Точнее, загорелась нефть, которую как раз и разливали с плоскодонок и плашкоута по поверхности воды. Испанцы не пожалели нефти, купленной у жителей нефтеносного побережья и предназначенной для продажи в Сен-Доменг… Короче, не удивлюсь, если англичане начнут вопить об экологической катастрофе, злонамеренно устроенной коварным противником. С ума сойти, какие жуткие сволочи эти испанцы! Мало того, что загрязнили окружающую среду - они ещё посмели при этом причинить вред английской флотилии, которая пришла их грабить! Нет, в самом деле - редкостные подонки…

То, что через неделю вернулось в Порт-Ройял, было больше похоже на табор цыган-погорельцев, чем на бравое воинство. "Фалмут" сгорел на фиг, туда же, к предкам, отправились ещё шесть судов, успевших войти в нефтяные пятна. Остальные - четыре шлюпа и бригантина - вовремя легли на обратный курс и дали тягу. А потом рассказывали всякие жути про то, как этим чёртовым папистам помог сам дьявол, явившийся в смрадном дымном пламени ада и зажёгший воду… Как сообщают наши люди, сейчас над вернувшимися ухохатывается весь Порт-Ройял. А кто-то из местных юмористов уже обозвал этот поход "дурацким". Словечко подхватили, и не удивлюсь, если новость в самые кратчайшие сроки достигнет Англии. Англичане - патриоты. Но этот рейд был задуман герцогом Йоркским с подачи его венценосного братца, а британцы точно не упустят возможности слегка потоптаться по "проклятым католикам". В Версале тоже не упустят шанса погреть на этом руки. Ох, и любят там это дело!

Вот такие пироги с котятами, дамы и господа. Что ж, теперь драка льва и ягуара - вопрос ближайшего времени. Эпоха Моргана давно и бесповоротно стала историей, а кое до кого это пока не дошло.

Тем хуже для льва.

9 июня 1679 года. Версаль.

У его величества иной раз случались приступы самокритичности. В особенности когда он оставался в одиночестве и имел возможность беспрепятственно - а главное, без свидетелей - упрекнуть себя в ошибках и просчётах. Но сегодня подобные терзания совершенно непредвиденно случились в присутствии месье Кольбера, месье де Ла Рейни и военного министра де Лувуа. Король привычно спрятался за маской державного спокойствия. Однако чувства, вызванные прочтением этого донесения, были двоякими.

Соглашение об оборонительном союзе Голландии и Сен-Доменга! Заключённое без ведома Версаля!… Неслыханно!

Нимвегенский мирный договор стал первым в истории официальным документом подобного уровня, составленным на французском языке[Исторический факт: договор в Нимвегене стал первым межгосударственным договором, текст которого полностью был написан по-французски.]. В то время, как со времён Цезаря это было принято делать на латыни. И это бесспорно было признанием военной, экономической и политической мощи Франции. Отныне ни одно сколько-нибудь важное политическое решение в Европе не обойдётся без прямого участия, посредничества, или на крайний случай, пристального внимания Французского королевства. Но то Европа. Дипломатия молодой неоперившейся заокеанской республики подала первый признак самостоятельности. Если в Европе узнают, что кто-то из сателлитов Франции посмел заключать какие-то соглашения без одобрения его величества Людовика, может пострадать престиж Версаля как политического центра Старого Света. А значит, и его, короля, личный престиж!