Донья Долорес, супруга Фуэнтеса, слушала очень внимательно. И не переставала удивляться: как может существовать такое государство? Куба, управляемая её мужем по прежним, ещё испанским рецептам, едва сводит концы с концами. Там тоже требовались перемены, но дон Иниго предпочитал ничего не усложнять. Не платят налоги? Послать карательный отряд и изъять недоимку. Мало продовольствия? Ввести новый побор для крестьян - натуральным продуктом. А если прячут - снова послать карательный отряд. Гора доносов? Чего там время тратить, разбираться: всех в крепость, и дело с концом… Почему же эта донья Алина, безродная пиратка, считает нужным работать над законами, обеспечивающими гражданам Сен-Доменга достойную жизнь? Почему не поступает как прочие властители, для которых их положение зачастую не более чем весьма прибыльное местечко? Ведь их государства худо-бедно, но живут. А это… Донье Долорес стало страшно. Но едва она раскрыла рот, чтобы задать этот вопрос вслух, как заметила хмурый взгляд мужа. Дон Иниго безмолвно приказывал ей молчать.

- Господа, вы не думайте, будто мы навязываем вам своё понимание слова "успех", - Галка словно прочитала её мысли и ответила на незаданный вопрос. - Рецепт этого блюда для каждой страны будет иным. И у нас много чего не сходится, масса проблем - крупных и мелких. Но всё-таки… Всё-таки есть кое-что общее.

- То, что некоторые образованные люди называют благом общества, - произнёс дон Хуан. - Которое вы, сеньора, не мыслите без блага отдельных людей, составляющих общество. В этом мы с вами единомышленники, однако вы поймёте меня, если к этому благу Юкатан пойдёт иным путём. У нас иная история, иная культура. Мы уже никогда не сможем жить по законам предков - принятие нами христианства есть данность, которую невозможно ни отрицать, ни переоценить. И всё-таки мы никогда не будем похожи ни на один христианский народ Европы.

- Повторюсь - у каждого свой рецепт успеха, - согласилась с ним Галка.

- Однако у вашего пути есть слабое место, сеньора. Тёмные невежественные люди - та самая безликая толпа, которая кричала Пилату: "Распни его!" - не способны оценить по достоинству никакое благодеяние. Они будут думать только и исключительно о себе. Они в конце концов заплюют, истопчут и растерзают всё, что вы для них сделали, если кто-нибудь злонамеренно начнёт внушать им, будто они и есть цвет и величие страны, а вы подавляете их свободу. Так поступал Кортес. Так поступал Писарро. Так, к великому моему сожалению, поступали и мои предки… Вы заботитесь об образовании, но насыщение ума знаниями ещё не есть воспитание. Даже весьма образованный человек может в душе оставаться невежественным дикарём. За примером далеко ходить не надо - достаточно заглянуть в гости к послу Англии.

"В корень зрит, - подумала Галка, сразу вспомнив читанные ещё в родном мире книги и собственные наблюдения. - Совершенно прав мужик, без живой души и самый умный человек будет хуже пещерного дикаря".

- На это потребуется время, - сказала она. - Много времени и сил. Нужно не пожадничать и не полениться вложить их в образование и воспитание сейчас, зато потом отдача будет колоссальная. Но кое-что в этом направлении мы уже делаем.

- На это может не хватить целой жизни, сеньора, - покачал головой Фуэнтес. - Непосильная задача.

- Для одного человека - да.

- Иными словами, вы намерены положить всю свою жизнь на то, чтобы совершить один только первый шаг? Не слишком ли высока цена?

- Я свою жизнь так дорого не ценю, - холодно усмехнулась Галка. То, что она знала о положении дел на Кубе, теперь находило вполне логичное объяснение: у дона Иниго, кажется, началась пресловутая "звёздная болезнь".

Джеймс легонечко коснулся пальцами её руки: знак "немного остыть". Он всё прекрасно видел, и тоже сделал выводы из поведения дона Иниго. По его мнению, вступать с этим доном в пререкания пока было ещё рановато…

- У нас в таких случаях говорят: "Гладко было на бумаге, позабыли про овраги. А по ним ходить".

- Тогда зачем ты сгладила острые углы, Эли?

- Я дала тонкий намёк, вполне достаточный для понимания. Дон Хуан - умный человек, поймёт без разъяснений. А вот дон Иниго… Тоже как будто умный, но мнит о себе как король Франции.

Джеймс грустно улыбнулся.

- Думаешь, он станет тыкать тебя носом в наши проблемы? - спросил он. - У него ведь тоже воруют, строят всевозможные махинации… Правда, наше воровство не сравнится с подобным бедствием на Кубе, однако вряд ли дон Иниго удержится от соблазна напомнить о самом факте воровства в Сен-Доменге.

- "Кто сам без греха…" - хмыкнула Галка. - Хотя, ты прав: этот кинет камень даже если будет рогат и хвостат аки чёрт.

- Но как же тогда быть с нашими воришками?

- Джек, а наша система сейчас действует так, что под пресс не попадают либо честные люди, либо настолько хитрозадые пройдохи, что их способности не грех использовать на благо страны, - со смехом сказала миссис Эшби. - Поверь, любимый, таких очень мало. Потому можно использовать зло во благо - насколько это возможно в наших условиях.

- Мой милый политик, - Джеймс ненавязчиво положил ладонь на её едва заметный живот. - Кажется, на сегодня лимит государственных дел исчерпан. Или нет?

- Пока нет, - Галка со всей своей нежностью улыбнулась мужу, хотя, запасов этой самой нежности у неё было не так уж и много. - Я тебе сейчас одно интересное письмецо покажу. Надо обсудить в узком кругу и сделать выводы.

Странное место. Как будто самый обычный колониальный город, и в то же время кое-что было не так.

В прежние, счастливые времена Хуанито доводилось бывать в Сантьяго-де-Куба - когда сопровождал обоз с зерном или ездил покупать рабов. И тоже видел обычный колониальный город. Пусть и красивый. Третий раз увидеть Сантьяго ему довелось во время штурма. И тогда этот красивый город пылал, а на улицах валялись трупы. Но ни в том, ни в другом случае он не чувствовал никакой странности. Всё было естественно настолько, насколько это было возможно. Равно как и в иных кубинских городах, не исключая саму Гавану. А здесь… Хуанито Перес, правая рука дона Команданте, второй человек на ныне независимой Кубе, едва скрывал своё замешательство. Почему в пиратской гавани, которой стал старейший в Новом Свете испанский город, процветает торговля - можно понять. Но зачем им понадобилось закладывать новое здание университета? Ведь есть же старое, ещё испанское! Или они рассчитывают, что в скором времени старый университет не сможет вместить всех студентов? Зачем строят новое жильё, тоже можно догадаться: переселенцы из Европы едут и едут, надо их где-то размещать. Большинство приезжих расселяли по периферийным городам, но и в столице их оседало немало. Но благоустройство улиц, площадей, садов и скверов… Зачем это морским разбойникам? Хуанито не уставал задавать себе этот вопрос, но только побывав в Сен-Доменге лично, смог найти ответ.

Морские разбойники задумались о будущем.

Хуанито знать не знал о понятии "уровень жизни", но видел этот самый уровень, что называется, воочию. Дело было не только в ухоженных улицах. Дело было в самих людях. Ни в одном кубинском городе, ни до, ни после французского завоевания, Хуанито не видел, чтобы на улицах вообще отсутствовали люди в драных обносках. Здесь даже самые бедные были одеты прилично. Даже рабы щеголяли в дешёвых "бумажных" штанах и рубахах! Впрочем, при наличии в Сен-Доменге хлопковых плантаций и собственных ткацких мануфактур это как раз неудивительно. Удивительно другое. Вот только сейчас он зашёл в большой богатый магазин - прицениться. И застал там двух кумушек, бойко щебетавших по-французски. Хуанито почти ничего не понял. Кроме одного: эти две красотки были жёнами матросов, служивших на сторожевиках. И они, и без того небедно одетые, покупали шёлковые ленты. В какой стране мира матросские жёны могут себе такое позволить?… Откуда это? Только из-за обилия пиратской добычи? Они ограбили Алжир, взяли "серебряный флот" и до последнего времени перехватывали все испанские суда, какие им попадались на глаза. Но если бы они тут же пустили все эти ценности в оборот, маисовая лепёшка стоила бы как хорошая рыбачья лодка с парусом. По самым приблизительным прикидкам Хуанито - а он сейчас заведовал казной Кубы - пиратами было спущено в тавернах не больше двадцатой части прошлогодней добычи. Где же деньги? Может ли быть, чтобы они согласились упрятать большую часть добычи в подвалы крепости, дабы не спровоцировать катастрофическое вздорожание всех товаров?