Все восемь подсудимых были приговорены к расстрелу. Приговор привели в исполнение немедленно55.

В день расстрела Тухачевского и его товарищей заведующая бюро жалоб Комиссии советского контроля Мария Ильинична Ульянова умерла от кровоизлияния в мозг.

В тот же день народный комиссар обороны СССР подписал приказ № 96, в котором, кроме «глубокого анализа» текущего момента: «Вся Красная Армия облегченно вздохнет, узнав о достойном приговоре суда над изменниками, об исполнении справедливого приговора», была в сжатой форме изложена и программа на будущее: «Ускорим полную ликвидацию последствий работы врагов народа».

«Ускорение» было предельным. 26 июня с согласия наркомата обороны были арестованы и расстреляны три командующих корпусами, а всего уничтожено шестьдесят комкоров из шестидесяти семи. 2 июля арестовали трех комдивов. Покатилась, разгоняясь, страшная лавина... Из одиннадцати членов первого Реввоенсовета СССР к 1939 году в живых остались только Ворошилов и Буденный. С.С. Каменев умер своей смертью, но сразу после расстрела Тухачевского приказом Ворошилова («железный нарком» сам вершил суд) был объявлен «врагом народа», оклеветан в гробу. П.И. Баранов погиб в авиационной катастрофе, Г.К. Орджоникидзе – застрелился. Остальные расстреляны. Позднее генерал Тодорский подсчитал: расстреляны три маршала из пяти, два командира I ранга из четырех, двенадцать командармов второго ранга из двенадцати, пятнадцать армейских комиссаров II ранга из пятнадцати, два флагмана флота из двух.

Во время Великой Отечественной войны мне, мальчишке, на всю жизнь запомнилась гибель двух крупных наших военачальников в ранге командующих фронтов: Николая Федоровича Ватутина и Ивана Даниловича Черняховского... Двух!

Совсем немного времени прошло, и уже другие суды, где тоже были и верные большевики, и герои, судили судей вчерашних: Алкснис, Блюхер, Белов, Дыбенко, Каширин, Горячев оказались тоже участниками «заговора». Николай Иванович Ежов, шустрый питерский паренек, который, как он утверждал, штурмовал Зимний, верный солдат Сталина, алкоголик, наркоман и гомосексуалист, да еще закомплексованный малым ростом, достиг вершин своей славы. Ведь он назначен только в апреле, и уже такие успехи! Но, конечно, и поработать пришлось немало. Расстреливали чаще всего в подвале небольшого старинного дома в Варсанофьевском переулке. Стены были толстенные, выстрелов практически не слышно. Дом этот соратники Николая Ивановича в шутку называли «мастерская». А оттуда уже в крематорий. Все лето 1937 года это мрачное творение архитектора Осипова работало с предельной нагрузкой, дым поднимался подчас к самой вершине шуховской башни, предвещая вёдро окрестным жителям.

Да, лето и впрямь было прекрасное, ласковое, теплое, и много замечательных событий происходило вокруг. В апреле МХАТ поставил талантливый спектакль «Анна Каренина». Сталин, Молотов, Ворошилов, Каганович и Жданов смотрели и все им очень понравилось. В мае отважный планерист Расторгуев на планере комсомольца Грошева установил международный рекорд. Написал потом Сталину, поблагодарил за заботу о советском планеризме. Получил орден «Знак Почета». Полярная экспедиция Отто Юльевича Шмидта прилетела на Северный полюс. В газете была большая фотография: Сталин целует Спирина. В июне Чкалов, Байдуков и Беляков полетели через Северный полюс в Америку «по маршруту, намеченному тов. И.В. Сталиным». Участники узбекской декады демонстрировали в Большом театре свое искусство и послали товарищу Сталину письмо, поблагодарили за заботу о советском Узбекистане. Было принято постановление о создании ВСХВ56, и по воле великого Сталина в Останкине развернулось строительство волшебного города.

Папанинцы бодро рапортовали о своих успехах с самой макушки планеты, а отец героя Дмитрий Николаевич Папанин писал в газете: «В золотое время живут наши дети...»

...Трагедия эпохи заключалась в самой возможности сосуществования «мастерской» и всех этих спектаклей, выставок и перелетов...

Замечательные успехи радовали и Ивана Терентьевича Клейменова, но расстрел Тухачевского и других не выходил из головы. Как это могло случиться? Непостижимо! Но ведь сознались, сами во всем признались! Однажды, заехав по делам к Алкснису, начал было разговор, ведь Алкснис сам судил...

– Кто бы мог подумать.., – только и сказал Яков Иванович. Помолчал и добавил: – Ты-то хоть нас не подведешь? Мы ведь тебя с Лангемаком к ордену представили...

– А как я вас могу подвести? – рассеянно спросил Иван Терентьевич.

– Ты-то не сядешь?..

Страшно стало оттого, что Алкснис сказал это без улыбки.

– Просто так, ни за что ни про что людей не арестовывают. Меня же не арестовывают, потому что не за что меня арестовывать, – сказал Клейменов.

Иван Терентьевич был не прав: было за что его арестовывать. Да – из крестьян, да – участник гражданской войны, да – большевик с 1919 года. А мало ли таких перерожденцев? В Берлине жил?! Не важно, до Гитлера, после Гитлера, но жил. А известно ли ему, что его сослуживцы по Германии Иосиф Зенек, Владимир Бельгов, Соломон Мушинский – враги народа? И уже обнаружен, выявлен, окружен целый клан шпионов-заговорщиков из Наркомвнешторга, и он – Иван Клейменов – в этом окружении. А когда нарком Ежов послал товарищу Сталину списки арестованных, приложив другие списки с припиской: «Всех этих лиц проверяем для ареста», – товарищ Сталин слова эти раздраженно подчеркнул и написал рядом: «Не проверять, а арестовывать нужно».

А разве не писал в райком партии Андрей Григорьевич Костиков, что в повседневной своей работе, он, Иван Клейменов, опирается на беспартийных Лангемака и Королева, людей с темным прошлым? А разве через три дня после расстрела Тухачевского не получил нарком Ворошилов письма от бывшего боевого командира гражданской войны Леонида Константиновича Корнеева? Ведь там ясно написано: «... только теперь в свете последних событий как-то ясно стало, что Клейменов тоже вредитель, стоявший за спиной подонков человечества, исключительных мерзавцев XX века: Пятакова, Тухачевского и других. ... Чем раньше, чем скорее будут собраны материалы о Клейменове и его сегодняшних покровителях, тем больше пользы получит страна».

Ну так как? Есть ли у наркома Ежова основания для ареста Ивана Терентьевича Клейменова?

30 августа 1937 года Клейменов освобождается от работы в РНИИ и становится заместителем начальника винтомоторного отдела ЦАГИ. Впрочем, всего на два месяца...

В Доме правительства, том самом прославленном Юрием Трифоновым «Доме на набережной»57, где жил Клейменов с женой, двумя дочками-школьницами и породистым дратхаром Гертой – непременной участницей всех охотничьих утех Ивана Терентьевича, в 1937 году арестовывали чуть ли не каждую ночь. Иван Терентьевич узнавал об арестах, прогуливая утром Герту. В доме было много собак, собаки перезнакомили хозяев, и теперь, если на утреннюю прогулку собаку выводил кто-то другой, все уже знали, что хозяина ночью арестовали. Да и собака эта гуляла теперь не как прежде, а в отдалении от других.

Собаки ощущали происходящее лучше людей, ибо руководствовались глубинным инстинктом самосохранения и уже почти утраченным человеком первобытным предчувствием опасности. Эти животные инстинкты одерживали верх над людским разумом, который не мог осмыслить происходящего, поскольку оно не подчинялось законам разума: все происходящее по природе своей было куда ближе миру животных, нежели миру людей.

Иван Терентьевич убедился в этом сам: когда ночью 2 ноября за ним пришли, Герта завыла, и Маргарита Константиновна отвела ее в дальнюю комнату.

Пришли трое. Один был совсем молоденький, просто мальчик. Клейменов сидел в кресле в той же напряженной, несвойственной ему позе, в какой сидел он в день ареста Алксниса. Иногда он тер руками глаза и, оглянувшись на Маргариту Константиновну, повторял: