Понимал ли Королев, как точно он характеризует собственное состояние: «Мы перегреваемся!»?

К вечеру был выработан план последовательных операций, которые должны были остановить перегрев. После утверждения плана и отправки соответствующих команд на лунник температура медленно поползла вниз...

На следующий день телеметристы доложили, что в 6 часов 30 минут по московскому времени станция начала фотографирование лунного затылка. Что получится?

Попытка передать фотоснимки сразу после их проявления, т.е. практически от Луны, не удалась, но специалисты убеждали Королева, что на подлетном сеансе, когда станция подойдет к Земле, «картинка будет».

Королев просто умирал от любопытства и нетерпения. Если бы сейчас прилетел с Луны ангел с черным конвертом и сказал: «Вот снимки. Они стоят года жизни», он бы отдал этот год. Впрочем, кто знает, быть может, эту цену он за них и заплатил...

Королев и все другие прибывшие из Москвы ученые и специалисты жили в Ореанде. Море, пляж (правда, купаться было уже холодно), прекрасный парк – гуляй, отдыхай, – ведь она же уже все сфотографировала, надо просто дождаться сеанса передачи снимков. Работа идет по плану, ничего не надо ускорять, никого не надо подгонять – все это Сергей Павлович прекрасно понимал, но не мог ни гулять, ни отдыхать, впрочем, нет, он и гулял, и вроде бы отдыхал, но в эти моменты находился в состоянии предельного нервного напряжения. Ожидание выматывало его, как тропическая лихорадка.

На сеанс приема снимков народу набилось столько, что не продохнуть, но приказать выйти он не мог – это было бы очень жестоко.

– Не надо волноваться, Сергей Павлович. Никаких снимков мы не получим, – подливал масло в огонь Андрей Борисович Северный. – Уверяю вас, радиация забьет любое изображение.

Королев сдерживался, чтобы не рявкнуть на Северного. Он еле дождался той минуты, когда первый мокрый снимок принесли из фотолаборатории. Сергей Павлович положил его на ладонь и, отключившись от всего окружающего, произнес задумчиво:

Ну-с, что у нас тут получилось?..

Изображение было довольно мутноватое.

– Теперь мы знаем наверняка, что и обратная сторона Луны тоже круглая, – тихо, но так, что все услышали, сказал Черток.

Келдыш зашипел на него. Из-за спины, бочком к Королеву прокрался Богуславский, не спеша снял с ладони сырой снимок.

– Не волнуйтесь, Сергей Павлович, добавим фильтры – и помех не будет, – с этими словами он спокойно разорвал фото.

Все замерли. Люди, хорошо знавшие Королева, понимали, что должен последовать оглушительный взрыв. Да и сам Богуславский мог бы догадаться. Однако, как иногда случалось, Королев снова доказал, что он непредсказуем. Он медленно обернулся к Богуславскому, и все увидели, какое у него грустное, увядшее лицо.

– Зачем же ты, Евгений Яковлевич, так сразу?.. – произнес он убитым голосом. – Ведь это же первая, понимаешь, первая фотография...

Через несколько минут Королеву принесли новый снимок. При всем его несовершенстве восемь крупных лунных образований были видны достаточно четко.

Дождавшись, когда он высохнет, Сергей Павлович написал на обороте: «Уважаемому А.Б. Северному первая фотография обратной стороны Луны, которая не должна была получиться. Королев. 7 октября 1959 года».

В Симферополь из Ореанды ехали на «ЗИМе» впятером: Королев, Келдыш, Рязанский, Лидоренко и Владимирский. Келдыша после муската клонило в дрему. Королев не пил и был, напротив, необыкновенно оживлен. Рассказывал, как проектировал в Одессе первый свой планер, как студентом летал в Коктебеле. Слушали его вполуха, но слушатели ему были и не нужны...

Английский астроном Джон Гершель умирал 79 лет от роду весной 1871 года. Слушая перед смертью священника, который рассказывал ему о радостях загробной жизни, Гершель остановил его слабым движением руки и сказал:

– Все это прекрасно, но самым большим удовольствием для меня было бы увидеть обратную сторону Луны...

«Снимок века» – так его называл весь мир – был опубликован в газетах через 88 лет – 27 октября 1959 года.

Наверное, дата публикации снимка обратной стороны Луны была выбрана не случайно: в тот же день в Кремле открывалась 3-я сессия Верховного Совета СССР, у Никиты Сергеевича появлялся еще один повод напомнить о лунных победах. Впрочем, Хрущев никогда не забывал сделать это и без повода. Вернувшись из США, он совершил путешествие по Дальнему Востоку и Сибири, где и застала его благая весть о «Луне-3». На митинге во Владивостоке он рассказывал, как стыдил отсталых американцев нашим лунником.

– Тогда речь шла о второй космической ракете, которая доставлена точно на Луну, – напомнил Никита Сергеевич, – а сегодня третья советская космическая ракета идет своим курсом, чтобы совершить облет Луны, завить, если образно говорить, свои кудри вокруг Луны. Советские кудри, социалистические, а не капиталистические...

Кто уж там из помощников-стилистов помогал ему «образно говорить», не знаю, впрочем, он часто откладывал заготовки и импровизировал. О будущем фотографировании оборотной стороны лунного диска Хрущев промолчал, ограничился «социалистическими кудрями», – а вдруг с фотосъемкой ничего не получится?!

Теперь, на сессии, когда миллионы людей во всем мире разглядывали «снимок века», Хрущев ликовал и не скрывал этого:

– Как нам не радоваться, не гордиться такими подвигами советских людей, как успешный запуск в течение одного 1959 года трех космических ракет, вызвавших восхищение всего человечества. Весь советский народ славит людей науки и труда, проложивших путь в космос! – он выбросил руку вверх, выверенным этим жестом, словно включая рубильник аплодисментов. – В эти дни наши замечательные ученые сделали еще один прекрасный подарок своей Родине. Они хорошо поухаживали за Луной, и она проявила к ним благосклонность, разрешила сфотографировать ту сторону, которую она всегда сохраняла от взоров людей. Мы по праву гордимся советскими учеными, которые убедили Луну снять чадру, этот пережиток прошлого...

Зал зашумел, засмеялся, зааплодировал, поощряя «образное мышление» лидера, не сообразив сразу, что чадру – пережиток прошлого – носили на лице, а все газеты писали о фотографии лунного затылка. Ну да лицо, затылок – какая разница?!..

– Под влиянием развития советской науки, – продолжал вдохновенно Хрущев, – Луна сбросила чадру, стала идти в ногу с нашим временем и раскрыла свое лицо перед советскими учеными, перед советскими людьми. И они предоставили возможность всему миру познакомиться с сокровенными тайнами этой небесной красавицы. Конечно, с разрешения Луны. Мы не имеем привычки подсматривать туда, куда не разрешается...

Этакая легкая фривольность снова рассмешила депутатов. Увлекаясь «образностью», Никита Сергеевич мог иногда залезть в такой словесный лабиринт, что не сразу способен был отыскать обратную дорогу. Тогда он просто крушил стены этого лабиринта, не терзаясь отсутствием плавности мысли. Так случилось и на этот раз: от подглядываний за небесной красавицей он сразу перешел к поздравлениям ученых, запамятовав, что существует незыблемая пропагандистская квадрига и поздравлять надо не ученых, а «ученых, инженеров, техников и рабочих». Конечно, справедливость требовала поздравлять и военных ракетчиков, стартовые расчеты которых пускали все ракеты, в том числе и космические, солдат и офицеров командно-измерительного комплекса, но причастность армии к космонавтике была, и много лет после Хрущева оставалась, одной из величайших государственных тайн.