В первые годы межпланетных пусков удач было не много. После запуска «Маринера-1» Королев в августе-сентябре 1962 года предпринимает еще три попытки послать станцию к Венере и все они окончились неудачами. Весной 1964 года две другие «Венеры» тоже не выполнили свою программу. Одну из станций ТАСС «нарек» тогда «Космосом-27», другую – «Зондом-1». Изданная уже в 1985 году энциклопедия «Космонавтика» стыдливо сообщила, что этот «Зонд» «по конструкции имел много общего с космическим аппаратом „Венера-2“. Да, общего было немало, а сказать точнее – они были похожи друг на друга как две капли воды...

И все-таки, несмотря на все эти печальные старты, забегая вперед, надо сказать, что в исследованиях Венеры Советский Союз, в конце концов, добился замечательных успехов. Специалисты отмечали, что именно с Венерой нам везет больше, в то время как американцы получили отличные результаты в полетах к Марсу. Эта необъяснимая закономерность прослеживается и после смерти Королева, вплоть до 90-х годов нашего века.

После неудач в октябре 1960 года следующего окна для старта к Марсу надо ждать 25 месяцев, так что время подготовиться было. Горький опыт – тоже опыт. Королев задумывает создать принципиально новую межпланетную станцию. Энергетические резервы четырехступенчатой ракеты позволили увеличить вес станции в сравнении с «Венерой-1» на 250 килограммов – теперь она весила уже без малого 900 килограммов. Как и предлагал Королев, на ней было два герметичных отсека: орбитальный, обеспечивающий сам полет, и планетный, с аппаратурой для исследования Марса. Новый аппарат был гораздо совершеннее своих предшественников. На нем стояла новейшая радиотелеметрическая аппаратура, специально отработанные оптические датчики системы ориентации, от перегрева и переохлаждения приборы спасала не только многослойная наружная шуба, но и двухконтурная жидкостная система терморегулирования.

Королеву очень хотелось иметь на «Марсе» легкие, простые и надежные двигатели для коррекции траектории. Он пробовал «забрасывать удочку» Исаеву, но Алексей Михайлович представлял себе, как это будет отвлекать его от других, не менее интересных работ, и делал вид, что не понимает, куда Королев клонит. Однако Сергей Павлович решил его «дожать» и пригласил к себе «посоветоваться». Исаев знал, зачем его приглашает Королев. В приемной он встретил Чертока и рассказал ему о хитростях Главного.

– Ну, сам подумай, – кипятился Алексей Михайлович, – зачем мне еще эти движки сажать к себе на шею? Не хочу я этим заниматься! Посиди и подожди меня тут, я сейчас захожу в кабинет и буквально через две минуты вылетаю оттуда, как пушечный снаряд! И ноги моей у вас больше не будет!

– Ты погоди, не зарекайся, – улыбнулся многоопытный Черток. Из кабинета Исаев вышел сияющий, встал посередине приемной, развел перед Чертежом руки и воскликнул:

– Ну, Борис, это артист! Вот это настоящий артист! Королев был тогда «в ударе»:

– Не хочешь – не делай, – мирный тихий голос его обезоруживал, ведь Исаев весь ощетинился, приготовился к бою. – Но тогда ты мне только одно подскажи: кто мне сделает такие движки? Подумай и подскажи. Мне нужен двигатель, который позволял бы подавать ему с Земли минимальное количество команд. В идеале – две команды: пуск и остановка. Все промежуточные, подготовительные должны быть как бы запрограммированы в нем самом. Кто это может сделать? Кто, кроме тебя? Это принципиально новый, это межпланетный двигатель, ты понимаешь? Это же фантастика, Алексей!! Я просто, извини, не в состоянии понять, как можно отказываться от такой работы?!..

Осенью 1962 года, в конце октября-начале ноября, Королев предпринимает три новые попытки направить космические автоматы к Марсу, но две из них окончились неудачей: старт с орбиты искусственного спутника Земли еще не был отработан. Лишь 1 ноября станцию удалось направить к красной планете. Официально автомат назывался «Марс-1», хотя был четвертым по счету.

В тот день на космодроме стояла мерзейшая холодная погода. Шел проливной дождь, и даже в перископы командного бункера трудно было разглядеть ракету за стеной воды. Настроение, под стать погоде, было у всех унылое: если ничего не получилось 24 октября, когда светило солнышко, то теперь-то тем более не получится, хотя и понимали, что на орбите искусственного спутника Земли никакой «погоды» вообще не существует. Быстро пробив низкие тучи, ракета на несколько секунд обозначила себя лунным светящимся пятном и исчезла. «Марс» вышел на промежуточную орбиту, все разделения прошли по штатному расписанию, и довольная Госкомиссия улетела в Москву. Королев был еще в воздухе, когда одна из цифр телеметрического кода насторожила Максимова и его товарищей: давление сжатого газа, который использовался в исаевских двигателях ориентации, медленно, но неуклонно падало.

Станция жила, 61 сеанс связи прошел нормально, но все понимали, что, когда газ вытечет и двигатели не смогут ориентировать антенны «Марса», связь прервется навсегда. Отчаяние проектантов трудно передать словами. Отлично работающий, умный, послушный, здоровый аппарат умирал, можно сказать, на глазах, словно кровь из тела выпускали, – и они ничем не могли ему помочь. Когда потом анализировали причину аварии, пришли к выводу, что во время монтажа проводов откусанный монтажником, почти невидимый, тоньше волоса человеческого, кусочек медной нити попал на крышку запирающего клапана, который не мог теперь закрыться до конца и медленно, почти пять месяцев, стравливал газ. 21 марта 1963 года «Марс-1», находясь чудовищно далеко – в 106 миллионах километров от Земли, последний раз откликнулся на ее призыв. Через три месяца он прошел мимо Марса, но рассказать об этом уже не смог...

В межпланетных полетах автоматов Королева видится мне нечто трагическое. Да, он удовлетворил свое «великое честолюбие», о котором говорил Феоктистов. Он первым послал межпланетные станции к Венере и к Марсу, но ни одна из межпланетных станций, запущенных при его жизни, не смогла обрадовать его полным выполнением своей программы. Он не дожил до того дня, когда с полным основанием мы смогли назвать станции межпланетными, не узнал о мягкой посадке на Марс, не увидел панорам раскаленной Венеры. Он успел в 1965 году запустить «Венеру-2» и «Венеру-3», но, когда они долетели до планеты, его уже не было. Так свет звезды, вспыхнувшей при нашей жизни, в конце концов приходит к нам, но уже не застает нас.

События 50-60-х годов, описанные в этой книге: создание ракеты Р-7, строительство нового полигона, испытания межконтинентальной ракеты, запуск первых спутников и лунников, подготовка к полетам по межпланетным трассам, – все это происходило на фоне главной работы Королева, о которой он думал, прежде всего, и больше всего, – на фоне подготовки старта человека в космическое пространство. После запуска первого искусственного спутника Земли Королев считал полет человека в космос своим главным делом и знал, что выполнит задуманное во что бы то ни стало.