Ей оставалось только умереть. Пирия крепко сжимала кинжал, который ей дал Каллиадес. Она видела, насколько острым он был, когда отрезала свои волосы. Он быстро перережет ее горло, когда пираты нападут на нее.

Мужчины не разговаривали с ней по дороге к маленькому убогому поселку. Несколько грязных лачуг возвышалось вокруг колодца, а чуть дальше находилось двадцать наспех построенных хижин для работающих на плантациях льна. Когда они подошли ближе, на улице зашевелилась старая собака, враждебно глядя на них. Больше никого не было видно поблизости.

Каллиадес подошел к колодцу и сел на низкую стену, окружающую его.

— Я чувствую запах свежеиспеченного хлеба, — сказал Банокл, направившись к одному из более крупных строений. Пирия подумала о побеге, но тут увидела группу из шести пиратов, идущих со стороны берега. Великан тоже увидел их, с проклятием вернулся и встал рядом с Каллиадесом. Пираты неуверенно переглянулись. Затем они начали медленно приближаться, выстраиваясь полукругом вокруг колодца.

— Где Арелос? — спросил молодой микенец. Один из мужчин, сутулый и худой, пожал плечами, но ничего не ответил. Пирия увидела, что другие пираты наблюдали за этим худым мужчиной, ожидая сигнала к нападению. Но Каллиадес снова заговорил с худым пиратом твердым и дерзким голосом.

— Тогда иди и найди его, козлиная морда. Передай ему, что Каллиадес бросил ему вызов и будет ждать его здесь.

Сила и презрение, прозвучавшие в его голосе, ошеломили их.

— Он разрежет тебя на кусочки, — пообещал худой пират теперь более враждебно.

Каллиадес не ответил ему.

— Я думал, что ты собирался поискать хлеба, — сказал он Баноклу.

— Хлеба? А как насчет этих козлов? — спросил великан, показав рукой на стоящих пиратов.

— Позволь им найти свой собственный хлеб. И по дороге убей этого ублюдка с козлиной мордой, которому я велел разыскать Арелоса.

Банокл усмехнулся и вытащил свой меч.

— Подожди! Подожди! — закричал пират, сделав несколько шагов назад. — Я все сделаю.

— Поторопись, — приказал микенец. — Я устал, голоден и раздражен.

Мужчина убежал по направлению к берегу. Банокл прошел мимо остальных пиратов и ушел искать хлеб.

Пирия стояла очень тихо, пытаясь не смотреть на пятерых мужчин. Но она не смогла избежать этого и увидела, что они тоже смотрят на нее.

— Ты отрезал ей волосы? — спросил один из пиратов у Каллиадеса. Он был небольшого роста с круглым лицом и плоским носом. — Во имя богов, она и раньше была невзрачной, словно камень. Теперь она просто уродина.

— Я думаю, что она очень красива, — ответил микенец. — А человеку с лицом, похожим на задницу свиньи, следует дважды подумать, прежде чем говорить о невзрачности.

Несколько пиратов захихикали. Даже оскорбленный усмехнулся.

— Ну, уродливая она или нет, я упустил ее вчера, — сказал он. — Ты не возражаешь, если мы немного позабавимся, пока сюда не придет Арелос?

— Возражаю, — откликнулся молодой воин.

— Почему? Она не твоя. Каллиадес улыбнулся.

— Мы идем одной дорогой — она и я. Ты знаешь Закон дороги? — Мужчина покачал головой. — Это обычай микенцев. Путешественники в других странах становятся братьями по оружию на протяжении всего пути. Поэтому если вы нападете на нее, вы нападете и на меня. Ты такой же ловкий, как Барос?

— Нет.

— Может, кто-нибудь из вас?

— Барос был великим бойцом. Каллиадес покачал головой:

— Нет, не был. Даже средним воином.

— Ну, Арелос — великий боец на мечах, — сказал пират. — Ты скоро это поймешь.

— Ты думаешь, что сможешь одолеть его? — спросил другой мужчина. Он был старше остальных, его крупные руки были покрыты шрамами, полученными во многих битвах. Каллиадес вспомнил, что его звали Хоракос.

— Когда я это сделаю, то, возможно, ты станешь капитаном, Хоракос, — пообещал ему молодой воин.

Хоракос засмеялся.

— Не я. Я не люблю отдавать приказы. Ты можешь попросить Секундоса. Он хороший человек, знает море. А ты понимаешь, что Арелос может не принять твой вызов? Он может просто приказать нам напасть на тебя.

Каллиадес ничего не сказал. Появился Банокл, нагруженный буханками.

— Принес несколько лишних, парни, — сказал он, раздавая еду. Пираты сели на землю, Банокл среди них. — Тебе дать мою кирасу? — спросил он у микенца.

— Нет.

— Арелос, наверное, наденет доспехи, — возразил Банокл.

— Нет, не наденет, — ответил Каллиадес, показав на берег. Около тридцати мужчин шагали по грязной дороге. В центре этой группы выделялась сильная фигура Арелоса.

Пирия подняла свой кинжал. Арелос был почти таким же большим, как Банокл; у него было широкое, плоское лицо, ярко рыжие волосы, глубоко посаженные зеленые глаза, которые зло сверкали, и сильные мускулистые руки. На нем не было доспехов, только пояс с мечом.

Он остановился чуть поодаль от Каллиадеса.

— Я бросаю вызов тебе, Арелос, за право возглавить команду. Как диктует обычай, ты можешь сражаться или признать меня главным.

— Убить его! — закричал Арелос, вытаскивая свой меч.

Каллиадес разразился звонким и веселым смехом, таким неподходящим к этому моменту, что они остановились на месте. Затем он заговорил:

— Твои люди предсказывали, что ты слишком слаб, чтобы сразиться со мной. Очевидно, они знают тебя лучше, чем я. Конечно, теперь, когда мы стоим здесь лицом друг к другу, я чувствую твой страх. Скажите мне, как это грязный трус стал капитаном пиратов?

С этими словами микенец быстро шагнул по направлению к Арелосу. Главарь пиратов отшатнулся.

— Я приказал убить его! — закричал он.

— Подождите! Не двигайтесь! — воскликнул Хоракос. Поднявшись на ноги, он посмотрел на Арелоса. — Все знают Закон моря. Ты не можешь не ответить на вызов, брошенный членом команды. Если ты сделаешь это, то больше не можешь быть главным, и мы выберем нового капитана.

— Итак, — сказал Арелос, пристально глядя на мужчину, — ты решил выступить против меня, Хоракос. Когда я вырежу сердце этого микенца, я задушу тебя твоими собственными внутренностями.

Повернувшись к Каллиадесу, он заставил себя засмеяться:

— Я надеюсь, шлюха доставила тебе удовольствие. Потому что теперь тебя ждет только боль. А когда я закончу с тобой, я разрежу ее на части.

— Нет, ты этого не сделаешь, — тихо предупредил его Каллиадес. — Ты понимаешь это в глубине души, Арелос. Ты собираешься в путь по Темной дороге, и твои кишки превратятся в воду.

С яростным криком Арелос прыгнул на молодого микенца. А Каллиадес шагнул навстречу ему.

Секундос, житель Крита, наблюдал, как Арелос шествует с берега, а за ним следует почти половина его людей. Он даже не пытался присоединиться к ним. Очевидно, они обнаружили беглецов и жаждали их крови.

Секундос сидел у пепелища костра, горевшего этой ночью, и мысли его были печальными. Он был пиратом почти всю свою жизнь. Секундос пережил пятерых своих сыновей и одного внука. Все же, несмотря на то что его волосы теперь были цвета серого железа, а ноги и руки болели зимой, он не утратил своей любви к Великому зеленому, прикосновению попутного ветра к своей загрубевшей кожи, ощущению соленых брызг на лице.

Он больше не обманывал себя, как некоторые юноши, не говорил себе, что пиратство — это благородное дело героев. Это был просто способ найти еду и обеспечить одеждой семью, оставить немного денег своим наследникам.

Секундос когда-то командовал тремя собственными кораблями, но потерял два из них во время бури, а третий потопил сумасшедший Геликаон прошлым летом — пусть боги проклянут его! Последний сын Секундоса командовал судном в тот день, а теперь его кости разлагаются на дне Великого зеленого. «Ни один человек не должен пережить своих сыновей», — подумал старый пират.

Теперь, когда ему было за шестьдесят, Секундос присоединился к команде жалкого Арелоса. Ему везло, поэтому он командовал двумя кораблями, но, по мнению старого пирата, Арелос был идиотом. Он, конечно, хорошо владел мечом, но наслаждался убийствами, которые не приносили выгоды, и кровавой резней. Захваченных в плен мужчин и женщин можно было бы продать на невольничьих рынках Крита или других городов восточного побережья. А мертвецы ничего не стоили.