Приблизившись и отвлекая противника слева, он нанес страшный удар правой рукой по лицу Гектора. Троянский чемпион ответил ударом, который пришелся в живот фессалийца, а левой рукой попал в висок Ахилла. Затем они разошлись и снова начали кружить. В этот раз первым начал Гектор. Ахилл уклонился от прямого удара слева, затем пошел вперед, заставив Гектора отступить. Троянец закрылся, отражая руками дальнейшие удары, затем перешел в наступление и попал по щеке а Фессалии.

Ахилл был крупнее и быстрее Гектора, он наносил больше ударов. Одиссей внимательно наблюдал, как бойцы снова начали кружить. Каждый из них теперь проверял другого, и оба знали, что легкой победы не будет.

Одиссей стоял молча, а над ним поднимались крики толпы. Он знал, что Ахилл силен, но также знал, что не только умение и скорость определяют исход поединка. Это был план Агамемнона, и Одиссей не стал возражать против него. Если Гектора смогут победить, это нанесет удар по духу троянцев. А если проиграет Ахилл, то это только пошатнет самоуверенность фессалийцев и произведет мало впечатления на другие народы, втянутые в битву за Трою.

Однако ему было тяжело наблюдать за этим боем. Ему нравился Гектор, и он не хотел быть свидетелем его унижения. Но ему страстно хотелось увидеть лицо Приама, когда его любимый сын будет повержен. Одиссей посмотрел на царя Трои. Приам наблюдал за поединком со спокойным и невозмутимым выражением лица. «Оно изменится», — подумал царь Итаки.

Оба бойца теперь блестели от пота, у Гектора распухла правая щека под глазом. Ахилл был без видимых повреждений. Он бросился вперед, наклоняя голову под сокрушительным ударом справа, затем нанес два удара по лицу троянца и ранил его, кровь из раны брызнула на стоящих поблизости зрителей.

У толпы перехватило дыхание. Гектор ударил Ахилла слева по голове. Царевич Фессалии обрушился на живот противника и справа ударил его в подбородок. Потеряв равновесие, Гектор упал в грязь и перевернулся на спину.

Одиссей бросил взгляд на Приама и улыбнулся. Лицо царя Трои было пепельно-бледным, он застыл с открытым от удивления ртом.

Гектор встал на колени, потряс головой и задержался так на минуту, прерывисто и глубоко дыша. Затем он поднялся, подошел к копью, воткнутому в землю, и похлопал по рукоятке. Кровь текла по его лицу.

Теперь в толпе воцарилось молчание.

Ахилл предпринял быструю атаку, но он был слишком уверен в себе и налетел на удар слева и прямой в живот, который сбил его с ног. Гектор последовал за ним, но Ахилл увернулся, нанеся болезненный удар справа, который еще больше открыл рану на лице Гектора.

Время шло, солнце тихо опускалось над морем.

Реакция Гектора стала медленней, немногие из его ударов достигали цели, в то время как сила Ахилла, казалось, только росла. Еще два раза Гектор падал и дважды поднимался, чтобы коснуться рукой копья.

«Скоро, — подумал Одиссей, — конец неизбежен». Сила Гектора таяла с каждым ударом. Только гордость и смелость удерживали его на ногах.

Ахилл, чувствуя, что победа близка, наступал; нанеся два прямых удара по лицу троянца, он сбил его с ног.

Гектор сильно ударился о землю и перевернулся на колени. Он попытался встать, упал, затем медленно поднялся и коснулся копья.

И тут Ахилл совершил ужасную ошибку.

— Иди сюда, троянская собака, — презрительно усмехнулся он. — У меня есть еще удары для тебя.

Одиссей увидел, как изменился Гектор. Его голова выпрямилась, а светлые глаза сузились. Затем, ко всеобщему удивлению, он улыбнулся.

Ахилл, заметив изменения в противнике, бросился в атаку. Гектор пошел навстречу ему, остановил его удар справа и нанес удар в живот Ахилла. У царевича Фессалии перехватило дыхание. Сокрушительный удар слева обрушился на его голову, разорвав кожу над правым глазом. Ахилл попытался отступить. Гектор нанес ему яростный удар слева, затем ударом справа разбил ему губу о зубы. Ахилл в отчаянии наклонил голову, пытаясь защитить лицо руками. Удар прошел между поднятыми руками. Голова Ахилла отклонилась назад. Он зашатался, но отступать было некуда. Гектор наступал, нанося удар за ударом по разбитому лицу противника. Кровь текла теперь в оба его глаза, и царевич Фессалии не видел удара, который положил конец бою. Гектор отступил и со всей силой обрушил на противника сокрушительный удар справа, от которого фессалийца развернуло, прежде чем он, потеряв сознание, упал в грязь.

В толпе раздались громкие крики радости. Гектор повернулся и пошел обратно к помосту, где поднял лавровый венок победителя. Вернувшись туда, где лежал Ахилл, он бросил его ему на грудь, затем повернулся лицом к Одиссею и царям западных земель. Когда радостные крики стихли, он показал на павшего героя. Когда троянский заговорил, его голос прозвучал холодно:

— Слава могучему Ахиллу! — сказал он. — Слава чемпиону Игр!

Банокл был в ярости, что пропустил такой бой. У него не было желания наблюдать за тем, как устрашающий Ахилл победит Леукона, поэтому он пошел в нижний город, чтобы насладиться компанией Рыжей толстушки. Только позже вечером, когда он вернулся во дворец Гектора, великан узнал, какой поединок он пропустил. Толпы людей, идущих со стадиона, радостно говорили только об этом.

Во дворце команда «Пенелопы» собирала свои пожитки, готовясь к отъезду. Банокл нашел Каллиадеса сидящим в тени цветущего дерева позади сада. Рухнув рядом с ним, он сказал:

— Я бы поставил на Гектора. Каллиадес засмеялся:

— Ты сказал, что считаешь Ахилла непобедимым. Ты говорил, что даже у Гектора нет против него шансов. Я помню это.

— Ты всегда слишком много всего помнишь, — проворчал Банокл. — Это был великий поединок?

— Лучший из тех, что я когда-либо видел.

— И я пропустил его!

— Не расстраивайся так, друг. В скором времени ты будешь хвастаться, что был здесь, и никто не догадается.

— Это правда, — согласился великан, воспрянув духом. Несколько моряков покинули здание дворца со своими пожитками в руках. — Куда все направляются? Я думал, что они собирались отплывать утром.

— Одиссей покидает город прямо сейчас, — сказал Каллиадес. — Говорит, что найдет бухту где-то вверх по побережью.

— Почему?

— Нейтралитет Игр заканчивается сегодня. Я слышал, что большинство западных царей уезжают вместе с ним.

— Что мы будем делать? — спросил Банокл.

— Мы направимся на юг, прямо к Фивам у горы Плака. Царя там беспокоят разбойники, которые нападают на его торговые караваны.

— Это очень далеко от Трои? Молодой воин посмотрел на него.

— Твои ноги устали?

— Нет. Просто спрашиваю.

Банокл попросил проходящего мимо слугу принести вина, но тот никак не отреагировал.

— Кажется, нам здесь больше не рады, — сказал великан. Одиссей вышел из дворца.

— Парни, вы можете остаться на «Пенелопе», если хотите. Я поговорил с Агамемноном, и он отменил ваше наказание. Он будет считать вас воинами Итаки, и я буду рад, если вы согласитесь, — добавил царь Итаки.

— Это хорошо, — кивнул великан. Он посмотрел на Каллиадеса. — Это хорошо, правда?

Молодой воин встал перед царем Итаки.

— Благодарю тебя, царь Одиссей, но я обещал Пирии доставить ее к другу. Чтобы она в безопасности достигла своей цели.

— Мужчина всегда должен держать слово, — согласился Одиссей, — но я боюсь, что для этой девушки не существует безопасного места. Ты понимаешь?

— Полагаю, да.

— Ее действия, продиктованные любовью и предсказанием, были необдуманными. По-моему, она теперь начинает это понимать.

— Не так давно, — напомнил ему Каллиадес, — ты говорил мне, что ей нужны друзья. Верные друзья. У нее есть такие, Одиссей. Мы позаботимся о ней. Мы с Баноклом не позволим причинить ей вред или поймать ее. Если ее не примет друг, она может отправиться с нами в Фивы у горы Плака. Там ее не знают.

— Я не думаю, что друг откажется от нее, — сказал Одиссей, — хотя благоразумие говорит об обратном. — Он взял микенца за руку. — Будьте осторожны, парни. Если вам когда-нибудь понадобится друг, отправляйтесь в Итаку или на любой корабль Итаки. Скажите там, что вы друзья Одиссея, и вас доставят ко мне, куда бы они ни плыли.