— Почему все так волнуются, когда говорят о смерти? — спросила Кассандра, глядя в глаза Андромахи. — Все умирают.

— Не все умирают молодыми, Кассандра.

— Лаодика умерла.

— Лаодику убили злые люди. Я не хочу говорить об этом.

— Это была не твоя вина, ты знаешь. Она умирала с того момента, как ее пронзило копье.

Андромаха встала.

— Здесь слишком жарко. Давай вернемся во дворец. Мы можем посидеть в саду.

— Ты покажешь мне, как стрелять из твоего лука?

— Да.

Девочка радостно улыбнулась, но затем выражение ее лица изменилось. Она подняла голову, словно прислушиваясь к чьим-то словам. Затем Кассандра кивнула и вздохнула.

— Ты не сможешь учить меня, — сказала она. — Когда мы вернемся во дворец, посланник сообщит, что отец хочет тебя видеть.

— Кого ты слушаешь?

— Ксидороса.

— Разве Ксидоросу нечего больше делать, как являться маленьким девочкам?

— Полагаю, ему было бы очень скучно, — ответила Кассандра, — если бы он являлся только мне. Но он может разговаривать со многими духами.

Андромаха не задавала больше вопросов. Разговаривать с девочкой всегда было очень сложно. Кассандра переболела воспалением мозга, когда была совсем маленькой, и с тех пор она слышала голоса. Порой она казалась совершенно нормальной, как когда говорила о Хеоне. Но по большей части понять ход ее мыслей было невозможно.

Они вместе пошли в сторожку у лестницы, которая была расположена в тени Шеаенских ворот. Там теперь было очень людно, и Андромаха подождала, пока Хеон и Теахос опередили их, чтобы расчистить дорогу. Затем они медленно зашагали к Верхнему городу, во дворец Гектора.

Андромаха оставила охрану у главного входа и повела Кассандру в сад. Взяв лук и колчан со стрелами, она позвала девочку.

— Видишь, нет никакого посланника от Приама, и я собираюсь учить тебя стрелять из лука.

Девушка вложила стрелу в лук, затем протянула оружие девочке.

— Натяни тетиву как можно сильнее и прицелься в соломенного оленя.

Кассандра натянула тетиву, но та порвалась, и стрела упала на землю. В этот момент показался слуга.

— Госпожа, тебя хочет видеть посланник царя. Андромаха поблагодарила его и забрала сломанное оружие из рук девочки.

— Очень хорошо, ты была права, маленькая жрица. Наверное, ты можешь мне рассказать, зачем царь зовет меня.

— Он хочет затащить тебя в постель, — ответила Кассандра. — Он собирается совратить тебя.

— Это не предсказание, — заметила Андромаха. — Я думаю, все во дворце догадались о его намерениях. Он не очень сдержан. Скажи мне что-нибудь, чего никто не может знать.

— Это глупая игра, — вздохнула девочка. — Если никто этого не знает, тогда ты тоже этого не знаешь. Когда я расскажу тебе что-нибудь, ты не сможешь проверить, правда это или нет. Если бы я сказала тебе, что воробей умер на крыше дворца и его съела ворона? Но почему ты хочешь проверить меня?

Андромаха села на каменную скамейку.

— Полагаю, мне бы хотелось знать, слышишь ли ты реальные голоса или воображаемые.

Кассандра покачала головой.

— Нет, ты хочешь, чтобы они были придуманные. Все хотят, чтобы они были ненастоящими. Я говорила отцу, что Гектор не умер. Он рассердился и кричал на меня. Но Гектор не умер. Он вернулся домой, как я и предсказывала. Отец думает, что это совпадение. Я говорила тебе, что тебе понадобится лук, и вложила его в твою руку в ту ночь, когда напали фракийцы. Никто не верит в мой дар, Андромаха. Не имеет значения, что я говорю им.

Андромаха притянула девочку к себе и поцеловала в щеку.

— Печально, но я думаю, что ты права, Кассандра. Нас всех пугают твои пророчества. Но с этого момента я не буду расспрашивать тебя о твоей силе и пытаться проверить ее. И я научу тебя, как пользоваться луком. Научу, правда?

— Да, научишь, — кивнула девочка со скромной улыбкой.

— А теперь я должна идти и бороться с очарованием твоего отца. Оставайся здесь и любуйся Хеоном. Я вернусь до заката.

— Возьми с собой воды, — посоветовала Кассандра. — Когда ты пойдешь, тебе снова станет нехорошо.

— В будущем мне следует избегать соленой рыбы, — вздохнула девушка.

— Это не рыба, — покачала головой девочка.

Андромаха пересекла площадь перед храмом Афины и остановилась на минуту у основания огромной статуи богини, которая возвышалась перед украшенными янтарем и бронзой дверьми. Искусно сделанная статуя изображала Афину в военном шлеме, с копьем в одной руке и грозным щитом у ног. Девушка посмотрела на каменный щит. Он был правильной круглой формы, а в центре была нарисована молния.

— Госпожа, ты всегда останавливаешься здесь, — сказал Хеон. — Затем касаешься щита. Почему ты это делаешь?

— А почему ты всегда трогаешь себя за ухо, прежде чем задать вопрос? — поинтересовалась Андромаха.

На его лице появилась мальчишеская улыбка.

— Я не замечал этого. Афина покровительствует твоему родному городу?

— Нет, там правит Гермес. Мой отец любит богатство, а Гермес — бог путешественников и торговцев. Но моя мать была последовательницей богини. Она изучала таинства. В ночь моего рождения она чуть не умерла, но жрица Афины спасла ее — и меня.

Андромаха пошла дальше, думая о том дне, когда она много лет назад сидела на коленях матери и слушала историю о той ужасной ночи.

— Дорогая, тебя благословила богиня. Она пролетела над дворцом, превратившись в орла, — рассказала ей мать.

— Откуда мы это знаем?

— Многие видели ее.

— Они видели орла. Откуда мы узнали, что это была богиня? Мать выглядела какое-то время неуверенной. Затем она улыбнулась.

— Ты поймешь, когда станешь старше и умнее.

— А ты понимаешь?

Мать крепко обняла ее и прошептала на ухо:

— Наверное, пойму, когда стану старше и умнее. Андромаха улыбнулась при этом воспоминании.

С этого места в Верхнем городе она могла видеть всю Трою, которая раскинулась перед ней: сверкающие крыши резных дворцов, широкие улицы, высокие золотые стены и башни, Великую башню Иллиона, возвышающуюся над всем этим. За ней находился Нижний город, а за ним — бухта Трои, заполненная кораблями. На юго-западе она могла разглядеть летний дворец Гекубы, Радость царя, белые стены которого сверкали в солнечном свете. В отдалении виднелись черные точки — галеры, плывущие по Зеленому морю.

Она посмотрела на Хеона. Хотя на площади вокруг не было людно, одной рукой он держался за рукоятку меча и постоянно оглядывался на случай грозящей опасности.

У нее снова свело желудок от приступа тошноты, и она постояла минуту спокойно, пока это чувство не прошло. Затем она двинулась дальше, быстро зашагав в сторону дворца Приама.

Во дворце стояла суматоха, галерея с красными колоннами была заполнена людьми. Царская стража — Орлы царя в бронзовых и серебряных доспехах — останавливали всех, задавали вопросы, а затем пропускали по одному. Андромаха проскользнула через ряд воинов, благодарно улыбнувшись вооруженному Орлу, который узнал ее и отступил в сторону, пропуская. В мегароне было больше людей, чем она когда-либо видела. Торговцы и просители ожидали царя, за ними наблюдали воины. Рабы бегали, исполняя поручения, туда-сюда сновали писцы, их плетеные корзины были забиты глиняными табличками. Повсюду были советники царя, чужеземные гости в нелепых нарядах и воины.

— Могу я остаться с тобой, госпожа? — спросил Хеон, хмуро посмотрев на толпу.

— Нет, со мной все будет в порядке. Иди и поешь что-нибудь. Я побуду здесь какое-то время.

Он поклонился и вернулся к входу в мегарон. Девушка знала, что он будет ждать ее там, когда она выйдет — когда бы это ни произошло.

Андромаха осмотрелась вокруг в поисках знакомых. Она увидела помощника царя, Полита, который спускался по каменной лестнице из покоев царицы, и попыталась пробраться к нему сквозь толпу, но дородный торговец наступил ей на ногу, и она чуть не упала. Андромаха бросила сердитый взгляд на этого неуклюжего толстяка, но он, не узнав ее, просто смотрел мимо. Затем раздался дружеский голос: