— Вот это — древняя география, — сказала Эльфаба. — А тут — сборник договоров между арджиканскими родами — наверняка найдутся вожди, которые многое бы отдали, чтоб их заполучить. Если они, конечно, не устарели. Вот несколько учебников из Шиза, я тоже по ним училась. По этой «Биологии», например.

— А вон та огромная, с багряными листами, исписанными серебряными чернилами? Дорогая, должно быть…

— Эта? Я нашла ее на самом дне шкафа. По-моему, это «Гримуатика».

Эльфаба провела рукой вдоль страницы — зеленая волна по пурпурному пергаменту.

— Красивое слово для красивой книги. Но что оно значит?

— Насколько я понимаю, — сказала Эльфаба, — это что-то вроде энциклопедии обо всем: о магии и мире духов, о видимом и невидимом, о прошлом и будущем. Ее почти невозможно читать: я выхватываю по одной строчке то тут, то там. Смотрите: она не дается глазу.

Эльфаба показала на абзац рукописного текста. Сарима пригляделась и ахнула. Буквы, словно живые, поплыли, меняя форму. Страница будто хотела что-то показать, но потом передумала, и буквы сползлись в одну серебристую кучу, точно в муравейник.

Эльфаба перевернула страницу.

— Вот этот раздел — бестиарий, свод знаний обо всех живых существах.

На странице были аккуратные рисунки Кого-то, фигурой и крыльями отдаленно напоминающего ангела. Вокруг располагались подробные примечания, повествующие убористым почерком об аэродинамических аспектах святости. Рисунки показывали, как движутся крылья у ангела, улыбающегося похотливой улыбкой.

— Тут еще приведен какой-то рецепт, — сказала Эльфаба и прочитала: — «О черных яблоках, возбуждающих жадность смертельную».

— Ах да, теперь вспомнила! Я ведь сама положила эту книгу в шкаф, — сказала Сарима. — И как только я могла забыть? Хотя книги — они такие, о них так быстро забываешь, правда же?

Глаза Эльфабы вспыхнули.

— Как, Сарима? Как она сюда попала? Пожалуйста, расскажите.

Хозяйка Киамо-Ко смутилась, покраснела, попыталась открыть окно и, убедившись, что оно намертво вмерзло в раму, грузно села на ящик. Давным-давно, начала она, еще в те времена, когда все были молоды и стройны, Фьеро с соплеменниками ушли на охоту в Тысячелетние степи, а Сарима, сославшись на головную боль, осталась одна-одинешенька в замке. Тут раздался звонок у ворот.

— Кто же это был? — не выдержала Эльфаба. — Мадам Кашмери? Кембрийская ведьма?

— Нет, никакая не мадам. Это пришел старик в рваном плаще и представился волшебником, хотя по виду — обычный сумасшедший. Он попросил поесть и помыться, а потом сказал, что хочет подарить мне в награду вот эту книгу. Я пыталась объяснить, что мне как хозяйке замка некогда читать всякие там книжки, но он настоял.

Сарима плотнее завернулась в кофты и провела пальцем по стопке пыльных книг.

— Он рассказал мне удивительную историю и уговорил принять подарок. Он сказал, это книга знаний из другого мира, но там за ней охотятся, поэтому он принес ее сюда в надежде хорошенько спрятать.

— Глупости, — возразила Эльфаба. — Если бы это и правда была книга из другого мира, я не разобрала бы ни слова, а так я кое-что понимаю.

— Ну, это волшебная книга, — сказала Сарима. — Я ведь, знаете, поверила старику. Он сказал, между нашими мирами гораздо больше общего, чем кажется, и что в нашем мире есть отголоски его мира, а в его — нашего; что они как будто выплескиваются друг в друга. Старичок был с виду добрый и немного рассеянный, с длинной, косматой, совсем почти белой бородой, и пахло от него чесноком и сметаной.

— Что неоспоримо доказывает его прибытие из другого мира.

— Не смейтесь, — сухо сказала Сарима. — Вы спросили, я и отвечаю. Он сказал, эта книга слишком сильна, чтобы ее уничтожить, но слишком опасна для того, другого, мира, чтобы ее хранить. Так что он каким-то волшебным способом проник к нам и принес книгу сюда.

— Почему именно сюда? Киамо-Ко воззвал к нему своей прелестью, и он не смог устоять?

— С одной стороны, Киамо-Ко — это крепость, с другой — одно из самых отдаленных мест в стране. Так рассуждал старик, и я с ним полностью согласна. И какая мне разница: одной книгой больше, одной меньше. Он хотел ее оставить, я и исполнила его желание. Мы затащили книгу сюда и положили вместе с остальными, потом он благословил меня и ушел по Хромой тропе. Я никому и не говорила про это.

— Вы действительно думаете, что старик был волшебником? — спросила Эльфаба. — И что книга написана… в Ином мире? Вы вообще верите в другие миры?

— Я и в этот мир не очень-то верю, — сказала Сарима, — а он существует. Так какая разница другим мирам, верю я в них или нет? Вы вот разве не верите?

— Пыталась, когда была маленькой, В невнятный, бесформенный мир спасения, в Иную землю — но сколько ни старалась я ее себе представить, все впустую. Теперь мне кажется, что другой мир — это мы сами, живущие неведомой нам жизнью, как отражение в зеркале. От одной мысли голова идет кругом.

— В общем, кем бы он ни был — волшебником из другого мира, сумасшедшим из этого или кем-то еще, — а человек он хороший.

— Может, кто из роялистов? — предположила Эльфаба. — Давний последователь регента Пасториуса, мечтающий о дворцовом перевороте и пробуждении Озмы Типпетариус, принес сюда древний лурлинистский трактат, чтобы, когда придет время, забрать его обратно?

— Вам везде мерещатся заговоры, — сказала Сарима. — Я знаю только, что это был очень древний старик, наверняка странствующий волшебник, пришедший, судя по акценту, издалека. И если он хотел схоронить свою драгоценную книгу, то выбрал самое подходящее место. Книга лежала здесь уже лет десять, не меньше, и никто ничего о ней не знал.

— Можно я возьму ее почитать?

— Да пожалуйста! Старик не запрещал ее читать, а я тогда и не умела. Но вы только посмотрите на этого изумительного, ангела. Неужели один его вид не пробуждает в вас веру в Иную землю? В загробный мир?

— Загробного мира нам только не хватает, — фыркнула Эльфаба, захлопнув книгу. — Из нашей юдоли скорби в новую.

Как-то утром, когда Шестая в очередной раз начала и тут же бросила чему-то учить детей, Иржи предложил играть в прятки. Стали тянуть жребий, кому водить, и он пал на Нор, так что пришлось ей закрыть глаза и считать. Когда ей наскучило, она громко выкрикнула: «Сто!» и пошла искать.

Первым она осалила Лира. Он мог часами пропадать невесть где, но специально прятаться не умел. Вместе они пошли искать остальных и обнаружили Иржи в Солнечной комнате, где он притаился на корточках за бархатным пологом, свешивающимся с перекладины, на которой сидело чучело грифона.

Но Манека, чемпиона по пряткам, они нигде не могли найти: ни в кухне, ни в музыкальной комнате, ни в башнях. Исчерпав все возможности, дети осмелились даже спуститься в сырой подвал.

— Здесь есть подземные ходы, которые ведут прямиком в ад, — сказал Иржи.

— Как? Где? Зачем? — наперебой стали спрашивать Нор и Лир.

— Не знаю, они ведь тайные. Можете сами спросить у тети Шестой. Демонам в аду хотелось пить, а здесь когда-то размещался Водный совет, вот они и прорыли сюда ходы за водой.

— Смотри, Лир, колодец! — сказала Нор.

Посреди низкой подвальной комнаты, поблескивая капельками воды на камнях, стоял невысокий колодец с деревянной крышкой и простым механизмом с грузом и цепью, чтобы сдвигать крышку в сторону. Дети без труда открыли его.

— Здесь, — сказал Иржи, — ловят рыбу. Никто толком не знает, что внизу: подземное озеро или путь прямиком в ад.

Он посветил в колодец свечой, и холодные белые отблески заиграли на поверхности черной воды.

— Тетя Шестая говорит, здесь водится золотой карп, — сказала Нор. — Она его один раз видела. Огромная такая рыбина. Тетя сначала подумала, что это всплыл какой-то медный чайник, пока не заметила глаза.

— Может, это и был медный чайник, — сказал Лир. — У чайников нет глаз, — резонно возразила Нор.