– Сперва я сожгу тебя ко всем чертям. ~ – Да, это другая возможность.

Я закрыл дверь.

Он не отпустит меня с миром. Сволочь! У него талант выводить людей из равновесия. Вот и сейчас он опять проделал это со мной, А завтра я буду вынужден проделать это с ним.

Я вошел в импровизированный «зал суда» и остановился.

Всего их было семеро – около стены.

Марси, Джесси, Джордж, трое, имен которых я не знал, и Деландро.

Они стояли на коленях, держа руки на затылке. Поза военнопленного.

За спиной у каждого стоял конвоир с винтовкой, направленной им прямо в спину. Ни одному из них не было больше шестнадцати.

Их лица были бесстрастны.

И у стражей и у пленников.

Мы выглядели почти цивилизованными.

Я точно знал, что здесь произойдет. И они тоже знали. Им предстояло сказать то, что они скажут. Мы скажем то, что скажем мы. Но итог будет вес равно предрешен.

Я отвернулся от них. Кивнул двум молодым людям в дальнем конце. Они открыли двери, и остальные члены Семьи молча заполнили комнату. Они расселись быстро, стараясь производить как можно меньше шума.

Меня поразило, как мало нас осталось. Меньше пятнадцати взрослых.

Когда все сели, я кивнул часовому у боковой двери. Он открыл ее, и в комнату тихо вошли Бетти-Джон и Берди. Они прошли к возвышению и сели там за стол. Бетти-Джон разложила перед собой какие-то бумаги, налила в стакан воды и отпила. Поставив стакан, она надела очки для чтения и заглянула в бумаги. Подняла председательский молоток и, трижды ударив по небольшому деревянному бруску, сказала: – Суд открывает заседание.

Потом в первый раз обвела взглядом комнату. Вид у нее был непреклонный. Она посмотрела на сидящих, как бы черпая у них поддержку.

Потом перевела взгляд на пленников.

– Справедливый суд, – сказала она, – предполагает, что ответчик – человек, находящийся в здравом рассудке, способный понимать разницу между справедливостью и несправедливостью и на основе этого оценивать свои действия и их последствия. – Она взглянула на пленников. – Вы понимаете это?

Деландро сказал: – Мы не признаем за вами право судить нас.

– Вы понимаете мой вопрос? – спросила Бетти-Джон.

– Мы не признаем ваших полномочий.

– Я вас поняла. Вы не признаете мою власть. Но независимо от этого я остаюсь властью. Вы понимаете мой вопрос? Разрешите повторить его. Справедливый суд предполагает, что ответчик – человек, находящийся в здравом уме и способный понимать разницу между справедливостью и несправедливостью и на основе этого оценивать свои действия и их последствия. Исход слушания зависит от вашей способности воспринимать обстоятельства. Вы понимаете это?

– Мы не признаем вас, – упрямо повторил Джейсон. Я посмотрел на Бетти-Джон: – Вы позволите? Она кивнула.

Я подошел к Деландро: – Здесь я выступаю товарищем суда9. Вы понимаете?

– Мы не признаем правомочность этого суда.

– Да, я понял. Вы не признаете правомочность этого суда. Очень плохо, потому что вы все равно находитесь здесь.

– Вы не имеете полномочий судить нас.

– Это не важно. Мы уже начали процесс независимо от вашего мнения насчет того, есть у нас полномочия или нет.

Деландро не ответил.

– Вчера вечером я предложил вам выбор. Хотите принять его?

Его лицо оставалось непроницаемым. Я понимал, чего он добивается.

– Отказ отвечать – все равно ответ, Деландро. Он ответил молчаливым отказом.

Итак, мы собирались разыграть спектакль до конца. Здесь он начинался – и неумолимо продолжится вплоть до своего ужасного логического завершения.

Я разыгрывал свою роль.

– Вы, конечно, понимаете, что выбираете смертный приговор?

Он поднял голову и посмотрел на меня. На Бетти-Джон. На всех нас.

– Я не боюсь смерти. – Джейсон снова посмотрел на меня. – Если вложишь дуло мне в рот и предложишь жизнь или смерть, мой выбор будет иным, чем твой. Я выберу смерть, и ты ничего не сможешь со мной поделать, тебе нечем будет угрожать мне. Я сам решаю свою судьбу, и всегда поступал так. Любая власть, которую ты якобы имеешь надо мной, будет лишь той властью, которую я дам тебе сам. А я не дам ничего. Мы не дадим.

Правильно.

Я пробежал по ним взглядом. Все пленники были бесстрастны. Я бы растерялся, если бы они были другими.

Мы обменялись красноречивыми взглядами с Бетти-Джон. Оба чувствовали раздражение. Я подошел к барьеру.

– Я предупреждал тебя, что так и будет. Я знаю этих людей.

– Немного ближе, чем хотелось бы, – ядовито заметила Бетти-Джон. – Ладно.

Она взяла блокнот. Я отступил назад.

– Прежде чем начать заседание, я хочу, чтобы вы ясно представили себе свое положение, – сказала она Джейсону и другим. – Самое главное условие: с тех из вас, кто проявит достаточно разума, чтобы согласиться на сотрудничество с судом, обвинение будет снято в интересах вашей пользы для общества.

Джеймс Маккарти сообщил, что вы обладаете информацией о природе хторранской экологии, и эта информация может представлять стратегическую ценность для Соединенных Штатов. Если кто-нибудь согласится раскрыть эту информацию, я готова включить любого из вас или всех вместе в соответствующую программу служения нации.

Заявляю совершенно ответственно: любая программа общественно полезного труда освобождает от содержания в заключении, хотя и не подразумевает оправдания или помилования. Любая программа службы на благо нации имеет целью предоставить тем, кто по той или иной причине не способен выполнять гражданские обязанности в полном объеме, возможность по-прежнему служить обществу, в котором они живут. Это абсолютно добровольная программа.

Если такое условие для вас неприемлемо, суд продолжится, и вас будут судить за преступления против человечества. Если никто не попросит выделить его дело в отдельное производство, вас будут судить за групповое преступление.

Никто из них не произнес ни слова. Я и не ожидал иного.

Бетти-Джон спросила: – Кто-нибудь хочет принять условие служить нации? Она ждала. Мы все ждали.

– Мне все ясно. – Она что-то написала в своем блокноте и подвинула его Берди; та тоже расписалась. – Кто-нибудь хочет, чтобы его судили отдельно?

Снова молчание.

Бетти-Джон в отчаянии запустила руку в волосы. Она уже знала, что последует дальше, и не хотела этого. Сложив пальцы домиком перед собой, она поджала губы. Вид у нее был совсем несчастный.

В конце концов она взяла молоток.

– Позволю себе заметить, что молчание подсудимых расценивается как отказ отвечать на оба вопроса. Таким образом, суд продолжается. – Обращаясь к Джейсону, она сказала: – Суд готов предоставить вам услуги адвоката.

Джейсон отрицательно покачал головой.

– Мы не признаем правомочности вашего суда.

– Мистер Деландро, я даю вам еще один шанс и настоятельно рекомендую им воспользоваться. Вам нужны услуги адвоката?

Джейсон повторил заявление: – Мы не признаем правомочности вашего суда. Бетти-Джон расстроилась и обозлилась.

– Запишите в протоколе, что подсудимые отказались признать правомочность суда. – Она заглянула в свои записи. Нашла то место в гражданском кодексе, которое я отметил заранее. – Хорошо. Суд признает Джеймса Эдварда Маккарти свидетелем-экспертом по поводу вменяемости подсудимых. – Она взглянула на меня. – Способны ли, по вашему мнению, подсудимые признать правомочность данного суда? Я встал.