Я задумался. Форман терпеливо ждал.

– Но как я смогу это сделать, если умру? Может быть, имеет смысл сохранить мне жизнь?

Форман повернулся к аудитории: – Так я и думал. Теперь мы достигли нового состояния. Теперь мы торгуемся. Пытаемся договориться. «Не трогайте меня. Возьмите лучше мою мать. Она старая. От нее нет пользы. Возьмите кого угодно, только не меня. Возьмите адвоката». – Он взглянул на меня. – Мне жаль, но ад уже выполнил свою норму по адвокатам.

– Все равно это лишено смысла. Зачем просвещать меня, если впереди смерть?

– А почему бы и нет? Зачем умирать темным? – Форман рассмеялся. – Зачем вообще что-то делать, если ты знаешь, что умрешь? Все равно конец, Джим. Как бы ты ни торговался. «Процесс выживания» продолжается, пока ты жив. – Форман сел в свое кресло и внимательно посмотрел на меня. – Ты хоть что-нибудь понял? – спросил он.

– Нет, – признался я. – Как долго это еще будет продолжаться?

– Пока ты не умрешь, Джим. Пока ты не умрешь.

Спустя некоторое время я все же встал. Прошел в дальний конец ангара и выбрал себе джип. Завел его и медленно поехал между стеллажами, запасаясь необходимым.

Обмундировал сам себя в новую форму, новое нижнее белье и новый шлем. Выдал себе новенький огнемет, связку гранат и гранатомет, три «АМ-280» и ящик патронов к ним. Взял трехнедельный паек, аптечку, три фляги и два галлона дистиллированной воды. Это было настоящее Рождество! Новый бинокль!

Я запасся «собачьими бляхами» – жетонами личного знака. Задержавшись у терминала контрразведки, изобрел шесть новых удостоверений личности. От лейтенанта до генерала, не пропустив ни одной ступеньки. Конечно, генеральское звание вряд ли когда-нибудь потребуется, но для устранения всяческих препятствий лучше и не придумаешь. Собственно, этим я и занимался – устранял препятствия. Интересно, что из этой липы сработает? Я изготовил еще одну серию жетонов на имя Дьюка, но с моей фотографией. Оказывается, в Специальных Силах обучают массе полезных вещей.

Надо поскорее сматываться – в любую минуту сюда могут сбросить отделение разведчиков.

Я осмотрел дверь сквозь объективы охранения. Вокруг не было ни вертушек, ни грузовиков, ни червей.

Открыв ворота склада, я на полном газу выскочил наружу.

И направился в сторону, противоположную той, куда укатил Джейсон со своими проклятыми ревилеционистами, и по моему лицу текли слезы.

Я был в смятении. Я не знал, во что верить, и ненавидел все человечество!

Снова хотелось спокойствия. Хотелось домой. Но для меня больше не оставалось спокойного места на этой планете. Я – мертвец. Мертвее не бывает.

Я хотел, чтобы мой мозг прекратил болтать без умолку.

Хотел прощения.

В конце концов я направил джип в чью-то гостиную, вломился туда через широкое окно, снеся по пути полстены и поломав всю мебель.

Я вывалился на драный ковер и заплакал, уткнувшись лицом в пол. Почему я такой псих? Почему я плачу? Джейсон прав. Джейсон не прав. Я – сумасшедший.

Покопавшись в аптечке, я наелся транквилизаторов до полного бесчувствия.

И делал это в течение трех суток, поддерживая себя в состоянии зомби. Даже двигался с трудом. Лежал в спальном мешке, дрожа, потея и замирая от страха. Я знал, что меня преследуют. Знал, что меня разыскивают. Знал, что меня найдут. Знал, что я мертв.

Я заставил себя поесть. Включил радио и послушал новости. Результаты выборов еще продолжали уточняться, но президента, по-видимому, уже переизбрали на новый срок. Спутник связи потерпел аварию, однако подробности не сообщались. Воинские подразделения уничтожили большую часть лагерей ренегатов на территории Калифорнии. Заражение красными слизнями достигло берегов Вирджинии. Розовая облачность над Техасом проясняется, но местное авиасообщение возобновится не раньше, чем через неделю. Ребенок Циммерманов найден живым.

Я слушал музыку. Бетховен, Пятая симфония, Шестая симфония, Седьмая симфония. Брамс, Первая симфония. Моцарт, «Маленький ноктюрн». Дворжак, симфония «Из Нового Света». Бах, Токката и Фуга ре-минор. Знакомые отрывки, способные вернуть меня назад.

Включил телевизор и посмотрел повтор «Я люблю Люси». Знакомые эпизоды смотрелись словно впервые. «Ага, это я уже видел…» А как смотрится теперь? Я насильно топил себя в мире, который отвергал. Включил компьютер с играми «Ад» и «Мозговой штурм». Я знал эти игры. Их написал мой отец.

В «Ад» вы проигрывали сразу. Игра начиналась с вашей смерти и появления в аду. Надо было найти дорогу обратно, но ее покрывали дьявольские западни.

«Мозговой штурм» разыгрывался внутри человеческого мозга. Надо было найти комнату с тайнами. С помощью ключа вы могли вызывать из подсознания чудовищ. Это была игра, полная старых шуток и ошеломляющих сюрпризов. Как правило, отец придумывал серьезные игры, но эту он написал для откровенной потехи. Если вы ошибались, программа делала вам лоботомию, и тогда все участки логического мышления отключались. Программа ничего не подсказывала, решения вы должны были принимать сами, Дрожа, я сел перед терминалом.

Мне больше никто никогда ничем не поможет при принятии решений.

Даже отец – он мертв.

Как говорил Джейсон? Ах да. Помощь унижает личность, лишает ее возможности роста. Ты должен управлять собой сам.

Я был по-настоящему одинок.

Наедине с вопросом, который оставил мне Джейсон: в чем заключается цель моей жизни?

В убийстве червей.

Но что, если они больше не представляют угрозы?

И только мы упорно продолжаем видеть в них врагов.

Но ты ошибаешься, Джейсон. Они – реальная угроза. Они жрут людей. Ты сам говорил об этом, Джейсон. Мы – хорошая пища для них.

А мне чертовски не хотелось быть жратвой.

В биологии существует только один закон. Фундаментальный закон. Выжить!

Если ты не выживаешь, то больше ничего не можешь делать.

Будь ты проклят, Джейсон Деландро, – что ты сделал со мной?

Как мне теперь распрограммировать себя от сумасшествия?

Я забрался обратно в спальный мешок. И онанировал до потери сознания. Проснувшись, я поел и поплакал без всякой причины.

Я оставался в разрушенном доме, ожидая конца. Ждал Сайта-Клауса. Или трупного окоченения…

Я устал от ожидания.

Появилась мысль о самоубийстве.

Нет. Не раньше, чем я продырявлю пулей мозги Джейсона Деландро.

Вот цель моей жизни.

Нет.

Не знаю.

Его смерть ничего не значила.

Хторране все равно отберут у нас планету.

Эти мохнатые жирные розовые колбасы были мне поперек горла.

Вот она – рифма, которая мне нужна.

Не очень-то складно, но для начала сойдет.

Я так и не подыскал рифму для «Джейсона». Меня кое-что останавливало. Если я найду рифму, то освобожусь. Он уйдет из моей головы. Хорошо бы вытряхнуть его на бумагу, потом порвать ее на мелкие кусочки, сжечь их, а пепел собрать в банку, банку поместить в свинцовую оболочку, залить сверху бетоном и утопить на дне океана, где подводный вулкан поглотит ее, а если и этого не хватит, пусть в эту проклятую планету врежется комета, чтобы и следа не осталось от этого грязного сукиного сына…