Его улыбка внушала страх.

Он опять энергично прошелся по платформе.

– Итак, слушайте. На этот раз слушайте очень внимательно. Я повторяю все снова. Если вы хотите участвовать в процессе выживания, пожалуйста, встаньте.

Снова послышалось шарканье и стук стульев. Встало еще около тридцати человек.

По непроницаемому лицу Формана ничего нельзя было понять. Он сказал: – Я хочу, чтобы вы обратили внимание на то, что сейчас происходит в ваших головах. Одни встали, предлагая себя в добровольцы, потому что вообразили, будто я упрекаю невставших в неправильном поведении. Другие остались сидеть, потому что знают, как опасно быть добровольцем. Некоторые встали, так как подумали, что произведут лучшее впечатление. Остальные предложили себя в добровольцы, потому что считают такой поступок правильным: либо они решили, что участие в этом упражнении может быть интересным, либо захотели оказаться в центре внимания. Все эти мысли, равно как и другие, о которых я не упомянул, свидетельствуют, что ваш стереотип выживания заставляет вас любым способом увильнуть от самого процесса. Не расстраивайтесь. Еще до вечера мы серьезно повредим этот стереотип. А возможно, кое у кого даже разрушим полностью. Возможно, кому-то придется воссоздавать его заново, уже по-другому. Нет, я не буду это объяснять.

Он перестал кружить по платформе и посмотрел на нас – на меня? Я не был уверен.

– Теперь я хочу, чтобы вы ясно представили себе – сейчас есть только две возможности: остаться сидеть или встать. Можете выбрать что хотите. То, что вы сделаете, и будет отражением вашего желания участвовать в процессе выживания. Это все, что мы хотим сейчас знать: есть у вас такое желание или нет?

До сих пор мы не сказали, в чем будет заключаться процесс или что, возможно, случится или не случится при этом. Неизвестность входит в условия данного упражнения. Могу сообщить только, что мы будем заниматься этим целый день и мне нужны два добровольца. А сейчас я повторяю задание: если вы хотите участвовать в процессе выживания, встаньте. Если не хотите, сядьте.

Некоторые сели. Еще несколько человек поднялось. Я задумался, начиная постигать смысл того, что имел в виду Форман. И встал.

Форман выждал, пока мы окончательно решимся.

– Больше никто не хочет передумать? Один человек сел. Еще двое встали.

– Некоторые сейчас пытаются угадать, опередить мои мысли. Хотите выглядеть в лучшем свете? Обратите внимание, чем вы сейчас занимаетесь. Что бы вы ни сделали – встали или сели, – вы сделали это потому, что думаете, будто это поможет вам пережить данное упражнение. Заметьте, что стереотип, нацеленный на выживание любой ценой, полностью контролирует ваш мозг – в данную минуту.

Слушайте меня! – неожиданно выкрикнул Форман. – Все равно вы все участвуете в процессе выживания, независимо от того, хотите вы этого или не хотите! Вы примете участие в нашем сегодняшнем занятии. У вас нет выбора. Что бы здесь ни демонстрировалось, это никак не повлияет на ваше участие. Вы будете участвовать. Такой вопрос даже не стоит. А демонстрируете вы лишь то, что чувствуете по этому поводу. Ну, хотите участвовать?

Еще несколько человек вскочили на ноги. Почти столько же сели на стулья. Форман заметил это, но продолжал говорить: – Вот что я имел в виду, когда заявил, что встать должен каждый. Если не хотите быть здесь, то какого черта вы здесь делаете?

Он посмотрел на нас, словно каждого видел насквозь. Он сверлил нас инквизиторским взглядом. В зале повисла неловкая тишина. Может, он провоцирует нас высказаться? Чего он хочет?

Еще одна женщина тихонько встала. Форман развернулся лицом к ней.

– Нет! Не надо вставать теперь. Уже поздно. Теперь вы поступаете так, потому что знаете правильный ответ. Опять реакция роботов. Послушайте, я не занимаюсь машинами!

Я спросил вас: хотите ли вы? Я не утверждал, что не хотеть неправильно. Нежелание – это то, что вы собой представляете. Значит, вы нежелающий. Дело в другом: если вы нежелающий, тогда почему вы здесь? Вы должны посмотреть и разобраться, почему вы здесь и зачем вам эти занятия. Ходите на них, чтобы произвести хорошее впечатление? Или потому, что это правильно? А может, потому, что это как-то приподнимает вас над окружающими или дает какие-то преимущества? В вас говорит нацеленность на выживание. Но это ложные резоны, потому что наш курс ничего общего с выживанием не имеет. Он посвящен большему, чем просто выживание. Нет, я пока не собираюсь объяснять, потому что большинство из вас по-прежнему крепко держатся за свое стремление выжить любой ценой, и, пока мы не взорвем то, что вы вкладываете в понятие выживания, мы не можем говорить ни о чем, кроме выживания.

Форман спустился с помоста и стал расхаживать среди слушателей. Он снизил тон и теперь беседовал с нами по-дружески.

– Дело в том, что вы все хотите участвовать в процессе выживания. Вы продемонстрировали это, придя сюда сегодня утром. Вы сделали свой выбор, когда дали себе слово дойти до конца курса.

Цель этой небольшой демонстрации заключалась в том, чтобы показать вам, как вы – вся группа целиком – подходите к данному курсу. Я хотел, чтобы вы сами увидели, как вы выражаете свое желание участвовать в нем. Согласитесь, что некоторые все еще отсутствуют, то есть тела ваши здесь, но мысленно вы пока стоите одной ногой в дверях. И до тех пор, пока это будет продолжаться, мы не сможем двигаться дальше.

Совершенно ясно, что некоторые сообразили, как можно пережить этот курс: потихоньку сидеть на месте и не привлекать к себе внимания. Вы готовы терпеть все, что с вами будут делать, пока это не закончится. Этого вам не занимать – стремления выжить. Это высшее проявление вашей человеческой сути. Желание во что бы то ни стало выжить – все, что можно от вас ожидать. Каждый выражает это по-разному, но сейчас, в данную минуту, чего бы мы ни ждали от вас, можно твердо рассчитывать только на одно: вы пойдете на все, лишь бы гарантировать собственное выживание или сохранение в неприкосновенности тех вещей, с которыми вы связываете понятие личности.

Позвольте мне объяснить. Некоторые из вас могут пожертвовать жизнью ради своих жен или детей, но это остается вашим стремлением выжить. Чтобы здравствовала ваша семья. А некоторые могут пожертвовать собой во имя родины или национального флага. Я не ставлю никаких оценок. Это не хорошо и не плохо; это лишь стремление выжить. Могут даже найтись люди, готовые пожертвовать собой во имя всего человечества. Но опять-таки речь идет о выживании, и только о выживании. Вы боретесь за выживание всего, с чем идентифицируете свою личность.

Сейчас я вам кое-что покажу. Сядьте. – Он подождал, пока мы займем свои места. – Я утверждаю, что вы придаете выживанию слишком большое значение. И не даю этому оценки. Это не хорошо, не плохо. Просто мое наблюдение. Я утверждаю, что вы стремитесь выжить любой ценой. А теперь, если вы с этим согласны, встаньте. Встаньте, если вы ломали себе голову, как пережить этот курс.

Поднялось по крайней мере три сотни. Может, больше. Некоторые обменивались смущенными взглядами. По залу даже пронесся нервный смешок.

– Вот и хорошо, – рассмеялся Форман, обведя взглядом аудиторию. – Передо мной храбрые трусишки. Они отлично понимают, какие трудности им предстоят, поэтому быстренько повскакали со стульев, чтобы одним махом покончить с этим. – Он поглядел поверх голов стоящих. – Никто не испытывает желания присоединиться к храбрым трусам? Где тихони? Те, кто понимает, что принадлежит к этой категории, но не хочет встать?

Еще десятка два людей присоединились к нам.

– Обратите внимание, что тихони прячутся, считая это способом выжить. Они думают, что, когда кусок дерьма падает на вентилятор, можно спрятаться от вонючих брызг. Хуже позиции не придумать. На наших занятиях тихони всегда будут получать самую большую порцию говна. Предупреждаю всех.

Раздался веселый смех. Настроение явно начало подниматься.

– Хорошо. А теперь пусть встанут те, кто солгал – знал, что должен встать, но не сделал этого. Отлично.