Когда группа студентов решила бросить науку и отправиться по зову партии на освоение целинных земель, Арсений, поднятый общим порывом, предложил Маше поехать с ним. Для нее это прозвучало как предложение выйти за него замуж.
Я к тебе приеду раннею весною
Молодой хозяйкой прямо в новый дом.
Голубым рассветом...
Трактора мы вместе рядом поведем!
Песня «Здравствуй, земля целинная» гремела из репродукторов денно и нощно.
Молодоженам сразу же обещали собственное жилье.
Но Маша вопреки своему личному счастью добилась того, чтобы этого не случилось. Она стучалась во все двери, требовала, чтобы Царева не отпускали из науки, наоборот, предоставили ему больше творческой свободы и большее поле деятельности. И достучалась. Он получил собственную лабораторию для исследований, а позже, с легкой руки влюбленной в него девушки, закрытый завод в городе Энске, где его ракетостроительная наука, приобретая реальность, воплощалась в жизнь.
Но молоденькой балерине из театральной семьи все старания Машки Кюри были до лампочки. Мир Арсения казался чем-то уэллсовским, как в книгах знаменитого фантаста, загадочным и романтичным, ей попросту льстило, что она может вертеть горделивым Царевым. И что ради нее он готов бросить все: компанию друзей, неуклюжую, дурно одетую сокурсницу, преданно заглядывающую ему в глаза.
– Может, у вас своя компания и твои друзья будут против, если я приду к вам на пляж, – кокетничала она по телефону с Царевым. – Мой папа предлагает поехать к друзьям на дачу. Он мне там жениха сватает – оперный певец, и даже машина «Победа» имеется, правда, папочка? – прикрыв микрофон трубки рукой, дразнила Арсения балерина. – А я к ребятам ученым хочу!
Кавалер не услышал, что посоветовал папа балетной девочке. Но, уязвленный, пообещал, что будет ждать ее на Ленгорах на пляже до позднего вечера.
– Как у певца, сядет голос от дифирамбов в твою честь. – Жизнь девушки из неведомой ему театральной среды притягивала молодого ученого.
– Если так, то жди, – пообещала она и не поехала на дачу к певцу.
Надев «матроску», сшитую маминой портнихой по заказу, и покрутившись в ней перед трюмо, Люба решила сразить новых университетских друзей. Но больше всего, конечно, Арсения.
– Здравствуйте, товарищи ученые, – прибыв к месту встречи, бодрым голосом произнесла балерина, сделав книксен. – А где здесь можно переодеться?
– В кустах, – хмуро отозвалась Маша, – пойдем, провожу.
Когда девушки вышли из-за кустов, все ахнули. На изящной балерине был настоящий импортный купальник из умопомрачительного голубого трикотажа. Он обтягивал узенькую талию и соблазнительную грудь.
Маше захотелось тут же стащить с себя вылинявший сатиновый бюстгальтер и такие же трусы. Хотелось прикрыть свои полные ноги полотенцем, так явно она проигрывала на фоне очаровательной Любочки.
Тряхнув аккуратно подстриженной под горшок головкой, Любочка натянула резиновую шапочку и прямо с парапета нырнула в прозрачные тогда еще воды Москвы-реки. Нырнула и поплыла брассом. Ребята завороженно глядели ей вслед.
– Кто со мной на байдарке? – серебрясь на солнце от капелек воды и чувствуя, что взгляды мужчин прикованы к ее фигуре, после заплыва пригласила она.
– Где ты так хорошо научилась плавать? – спросил кто-то из компании, когда Любочка, стянув с головы шапочку, словно воздушный шарик, подпрыгивала на одной ноге.
– Вы что, нормы ГТО не сдавали? – удивилась балерина.
– Откуда же у меня значок? – ответствовал ей Арсений, показав на свою майку с большой буквой «Д», и первым вызвался составить ей компанию на байдарке.
– И это все желающие? – зазывно спросила Любочка.
– Тебе недостаточно одного кавалера? – пошутил Арсений, поигрывая мускулами. – Я один вполне справлюсь.
– Справишься?
– Возьмем байдарку на двоих.
Балерина, босиком ступая по траве, словно в пуантах по сцене, унеслась вперед.
– Ждите нас! – прокричал, спускаясь к воде, Царев.
Загорелые спины двух молодых людей исчезли из вида.
– Ничего смотрятся, – проговорил им кто-то вслед.
Так и смотрелись они прекрасной парой... внешне до конца их совместной жизни.
Статный, спортивный мужчина с густой шевелюрой волос. И изящная женщина с осиной талией, почти одного с ним роста. Оба лидеры, оба талантливые, каждый в своей области. Наверное, поэтому их жизнь сложилась по-разному, дороги, по которым они шагали, каждый по своей, так и не соединились.
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
Еще не раз за долгую жизнь вспомнит Арсений Царев свою верную хохотушку Машку Кюри, ему будет ее не хватать.
Выехав из общежития после свадьбы с Любашей, Арсений поселился в богатом доме тестя, где жизнь текла по-особому. Ночные сборища театрального бомонда, музыкальные вечера, гастрольные поездки жены-балерины.
Разговоры о детях стали возможны только после первой травмы Любаши, ей исполнилось тридцать пять. Век балерины и так недолог, а с увечьем руки тем более. Дома она не находила себе места, металась, словно тигрица в клетке. И чтобы себя отвлечь, после долгих уговоров мужа и врачей согласилась на ребенка.
Первенцем оказалась девочка. Арсений, конечно же, мечтал о сыне.
К тому времени руководство института выделило ему трехкомнатную квартиру на Юго-Западе, где бурными темпами развивалось строительство. Люба наняла в помощь няньку и, убедившись, что материнство совсем не обременительно, через несколько лет решилась на второго. Тем более Арсений так хотел мальчика. Вторую дочь назвали Даной, потому что Арсений задумал назвать будущего ребенка Даниилом, а в том, что им повезет, он не сомневался. Но через несколько лет воспитание детей наскучило балерине. Привыкшая к обожанию, аплодисментам, блеску сцены, к тому, чтобы быть всегда в центре, звездой, балерина затосковала, впала в депрессию, жаловалась приятельницам и престарелым родителям по телефону, что такая жизнь не по ней. Руку после перелома удалось разработать, и, сменив няню на полноценную домработницу, она отправилась в любимый театр. Ей предложили вести курс в училище Большого, но этого оказалось мало для творческой личности. Она стала пробовать себя в режиссуре. Первый поставленный ею балет принес потрясающий успех. О ней вновь заговорили. И театральная жизнь вновь закрутила, понесла бывшую балерину. Она окунулась в нее полностью и опять, как и в начале своей балетной карьеры, перестала интересоваться домом.
Царев сутками пропадал на работе. Там у него был и стол, и дом. Дети – Танечка и Дана – пошли в школу. Лето они проводили с домработницей на даче. Мама всегда была занята. А отец тем более. Директор серьезного института не мог позволить себе хоть пару недель отдыха на курорте где-нибудь на берегу моря, куда Любочка с ее неуемным стремлением к общению ездила поправлять здоровье в так называемые дома творчества. Здесь люди сходились по интересам.
И она «сошлась»: молодой, подающий надежды юноша из далекого, расположенного на краю России музыкального театра влюбился в экстравагантную женщину много старше себя. Ей льстили и его пылкая страсть, и романтическое ухаживание, и внимание. Она не отказывала ему в своей благосклонности. Курортный роман не закончился по возвращении в Москву.
Юноша с помощью влиятельной покровительницы добился перевода в столичный театр. Связь продолжилась. Взаимоотношения немолодой наставницы с юношей балеруном могли бы перейти в другую фазу, если б не закончились неожиданной для всех беременностью.
В театре новость была принята с потаенными усмешками, сплетнями и пересудами, о которых к тому времени уже очень известный ученый, всецело занятый наукой, и не подозревал. Напротив, принял известие о пополнении семьи с большим восторгом.
– Наконец-то у нас будет мальчик! – искренне обрадовался Царев и, поцеловав Любашу, подарил ей очередное дорогое украшение. Не знал он, что судьба ребенка еще не решена.
