– Да чтоб я!.. Да чтоб еще раз!.. – клялся он перед всеми и лупил себя кулаками в грудь.

Но ему не очень-то верили поначалу, и только потом, когда он перестал клясться и колотить кулаками, а вдруг часто-часто заморгал и поспешил низко опустить голову, ему поверили.

– На первый раз прощается! – выкрикнул Шустрик и быстро посмотрел на окружающих.

– Это уж как водится! – поддержал его Калина Калиныч.

– Ступочку мне новую пусть сколотит – и с миром, по домам! – подала свой голос и Баба Яга.

– Прощаем!..

– Так уж и быть!..

– Кто старое помянет!..

– Скатертью дорожка!.. – посыпались на головы лесорубов выкрики местных жителей.

А Березко, когда увидел, что вся заваруха, которую устроил самоуправец Опилкин, закончилась так хорошо для всех, поспешил сообщить радостную весть:

– Отныне и навсегда Муромская Чаща объявляется заповедником! Вот ваша «Охранная грамота»! – И он поднял высоко над головой большую красивую папку из ярко-красного коленкора.

– Была Чаща Муромская местом заповедным, а стала заповедником… – буркнула сердито Баба Яга, – Не звери же мы… – Однако спорить она не стала.

Калина Калиныч принял «Охранную грамоту» из рук Алексея Ивановича и тоже высоко поднял ее над головой.

– Ура! – закричала Маришка, – наша взяла! – И громко захлопала в ладоши.

Глядя на нее, захлопали и другие.

Секретарша Танечка, которую Калина Калиныч давно уже расколдовал, протянула старому лешаку авторучку, какую-то бумажку и, стараясь перекричать шум аплодисментов, попросила:

– Распишитесь, пожалуйста, за «Грамоту». Вот здесь, – и она ткнула пальцем в самый низ бумажки.

Калина Калиныч повертел в руках авторучку, приноровился к ней и медленно вывел: К.К. ЛЕШАК.

– Спасибо, – поблагодарила Танечка и отобрала авторучку.

Паша и Саша, которым особенно не терпелось вернуться домой, не стали дожидаться конца Совета. Не сговариваясь, они дружно поднялись со своих мест и подошли к Бабе Яге.

– Мы того… – начал первым говорить Паша. – Мы ступочку сделать хотим…

А Саша добавил поспешно:

– Только из чего делать-то? Рубить нам не разрешается…

– Для хорошего дела, да разумно если – можно немного порубить! – засияла обрадованная старушка. – Айда покажу из чего!

И она повела братьев Разбойниковых в небольшую рощицу.

Братья были не только хорошими лесорубами, они были и хорошими плотниками: новая ступа вышла на славу. Не удержавшись от соблазна, Баба Яга тут же уселась в нее и сделала несколько кругов над поляной, где заседал Большой Лесной Совет.

– Здесь летайте, а за пределами Муромской Чащи ни-ни! – крикнул ей Алексей Иванович и погрозил пальцем.

– Ладно! – весело откликнулась Баба Яга, взмыла еще выше и скрылась за густым кучевым облаком.

Танечка нагнулась поближе к уху Березко и прошептала:

– Рассказать кому про такое – ни за что не поверят!

– Вы правы, Танечка… – вздохнул с легкой грустью Алексей Иванович. – Уж лучше не рассказывать…

После того, как Большой Лесной Совет закончился, перед самым отлетом, Березко предложил всем сфотографироваться на память. Еще мальчиком он научился у Георгия Александровича Жмуркина фотографировать, и вот сейчас это умение пригодилось как нельзя кстати. Первые снимки делал сам Березко, а потом его и всю компанию запечатлел Шустрик. Фотографии получились замечательные! Правда, на одном снимке у Змея Горыныча оказалась опущенной левая голова, а на другом правая, зато на других снимках все три головы смотрели в объектив весело и с любопытством.

Несколько фотографий Алексей Иванович отправил потом Жмуркину и Окулярову. Они долго хранились в семейных альбомах друзей, пока их внуки Степочка и Кирюша не утащили драгоценные снимки в только что организованный школьный музей экологии. Через полгода музей закрылся, и фотографии куда-то исчезли. Куда именно – этого так никто и не смог узнать.

И вот прошло много лет…

Наши друзья выросли и стали работать – кто кем. Митя пошел по стопам родителей и выучился на геолога. А вот Маришка… Маришка стала учительницей. Теперь она уже не обижается, когда ее называют по имени-отчеству: привыкла. Но вот привыкнуть к тому, что она уже никогда не сможет прокатиться верхом на Дружке или просто побывать в Муромской Чаще, – к этому она привыкнуть никак не может.

Изредка, на уроках по внеклассному чтению или где-нибудь в походе со своими учениками, она нет-нет да и вспомнит о тех приключениях, в которых она побывала когда-то. В этот момент ребята слушают ее особенно внимательно: затаив дыхание и открыв рты. Иногда они смеются. Особенно тогда, когда Мария Васильевна рассказывает им о полетах на Змее Горыныче. Они смеются не потому, что не верят ей. Они смеются потому, что это просто здорово: полетать на Змее Горыныче. Особенно на таком, который совсем не кусается…