Хлоп… Хлоп!.. Хлоп!!. Звяк!!!. – раздалось в салоне, и толстяк-водитель понял, что это упали на пол Кнедлик, Шнапс, Пугаллино и Ольгерд.
– Вы не ушиблись? – спросил он друзей и потер ладонью шишку на собственном лбу. – А я, вот, ударился слегка о руль…
– По-моему, ты ударился о него значительно раньше! – проворчал рыцарь, поднимаясь на ноги.
– Ну-ну, приятель, не сердись! Кажется, никто не пострадал!
Ганс-Бочонок спрыгнул на землю и открыл дверцу в салон.
– Прошу вылезать! Мы с Ольгердом ставим палатку, Пугаллино готовит ужин!
– Гав? – тихо пискнул Кнедлик. И повторил, не дожидаясь ответа: – Гав-гав?
– А ты со своим папашей будешь нас охранять, – улыбнулся, удивляясь настойчивости маленького песика, добрый рыцарь. – Хоть мы еще и не в Мерхенштайне, но и здесь нас могут поджидать разные сюрпризы.
– Смотри, не сглазь! – шутливо погрозил другу пальцем толстяк-привидение.
– Тьфу, тьфу, тьфу! – сплюнул через левое плечо мнительный Ольгерд и начал вбивать в землю колышки для палатки.
Через каких-то полчаса весело затрещали горящие сухие ветки в костре, а еще через полчаса вся разношерстная компания дружно набросилась на еду, апетитно пахнущую дымком.
– Ну, Гансик, рассказывай, – попросил рыцарь Ольгерд приятеля, когда тот разделался со своей порцией поджаренной на вертеле курятины. – Ты, кажется, обещал нас всех повеселить какой-нибудь забавной историей…
– Лучше пусть она будет страшной, – сказал Пугаллино и торопливо пояснил свою просьбу: – У костра нужно рассказывать страшные истории!
– Чтобы потом хорошо и спокойно спалось? – улыбнулся в ответ Бочонок.
И расправив крашенные усы, он начал свое повествование.
– Однажды гнэльф по имени Вундерфукс решил отправиться на охоту в незнакомый лес. Взял двухстволку, повесил ее за плечо и двинулся в путь. Ну и конечно, вскоре заблудился.
«Вот ужас-то! Подумал Кнедлик и завилял от страха невидимым хвостиком (шел уже одиннадцатый час ночи). – Заблудиться в чужом лесу – да страшнее беды и не придумать!»
– А тут еще как на грех разразилась ужасная гроза, – продолжил, тем временем, свой рассказ Ганс-Бочонок. – Молнии сверкали одна за одной, раскаты грома грохотали так, что у Вундерфукса чуть было не лопнули барабанные перепонки…
После этих слов, произнесенных Бочонком с каким-то звериным рычанием, Кнедлик вдруг не выдержал, сорвался с места и помчался к дереву, под которым стоял трейлер Дитриха Фитингофа. Быстро понюхал ароматный ствол и, добавив к этим запахам новый, вернулся к костру.
– …гнэльф потянул на себя дверь – дверь со скрипом отворилась, – услышал Кнедлик продолжение рассказа Ганса-Бочонка. – Вундерфукс вошел в хижину и застыл на пороге, как изваяние: прямо перед ним, упираясь косматой головой в потолок, стоял страшный-престрашный великан!
«Жуть! – подумал Кнедлик, приседая от страха на тарелку Ольгерда, в которой еще лежали остатки ужина. – просто кошмар! Столкнуться нос к носу с великаном!.. В его хижине!.. В темном-претемном лесу!..»
И Кнедлик снова на минутку сбегал к облюбованному им дереву.
А вскоре он вновь уже сидел у костра и с напряжением вслушивался в рассказ Ганса-Бочонка.
– …всю ночь провел Вундерфукс в хижине великана, боясь сомкнуть глаз. А утром, едва рассвело, хозяин повел беднягу гнэльфа на охоту. – «Мы будем охотиться на медведя, – сказал великан, – зайцы и прочая мелочь – добыча не для меня!»
«Ну все, – подумал Кнедлик, поджимая от страха крошечный хвостик, – теперь ему точно придет ужасный конец! Разве гнэльфы охотятся на медведей? Только на зайцев и уток!»
И он в третий раз совершил рейс к любимому дереву.
А когда вернулся к костру, то услышал:
– …великан подобрал с земли вырванную с корнем недавней бурей березку и сунул ее в медвежью берлогу. – «Сейчас мы его разбудим! – пробормотал он, тыча деревцем в жилище страшного зверя. – Сейчас он оттуда выскочит!»
«Глупый! – подумал Кнедлик, холодея от ужаса. – Ведь он вас обоих разорвет в клочки!»
И впечатлительный песик в четвертый раз помчался к дереву, возле которого стоял трейлер господина Дитриха.
А возвратясь обратно к костру, Кнедлик успел уловить концовку страшной истории:
– …медведь с ревом, ломая кусты и молодые деревья, гнался за нахальными охотниками, посмевшими нарушить его покой. Расстояние между Вундерфуксом и разъяренным зверем сокращалось с каждой секундой. И тут вдруг перепуганный гнэльф вспомнил, что у него за плечами болтается заряженное ружье. «Как же я мог про него забыть!» – подумал он и, не сбавляя скорости, сорвал на бегу двухствольный «бакбак» и, почти не целясь, дважды выстрелил в ужасного преследователя.
«Разве можно стрелять не целясь! – ахнул Кнедлик и снова вскочил на все четыре лапки. – А еще охотник!»
И он стрелой помчался к любимому дереву, а через мгновение так же стрелой вернулся к костру.
– …«Зря ты его ухлопал, – сказал великан и с тяжелым вздохом взгромоздил гигантскую тушу медведя на свои плечи. – Надо было подпустить его поближе к моей хижине. Теперь тащи, вот, этот трофей на себе…» – «Извини, – понурил голову Вундерфукс, – я так боялся, что он разорвет нас обоих!» – «На охоте всякое случается», – согласился с ним великан и, еще раз тяжело вздохнув, медленно побрел по лесной тропинке. А Вундерфукс поплелся за ним следом – оставаться одному в глухой чаще ему совсем не хотелось…
«Ну, слава Богу! – подумал радостно Кнедлик и весело завилял невидимым хвостиком. – История хоть и страшная, но зато закончилась хорошо. Правда, не для медведя…»
И он в шестой раз вприпрыжку помчался к дереву, возле которого крутился теперь и его папаша Шнапс.
Глава четырнадцатая
Посидев еще немного у костра, рыцарь Ольгерд вдруг со скрипом и скрежетом поднялся и сказал, обращаясь к другу Гансику:
– Что-то не хочется спать. Пойду схожу к озеру, остыну слегка: доспехи вон как накалились! Заодно песочком их почищу, чтобы не ржавели.
– Если увидишь русалку, на ее мольбы не откликайся, – посоветовал ему Ганс-Бочонок. – Сразу бери ноги в руки и лети к нам!
В ответ рыцарь тихо вздохнул и махнул невидимой рукой:
– Откуда в наши времена русалкам взяться? Последнюю лет сто тому назад видели. И то не здесь, а в низовьях Рейна.
Ольгерд стряхнул с себя сухие травинки и, поскрипывая сапогами, побрел в сторону лесного озера.
Каково же было его удивление, когда он, едва дойдя до берега и раздвинув густые ветви ивы, увидел резвящуюся в темной воде молодую купальщицу! Ольгерд просто окаменел, так поразило беднягу это зрелище!
Зато юная красавица, услышав подозрительный шум на берегу и заметив качнувшиеся ветви ивы, громко и с явным негодованием в голосе воскликнула:
– Это кто там в кустах ползает?! Уж не Ганс ли это Бочонок – жалкий проныра и мошенник?!
«Она знает Гансика!! – мелькнула в мозгу невидимки-рыцаря смутная догадка. – Она – всевидящая русалка!!»
– Или, может быть, это недотепа Ольгерд? – снова спросила озерная купальщица. – Отвечайте скорее, у меня в запасе не так уж много времени!
«Не так уж много времени на что? – подумал снова несчастный рыцарь и сам нашел правильный ответ: – Она спешит со мной разделаться! Хочет заманить в озеро и… и…» Тут его мысли совсем смешались, и Ольгерд, щурясь от лунных бликов, играющих на глади вод, вновь близоруко всмотрелся в красавицу-наяду и хрипло пробормотал:
– Простите, фроляйн, я не хотел вас потревожить… Я только хотел взять горстку песка и почистить свои доспехи…
– Так бери же его скорее и проваливай отсюда, глупышка ты этакий! – уже значительно ласковее проговорила таинственная незнакомка. – Или ты решил остаться здесь навсегда вместе со мной?
– Нет! Нет! Только не это! – вскрикнул испуганно бесстрашный рыцарь и, сбросив с себя усилием воли ужасное оцепенение, кинулся, не разбирая дороги, в лесную чащу.
– Господи, – бормотал он себе под нос на бегу, – вот влип, так влип! А еще говорил друзьям, что русалки давно все повывелись! А они чуть ли не в каждом озере! Да какие хитрые: все о нас знают, да еще голоса подделывают! Эта вот: голосом Уллы хотела меня заворожить. Но я не такой простак, я на ее уловки не поддался!..
