Позже пошел дождь; вначале всего несколько капель, потом еще, и наконец гроза сделала все невидимым. Те, кто мог ползти, вернулись в окопы. Приказа отступать не было.

Питер собирал небольшие группы и отправлял их обратно — за ранеными. Трудно было посылать людей в лощину, даже под прикрытием грозы, и ему пришлось самому пойти с ними, иначе они исчезли бы в грязи и мраке. Наконец, находить раненых больше не удавалось.

Траншея превратилась в картину ада, написанную грязью и кровью. Люди падали в окопы и лежали там, где упали, слишком усталые или испуганные, чтобы двигаться. Некоторые раненые так и умерли здесь, в грязи, другие падали на них сверху, покрывая мертвые тела и погружая их в грязь, потому что ни у кого не было сил двигаться. В течение нескольких часов Питер был в батальоне единственным офицером. Рота была его, и солдаты называли его «капитаном».

В полдень в траншеях появился Строманд. Он принес какой-то тюк.

Как ни невероятно, Аллан Роуч был невредим. Борец огромного роста преградил Строманду дорогу.

— В чем дело? — спросил Строманд. Роуч не шелохнулся.

— Пока мы атаковали, вы печатали листовки?

— Я исполнял приказ, — сказал Строманд. Он нервно попятился от рослого сержанта. Его рука легла на рукоять пистолета.

— Роуч, — спокойно сказал Питер. — Пожалуйста, помогите мне перенести раненых.

Роуч стоял в нерешительности. Наконец повернулся к Питеру.

— Да, сэр.

На рассвете у Питера удерживали позицию восемьдесят боеспособных солдат. Доны овладели бы ею без труда, но они вели себя подозрительно тихо. Питер переходил от ячейки к ячейке, стараясь сосчитать людей. Двести раненых отправлены в тыл. Он насчитал сто тринадцать мертвых. Значит, не хватало еще девяноста четырех. Погибли, дезертировали, утонули в грязи — он не знал.

Никакого общего наступления не было. Командир добровольцев посчитал, что и без него предоставилась великолепная возможность продемонстрировать, на что способен высокий боевой дух. И продемонстрировал — без сомнения.

Командование республиканцев было в ярости. Война зашла в тупик, а это означало, что превосходящие силы донов медленно перемалывают республиканцев.

В отчаянии они попытались направить большую группу на юг. Предыдущее наступление было спланировано в мельчайших подробностях, новое целиком полагалось на внезапность. Остатки части Питера получили подкрепление из других частей и свежих добровольцев и были брошены против врага.

Целью служил сельскохозяйственный центр Сарагоса, небольшой городок, расположенный среди оливковых рощ и виноградников. Колонна Питера через рощи прошла на окраину города.

Внезапность подействовала, и схватка была короткой. Залп, стремительное наступление, и враг отступил. Связь поддерживали с трудом, но, похоже, группа Питера продвинулась дальше других. Они были острием копья свободы на юге.

Они шли между ликующих толп. Армия Питера выглядела пугалами, но женщины поднимали детей повыше, показывая им освободителей. Это искупило все. Тупость генералов, жара, грязь, холод, вши — были забыты благодаря этой победе.

Следом двигались другие войска, а команда Питера разбила лагерь на окраине городка. Завтра армия двинется дальше; если сделать войну подвижной, перейти на тактику коротких схваток и стремительных перемещений, ее еще можно выиграть. «Конечно, — думал Питер, — жители Сантьяго ждут их. Население их поддержит. Сколько тогда продержатся доны?»

Незадолго до темноты они услышали в городе выстрелы.

Питер повел взвод бегом по пыльным улицам, мимо стен с пулевыми пробоинами, на городскую площадь. Там была военная полиция.

— Никогда не видел таких нарядных солдат, — сказал Аллан Роуч.

Питер кивнул.

— Капитан, как вы думаете, откуда у них такие начищенные сапоги? И новые ружья? Кажется, для войск обмундирования никогда не хватает, но полиция всегда получает больше чем нужно…

Над телами сидел старик. Он держал на коленях голову юноши, и кровь проступала у него между пальцами. Старик пустыми глазами посмотрел на Питера.

— Зачем вы здесь? — спросил он. — Разве нет более богатых планет, чтобы вы их захватывали?

Питер не отвечая отвернулся. Не знал, что ответить.

— Капитан!

Питер проснулся, услышав настойчивый шепот Аллана Роуча.

— Капитан, внизу у ручья какое-то движение. Это не доны. Человек пять, и с ними мистер Строманд. Думаю, это офицеры из штаба.

Питер сел. С той самой катастрофической атаки в трех километрах к северу он не видел Строманда. Этот человек и пяти минут не прожил бы среди бывших товарищей.

— Кто еще знает?

— Альберт, больше никто. Он меня позвал.

— Пойдем узнаем, что им нужно. Тише, Аллан. Они молча шли в жаркой ночи.

Что делают штабные офицеры в расположении роты, в авангарде наступающих сил республиканцев? И почему не сообщили мне?

Они шли за небольшой группой вдоль русла почти пересохшего ручья почти до самой городской стены. Когда те остановились, подобрались поближе и стали слушать.

— Приблизительно здесь, — послышалась книжная речь Строманда. — Подходящее место.

— Сколько у нас времени? — Питер узнал немецкий акцент штабного офицера, который их инструктировал. Следующий голос поразил его еще больше.

— Два часа. Достаточно, но уходить придется быстро. — Это бригадир Гермак, второй по старшинству человек в руководстве республиканскими силами. — Установили?

— Да.

— Подождите. — Питер вышел из тени. Он держал небольшую группу на прицеле. Рядом стремительно возник Аллан Роуч, тоже держа оружие наготове. — Назовитесь.

— Вам известно, кто мы, Оуэнсфорд, — выпалил Строманд.

— Да. Что вы здесь делаете?

— Не ваше дело, капитан, — ответил Гермак. — Приказываю вам вернуться к своей роте и никому не говорить, что вы нас видели.

— Минутку. Майор, если вы не уберете руку от пистолета, сержант Роуч разрежет вас пополам. Аллан, я собираюсь взглянуть, что они принесли. Прикройте меня.

— Есть.

— Нельзя! — Штабной офицер-немец двинулся к Питеру. Оуэнсфорд реагировал автоматически. Прикладом ружья он снизу вверх ударил немца в подбородок. Тот со сдавленным криком упал и лежал неподвижно. Все застыли.

— Интересно, капитан, — заметил Аллан Роуч. — Кажется, они больше боятся, что их услышат свои, чем враг.

Питер пригнулся к устройству, оставленному у стены.

— Какая-то бомба, вот таймер… Боже!

— Что это, капитан?

— Атомная бомба, — медленно ответил Питер. — Они собирались оставить здесь атомную бомбу. Она должна взорваться через два часа? — спросил он небрежно. Мысли его смешались, но никакого объяснения он не находил и только диву давался собственному спокойствию. — Зачем?

Никто не ответил.

— Зачем взрывать единственную наступающую часть республиканской армии? — с удивлением спросил Питер. — Они не могут быть изменниками. Доны такого не одобрят… но… Строманд, на орбите у нас новый боевой корабль СВ, верно? Силы Флота, способные прекратить войну?

— Что это значит? — спросил Аллан Роуч. Ружье он держал уверенно, но в его голосе слышалось напряжение. — Зачем взрывать атомной бомбой своих?

— Запрет, — ответил Питер. — Единственное, что СВ всегда навязывает силой. Никакого атомного оружия. — Он почти не сознавал, что говорит вслух. — Инспекторы СВ увидят, что передовые части наступающих республиканцев уничтожены атомной бомбой, и решат, что это сделали доны. Ведь только им это выгодно. Поэтому СВ разгонит карлистов, а когда Флот уйдет, эти ублюдки останутся победителями. Верно? Гермак? Строманд?

— Конечно, — ответил Строманд. — Глупец! Идите с нами. Оставьте бомбу здесь. Извините, но мы решили, что не можем доверить вам этот план. Он слишком важен… он означает победу в войне.

— Какой ценой?

— Цена невелика. Батальон солдат и одна деревня. Да за неделю на войне гибнет больше. Сравнительно бескровная победа.