У Питера не нашлось ответа. Они пошли дальше.

— Кому-то нужно поддерживать здесь порядок, — сказал Бартон. Подумайте об этом.

Они дошли до города. Наемники-фридландцы в него не входили; зато показалась колонна солдат-монархистов. Сапоги грязные, одежда порвана — внешне они не очень отличались от остатков роты Питера.

Когда монархисты вошли в город, жители выбежали из домов. Они выстроились по обе стороны улицы. И когда показались карлисты, послышались приветственные крики.

Лисандр осушил свой стакан. Графин опустел.

— Неплохая история, капитан. А кстати — что вы сделали с атомной бомбой?

— Отдал Фалькенбергу.

— А он?..

— Не знаю.

— Во всяком случае у майора Бартона ее нет, — сказал Лисандр.

— Не забудьте, это происходило двенадцать лет назад. И если Эйс Бартон решит, что ему нужна атомная бомба, он ее раздобудет.

— Двенадцать лет, и вы по-прежнему высокого мнения о нем?

— Конечно. И мне совсем не хочется с ним так встретиться.

— Может, и не придется, — сказал Лисандр. — Полковник Фалькенберг сказал губернатору Блейну, что вопрос политический и решать его нужно политическими средствами.

— Надеюсь, он прав, но Эйс легко не сдастся.

— Конечно, есть простое решение…

— Какое?

— Просто перехватить урожай, который сейчас у него.

— Да, это подошло бы, — усмехнулся Оуэнсфорд. — Но Эйс понимает это не хуже нас. Он очень умно спрятал эту штуку. Роттермилл загонял своих людей, заставляя изучать снимки со спутника, но пока они ничего не высмотрели.

— А нельзя подкупить кого-нибудь из плантаторов?

— Пытались. Они тоже не знают. Очевидно, Бартон сообщает им пункт доставки, а оттуда урожай переходит к его войскам.

Вечерняя выпивка не способствовала мысленной сосредоточенности Лисандра. Он нахмурился.

— Это должно быть очень большое укрытие. Даже если урожай концентрированный, его тонны. Нелегко спрятать.

— Может, и так. Но они это сделали.

Лисандр закрыл дверь и прислонился к ней. Он не стал зажигать свет. Серый рассвет позволял видеть достаточно, чтобы не наталкиваться на мебель, и, несмотря на средство Оуэнсфорда, яркого света он бы сейчас не выдержал.

— Спать, — пробормотал он. Выбрался из рубашки и брюк, швырнул их на кресло и направился к кровати.

Там кто-то был.

— Какого дьявола?

— Гммм? Линн?

— Урсула?

— Боже, который час?

— Четверть шестого. Что ты здесь делаешь?

— Я не хотела спать одна. Чего ты стоишь? Здесь холодно.

— Долго не будет. — Он лег и приладился к изгибам ее тела. Несколько мгновений спустя мягко, но решительно отвел ее руки. — Не сейчас, Урса. Пожалуйста.

— Голова болит?

— Не так сильно, как бывало.

— Нужно было пить воду.

— Боже, дорогая. Чем, по-твоему, я занимался?

— Ты часами пил воду? Ну, ваше высочество… Он рассмеялся, но от этого заболела голова.

— Вода. Средство от похмелья. Рассказ капитана Оуэнсфорда.

— Должно быть, интересный был рассказ!

— Очень. Еще мы пытались понять, где эти проклятые ранчеро прячут галлоны и галлоны наркотика. Но ни к чему не пришли.

— Ну, хорошо. Спокойной ночи.

— Урса… что ты собираешься делать утром?

— Позавтракать с тобой. Спокойной ночи.

Офицерская гостиная была пуста. Лисандр и Урсула выбрали столик в углу, так, чтобы их не слышал официант, и поставили свои подносы с завтраком.

— Прости за такой выбор, — сказал Лисандр, поморщившись при виде тарелки с чем-то похожим на зеленую овсянку.

— Уже поздно, нам повезло, что вообще что-то получили. А ты выглядишь гораздо лучше, чем полчаса назад.

— Собираюсь прихватить формулу этого витаминного напитка на Спарту. Мы сделаем его правительственной монополией и через пять лет сможем отменить все налоги. — Он чокнулся своей кофейной чашкой с ее. — А теперь, может, расскажешь, что у тебя на уме все утро?

Она отхлебнула кофе.

— Линн… ведь они должны перевозить этот наркотик вертолетами, верно?

— Кто?

— Плантаторы. Мятежники.

— Да, вероятно. А почему ты об этом думаешь?

— Разве мне не должно быть интересно? Или это чисто мужская проблема?

— Послушай, Урса. Я этого не заслуживаю. Она вздохнула.

— Да. Наверно, не заслуживаешь.

— Так в чем дело? У тебя есть идея?

— Может быть. Не знаю.

— Ну, расскажи.

— Я… мне стыдно…

— Что? Это же я, вспомни. — Он поставил кружку с кофе и обнял ее за плечи. — Что бы это ни было…

— Конечно. Ну, хорошо. Это случилось за шесть недель до твоего прилета на Танит. До нашей встречи.

— И что?

— Помнишь, я тебе рассказывала, что нас, девушек из отеля, посылают на плантации?

— Боже! Ты хочешь сказать, что тебя…

— Нет, не меня. Не совсем. Мне повезло. Я была… не смотри на меня, пока я рассказываю.

— Что бы это ни было, лучше расскажи. Так в чем дело?

— Я была… на праздновании дня рождения сына плантатора. Ему исполнилось шестнадцать. Я была… ты ведь читал Мида и Бенедикт,5 верно? Так вот, это и есть обряд совершеннолетия на Таните. — Она сухо рассмеялась.

— Урса… — Он обнял ее крепче.

— Ну, неважно. Это была… работа. Но произошло и кое-что еще. Тогда для меня это ничего не значило, но сейчас…

Лисандр опустил свою ложку.

— Рассказывай.

— Внимание! — официально произнес капитан Фаст. Фалькенберг вошел, и все встали. Он занял свое место во главе длинного стола.

— Господин президент, весь ли совет полка в сборе?

— Да, сэр, — ответил капитан Алана.

— Благодарю вас. Главный старшина, приняты ли меры по обеспечению безопасности помещения? Спасибо. Объявляю заседание открытым. Прошу садиться.

Фалькенберг оглядел два ряда знакомых лиц. Офицеры расположились по старшинству, в дальнем конце главный старшина и старшие унтер-офицеры. Штатских женщин представляют Беатрис Фрейзер и Лора Брайант. Лица возникают и исчезают, но структура совета полка не менялась с тех пор, как 42-й полк морской пехоты Совладения был расформирован и предпочел держаться вместе в качестве Легиона наемников Фалькенберга.

— Первый пункт. Поздравляю с окончанием кампании против Свободного государства, проведенной с небольшими жертвами. Молодцы. Конечно, операция была дорогая, и это позволяет перейти ко второму пункту. Финансовый отчет. — Все зашуршали бумагой, разбирая напечатанные листочки. — За последние месяцы мы истратили свыше семисот снарядов с разделяющимися боеголовками и сорок тысяч зарядов других видов оружия. В одной только операции против Свободного государства мы использовали тридцать ракет «Медвежий коготь» и шестьдесят снарядов для минометов. Все, разумеется, было необходимо, но убыль нужно возместить. Капитан Алана добилась существенной экономии в рутинных операциях, но, боюсь, этого недостаточно. Необходимы дальнейшие сокращения. Замечания?

— Мы вряд ли можем сократить разведывательные операции против мятежных плантаторов. Или их воздушную поддержку, — сказал Иен Фрейзер.

— Конечно, нет. Думаю, в этом я выражаю общее мнение. Спасибо. У кого есть предложения?

— Срезать оплату, сэр? — спросил главный старшина Кальвин.

— Возможно. Это, конечно, последний резерв, но может дойти и до этого.

— Не лучшее время для этого, сэр. Фалькенберг мрачно улыбнулся.

— Главный старшина, если кто-то из солдат захочет дезертировать на Таните, скатертью дорога. Думаю, если понадобится, мы найдем здесь достаточно рекрутов.

— Сэр.

— Следующий пункт, — сказал Фалькенберг. — Мы получили от Спарты чек на пять миллионов кредитов в качестве оплаты за отсрочку контракта. В течение месяца деньги можно будет снимать в банках Танита. Если предстоящая кампания окажется не слишком дорогой, это позволит слегка смягчить экономическую ситуацию.