— Я люблю тебя, — едва слышно прошептала она.

— Теперь и навсегда?

Джиллиан помолчала и словно бросилась с обрыва головой вниз, оставив позади волнения и страхи.

— Да.

— И я стану чтить и защищать тебя, Джиллиан, — поклялся Бродик, рывком привлекая ее к себе. Джиллиан едва успела заметить, как отец Лагган поднял руку и начертил в воздухе крест.

Она не нашла сил противиться, когда Бродик нагнул голову, чтобы коснуться ее уст поцелуем. В каждом его прикосновении сквозила неосознанная властность собственника, получившего наконец желаемое. Он провел кончиками пальцев по ее щеке, и девушка на мгновение забыла обо всем. Казалось, она даже не слышит приветственных криков, звеневших в воздухе, и, когда Бродик разжал руки, ей пришлось схватиться за луку седла, чтобы не свалиться на землю. Джиллиан принялась поспешно приглаживать волосы, пока Бродик заправлял конец пледа за пояс. Она в очередной раз ждала от него объяснений и, как всегда, не дождавшись, обернулась к отцу Лаггану.

— Да пребудет с тобой Господь, — пожелал он. Рамзи, ухмыляющийся, словно разбойник, укравший толстый кошель, набитый золотом, хлопнул Бродика по плечу.

— Сегодня же вечером и отпразднуем!

— Что именно? — удивилась девушка.

— Ну как же! Ты выполнила свой долг перед церковью. Теперь отец Лагган удовлетворен.

— Значит, мы можем продолжать путь?

— Конечно!

И, опасаясь потока новых вопросов, Рамзи поспешно обратился к священнику:

— Отец, вы отобедаете с нами сегодня?

— Я обещал лэрду Макхью заехать к нему, но если на обратном пути меня не застанет ночь, с радостью воспользуюсь твоим гостеприимством. По чести признаться, старые кости ноют и требуют мягкой постели. Пустой мягкой постели, — подчеркнул он, недовольно зыркнув в сторону Бродика.

— Обещаю, что пустая мягкая постель будет вас ждать, — с улыбкой заверил Рамзи.

Наградив Джиллиан очередным сочувственным взглядом, отец Лагган неожиданно выпалил:

— Еще есть время… бывали случаи, когда… словом, если девушка вдруг передумает, никто ее не осудит. Леди Джиллиан, если ты пожалеешь о своем решении… то есть если придешь в себя и опомнишься, поняв всю глупость…

— Но, отец, что сделано, то сделано. Да будет так! — вмешался Рамзи.

Плечи священника устало опустились.

— Предупреждаю, лэрд Бьюкенен, я глаз с нее не спущу.

— Означает ли это, что вы нарушите клятву и вернетесь во владения Бьюкененов? — рассмеялся Рамзи. — Я еще помню, как вы твердили Йену Мейтленду, что все Бьюкенены язычники и ноги вашей не будет на их землях.

— Я еще не выжил из ума и не потерял память, — огрызнулся священник. — Однако и обязанности, порученные мне пресвятой нашей церковью, выполнял и выполнять буду! И отныне стану каждый месяц справляться о леди Джиллиан, и если узрею, что она несчастна и тает на глазах, ты ответишь передо мной и Богом, лэрд! Запомни мои слова! Тебе досталось настоящее сокровище, и попробуй только не оценить его по достоинству!

И, разразившись столь неожиданно страстной речью, отец Лагган взял лошадь под уздцы и повел прочь, сквозь толпу воинов.

— Господь с вами, — кивнул он на прощание. Джиллиан проводила его глазами, но Бродик дернул узду, чтобы привлечь ее внимание, и провел рукой по каштановым локонам.

— Я обещаю хорошо с тобой обращаться, — поклялся он.

— Постараюсь, чтобы именно так и было. Ну что, едем?

Бродик знаком велел Дилану скакать впереди и что-то сказал Рамзи. Джиллиан заметила, как командир поскакал к скалам. До смерти испугавшись, она развернула кобылу, и не успели мужчины оглянуться, как она была уже на полпути к противоположному склону.

— Куда это она, черт возьми? — недоумевал Бродик, пустив коня в галоп. Он в два счета догнал Джиллиан, схватился за поводья и попытался остановить ее. Но та оттолкнула его руку и вновь пришпорила животное.

— Ты не туда едешь.

— А что, нужно спуститься по тому обрыву? — охнула она.

— Но, Джиллиан, не…

— Я не сделаю этого.

— Позволь же объяснить, — терпеливо начал Бродик.

Позже он клялся, будто в жизни не видел, чтобы кто-то двигался с подобной быстротой. Видя, что он не собирается отпускать поводья, Джиллиан соскользнула с кобылки и умчалась, прежде чем он успел объяснить ей необходимость срезать путь. Он едва успел поймать ее.

— Да что это ты вытворяешь?

— Ничего особенного. Иду. Хочу немного размяться.

— Дай мне руку.

— Ни за что.

— Это не обрыв, — сообщил Бродик.

— Я найду дорогу поровнее.

— Хорошо, — согласился он. Девушка застыла на месте.

— Ты это серьезно? Не станешь меня заставлять?

— Ну конечно, нет! Все будет, как хочешь ты.

Он пронзительно свистнул и поднял руку. Дилан немедленно повернул назад. Джиллиан сообразила, что, должно быть, позорит Бродика своей трусостью. Горцы наблюдали за ней, но никто не приближался и, следовательно, не слышал их беседы.

— Я не хочу ставить тебя в неловкое положение перед друзьями, но клянусь, так оно и будет, если ты вынудишь меня спускаться по этой проклятой скале.

— Несмотря на страх, ты еще опасаешься навлечь на меня бесчестье? Ах, Джиллиан, ты просто не способна никого опозорить. Мы едем окольной дорогой.

Джиллиан облегченно вздохнула, но странное волнение не давало покоя.

— Это займет намного больше времени?

— В зависимости от того, с какой скоростью будем ехать.

— Сколько? — настаивала она.

— Целый день, — признался он, снова протягивая ей руку.

— Так долго? Даже если поспешим?

— Так долго. Дай мне руку.

— Я сама поеду.

— Я предпочел бы взять тебя в седло. Джиллиан отстранилась.

— Бродик!

— Что, девочка?

— Мне придется спуститься вниз, так?

— Ты никому и ничем не обязана. Поступай как сочтешь нужным.

Джиллиан глубоко вздохнула, вскинула голову и схватилась за руку Бродика. Вместо того чтобы втащить ее в седло, он передумал и посадил девушку себе на колени. Почувствовав, как она дрожит, он крепко обнял ее и притянул к себе.

— Твои страхи…

— Глупы и беспочвенны, не так ли?

— Ты не знаешь, что послужило причиной? Что сделало тебя столь осторожной?

— Хочешь сказать — трусливой?

Бродик сжал двумя пальцами подбородок девушки и повернул ее лицом к себе.

— Не смей никогда повторять такое. Ты не трусиха, ясно? Джиллиан кивнула.

— Скажи вслух, — велел он.

— Я не трусиха. Отпусти меня. Дышать трудно, — пропыхтела она. Бродик немедленно ослабил хватку. — Я решилась. Мы спустимся по откосу. Только последними, хорошо? Может, я успею набраться храбрости, видя, как это делают остальные.

— Ты уверена?

— Да, — едва слышно пролепетала она. — И я поеду на своей лошади, — добавила девушка чуть тверже. — Не хочу, чтобы твои люди посчитали меня слабовольной тряпкой.

— Им это и в голову не придет, — заверил Бродик, направив коня назад. Он не остановился на вершине, а продолжал путь по извилистой узкой тропе, ведущей во владения Рамзи. Девушка зарылась лицом в его плед, обняла за талию и потребовала, чтобы он подождал, пока спустятся другие. Но Бродик отказался. Однако они еще не достигли самого крутого участка осыпи, и Джиллиан надеялась его уговорить. Ей нужно время собраться с мыслями. Почему этот тупоголовый болван не понимает?

— Я хочу быть последней.

— А я привык быть первым.

— Нужно подождать! — взвизгнула она. Панический страх стиснул горло, и перед глазами стояла ужасная картина: она катится в бездонную черную пропасть, которой нет конца. Из горла рвался пронзительный крик, и — Господи, помоги! — ее либо вывернет наизнанку, либо сознание помутится. Уж лучше второе…

— Бродик… не могу…

— Лучше расскажи мне о тех нечистых мыслях, которые тебя посещают.

— Что?!

Он терпеливо повторил вопрос. Жеребец споткнулся. Из-под копыт полетели камешки, прямо в жадную пасть провала, но Бродик просто сместил равновесие, чтобы помочь коню, и щелкнул поводьями. Джиллиан, услышав шум, попыталась было посмотреть вниз, но Бродик снова осведомился: