Не тратя времени на выяснение подробностей, он галопом помчался к дому.

Боже, неужели ребенок погибнет? Впрочем, что толку просить Бога о милости, если он не реагирует на просьбы незаконнорожденных.

– Гейбриел! – Родни встретил его у входа в дом. Лоб здоровяка был наморщен, единственный глаз покраснел, и казалось, что он очень нервничает.

Соскочив с коня, Гейбриел отдал поводья слуге. – Как ребенок?

– Схватки начались два дня назад. – Родни пытался догнать своего господина, прыгавшего через две ступеньки по лестнице, ведущей в спальню, но ему это никак не удавалось.

– Почему за мной не послали сразу?

– Мы посылали троих. Двое не смогли вас найти, а третий вообще не вернулся.

– Ребенок умер?

– Было очень много крови. – Родни явно старался избежать прямого ответа на вопрос.

– А Ариана?

– Она отдыхает. – Уши Родни покраснели. – И уже послали за священником.

Гейбриел сокрушенно вздохнул. Как он мог оставить ее в такое время, да еще прикованной к постели?

Добравшись до спальни, Гейбриел убедился, что дверь заперта, и с силой стукнул по ней кулаком.

– Ариана!

Из комнаты раздался странный, приглушенный звук.

– Открой, иначе я сам открою.

– Прекратите сейчас же! – раздался решительный женский голос, и Гейбриел сразу вспомнил про Гленну, акушерку.

Отойдя немного, он, как бык, попробовал выбить дверь плечом, и с третьего раза дверь открылась.

Ариана, побледневшая и измученная, смотрела на него с кровати, нахмурившись и широко раскрыв глаза. Прижимая к себе какой-то маленький сверток, она тихо сказала:

– В этом не было совершенно никакой необходимости.

Непричесанные волосы ее спутались, на коже виднелись пятна, и вся она выглядела ужасно измученной. Горы подушек, обычно аккуратно разложенных, в беспорядке валялись по обеим сторонам от кровати. На туалетном столике лежали отвратительного вида окровавленные тряпки.

– Тебе не следовало запирать дверь. – Гейбриел прошел через комнату и остановился возле кровати. Похоже, Ариана настолько ослабела, что вряд ли сможет заботиться о малыше.

– Где ребенок?

– Тебе не следовало ломать дверь, – повторила Ариана. В этот момент одеяло сдвинулось, открыв крошечное сморщенное существо. Ребенок был таким маленьким, что легко мог поместиться на одной ладони Гейбриела. Он опять стал укорять себя за то, что оставил ее.

– Ребенок жив?

В этот момент крошечное существо открыло глаза и посмотрело прямо на него.

Восторгу Гейбриела не было границ. Ребенок жив!

Ему хотелось поднять руки к небу и заорать во все горло, но он все стоял как вкопанный и не сводил глаз с младенца, личико которого красно-синего цвета вдруг сморщилось и стало напоминать поверхность старой коряги. Однако для Гейбриела это зрелище представлялось самым замечательным из всех, какие ему доводилось видеть в его жизни.

– Черт возьми! – громко произнес он, не зная, что еще сказать.

Сверток снова пошевелился, и Ариана сердито посмотрела на мужа.

– Ты не мог бы говорить не так громко? – укоризненно проговорила она.

Гейбриел потянулся к младенцу, но Гленна тут же стукнула его по руке.

– Сначала мыться, – скомандовала она.

Боже, какой же он осел!

Гейбриел поспешно подошел к двери и выглянул в коридор.

– Родни, скажи, чтобы перестали звонить в колокола, и отошлите домой чертова священника. Мой младенец жив!

– Но, сэр, – пытался возразить Родни, – он не проживет и дня.

– Пожалуй, он прав, – вздохнула Гленна. – Такие никогда не выживают. Будет лучше, если священник все-таки явится.

– Мой ребенок не умрет, – упрямо сказал Гейбриел. – И пусть священник держится от него подальше. Младенцу нужны тепло и еда, а не ладан. И прекратите все разговоры о похоронах.

Пожав плечами, Родни повернулся и неохотно отправился в зал.

Побродив немного по комнате, Гейбриел опять подошел к кровати и стал оглядывать младенца, убеждая себя, что ребенок будет жить, несмотря ни на что.

– Ты не собираешься его покормить? – с надеждой спросил они крепко сжал спинку кровати.

– Она едва может дышать, а уж сосать… – Ариана с болью в глазах посмотрела на младенца.

Оставив арбалет в ногах кровати, Гейбриел прошел к умывальнику, налил воду из серебряного кувшина и основательно вымыл руки, а затем, вытерев их чистой тряпкой, подошел к Ариане.

– Дай мне ребенка, – мягко попросил он.

В тот же момент Гленна оказалась прямо перед ним.

– Оставь нас в покое, здесь не место для мужчины. Дай своей жене возможность порадоваться своему младенцу, пока он еще на этом свете. Теперь тебе понадобился ребенок, но разве не ты оставил беременную жену прикованной к постели? – Акушерка повернулась к Гейбриелу спиной, взяла влажную тряпку и обтерла лоб Арианы. – Не волнуйся, моя милая, – ласково проговорила она.

Ариана казалась невероятно бледной; откинувшись на подушки, она тихо покачивала крошку.

– Дыши, детка, дыши, – приговаривала несчастная мать.

– Оставил прикованной к постели! – бормотал Гейбриел. – Ну и что? У Родни были ключи, разве нет?

– Ты велел не отпускать ее, пока не пройдет две недели, – презрительно процедила Гленна. – А Родни, твердолобый дурак, сказал, что если он уберет цепь, то ему придется все время находиться рядом с ней. Нам было бы еще хуже, если бы этот волосатый идиот болтался тут у нас под ногами. – Акушерка принялась, ворча, убирать разбросанные повсюду окровавленные тряпки.

Чувство невыразимого отчаяния овладело Гейбриелом.

– Уходи прочь, ты ничем не сможешь нам помочь. – Гленна демонстративно отвернулась от него.

– Нет.

В это время младенец открыл рот, словно прося пить.

– Покорми ее, – снова повторил Гейбриел.

– Лучше оставь нас, – Ариана указала глазами на выломанную дверь, – и найди кого-нибудь, кто сможет починить это.

Отчаяние охватило Гейбриела, но он твердо решился не сдаваться. Взяв акушерку за плечи, он осторожно отодвинул ее от кровати, глядя на нее таким взглядом, что у женщины сразу пропало всякое желание спорить с ним. Потом он протянул руку к ребенку, но Ариана локтем остановила его порыв.

Внезапно на лестнице раздались торопливые шаги, и в комнату вихрем ворвалась Маргарет.

– Помогите нам все святые! – сразу запричитала она, пряча руки в складки широкой юбки. – Миледи, там приехал ваш кузен, епископ, и я сказала ему, что вы наверху с ребенком и что к вам сейчас нельзя. Вот только он ничего не хочет слушать и говорит, что собирается благословить младенца.

– Кузен здесь? – вздрогнув, переспросила Ариана и тут же начала усиленно растирать грудь младенца, который, казалось, совсем затих.

– Епископ приехал не один, – затараторила Маргарет, как будто желая поскорее высказать все и уйти из комнаты. – Я еще никогда в жизни не видела такой богатой процессии. Там много лошадей, какие-то сундуки и толпа слуг. Этот человек, наверное, богаче, чем сам король.

Ариана глубоко вздохнула и крепко прижала к себе младенца, который как раз в этот момент снова начал дышать. Она в ужасе смотрела на Гейбриела, понимая, что приезд епископа не сулит им обоим ничего хорошего.

– Где Джейсон? – поспешно спросила она, обращаясь ко всем сразу.

В коридоре раздалось громкое шарканье ног, и в комнату влетел Родни.

– Господин, мне одному с ними не справиться… – Почувствовав на себе мрачный взгляд Гейбриела, он внезапно замолчал.

И тут же комнату вошел епископ в сопровождении целой свиты, охранников и слуг, которые сразу принялись с интересом рассматривать богато обставленную спальню.

Ариана с усилием села на кровати. Если бы она была в состоянии, то с огромной радостью сбежала бы отсюда.

– Неужели это вы, мой кузен? – с трудом разжимая губы, произнесла она. – Я бы с удовольствием приняла вас, но только не сейчас. Прошу, уходите отсюда, уходите все!

Кулаки Гейбриела внезапно сжались так, что побелели костяшки пальцев.