Осенний запах вянущей листвы и влажной земли висел в воздухе. Золотом поблескивало солнце из-за отступающих облаков, и косые лучи отражались в каплях дождя, что сверкали на деревьях парка и в осенней паутине над лужайками. Черный как уголь дрозд выпрыгнул из укрытия, встряхнулся и робко чивиликнул.

Крейцер остановился и загляделся на дрозда, но тот, заметив человека, испугался и улетел. В утренней тишине Крейцер побрел дальше по скрипящему гравию дорожки между рядами темно-зеленых кустов тиса и белых мраморных статуй.

Вот перед ним вырос Новый дворец. Нежной зеленью сверкала медная крыша, экзотические божества из желтовато-коричневого песчаника и высокие стеклянные двери украшали розовый фасад. На длинных, усыпанных гравием террасах в четком строю, как гренадеры, стояли фонари. За дворцом разместились здания педагогического института.

Крейцер взглянул на часы. До конца занятий оставалось несколько минут. Медленно пересек он аллею с пирамидальными тополями, прошел затем вдоль зданий обеих «Коммюн», а когда приблизился к красному кирпичному зданию со стеклянным куполом, - зданию, странно выделяющемуся на фоне других строений и напоминающему скорее вокзал эпохи грюндерства, ему навстречу хлынула толпа студентов.

Он ждал, пока в оживленно дискутирующей группе, состоявшей преимущественно из девиц, не углядел человека, могущего быть Дитером Николаи. Тогда он подошел к Дитеру и попросил разрешения поговорить с ним наедине.

Дитер был молодой человек спортивного сложения, ростом примерно метр восемьдесят пять, с приветливым беззаботным лицом. На нем был тонкий синий пуловер с выпущенным поверх него воротничком рубашки, расклешенные джинсы защитного цвета и плетеные кожаные мокасины. Он вопросительно взглянул на Крейцера и пожал плечами.

- Вам наверняка известно, что машина вашего отца недавно совершила наезд, - так без околичностей начал Крейцер. - В этой связи я хотел бы задать вам несколько вопросов.

Удивление отразилось на лице Дитера.

- А я-то здесь при чем? - спросил он. - Вы из полиции?

- Да. Где бы мы могли спокойно поговорить?

- Не знаю. - Дитер растерянно огляделся. Потом указал кивком на какое-то деревянное сооружение на краю лужайки. - Лучше всего там. Там и скамейка есть.

- Хорошо.

- Только времени у меня мало. Через полчаса у меня семинар по научному коммунизму.

- Тридцати минут хватит за глаза, - успокоил его Крейцер. В маленьком музыкальном павильоне, окруженном рододендронами, стояли белые скамейки. Они сели. Сквозь просвет в кустах виднелась лужайка и ярко-желтый дом под каштанами - некогда королевская конюшня. Крейцер ненадолго закрыл глаза, чтобы вернуть свои мысли в служебное русло.

- Господин Николаи, когда вы были в последний раз у фрейлейн Альвердес? - спросил он.

Дитер очень удивился.

- Вы ведь собирались расспрашивать меня про аварию, не так ли?

- Одно с другим связано. А поскольку вы торопитесь, лучше всего отвечайте непосредственно на мои вопросы.

- Ладно. Я просто так спросил. ?

- Вы, вероятно, человек обидчивый. Но к делу: когда это было?

- Позавчера.

- Зачем вы к ней приезжали?

- Ни за чем. Хотел поболтать с ней.

- И это все? - спросил Крейцер.

Дитер состроил озабоченное лицо.

- Я в нее влюблен, мы оба совершеннолетние и не состоим в родстве. Какое дело полиции до этого?

- Ваши чувства к фрейлейн Альвердес нас нисколько не занимают.

- Что же тогда?

- Вы ничего не приносили ей в воскресенье?

- Приносил? Ах да, мою машинку. Бригитта попросила ее, чтобы перепечатать что-то для своего шефа.

- Откуда у вас эта машинка, господин Николаи?

- Да понимаете, - Дитер хмыкнул и смущенно пожал плечами, - это совершенно фантастическая история. А если говорить коротко, я ее нашел.

- Вы не могли бы рассказать эту фантастическую историю поподробнее?

- Несколько месяцев назад, не то в начале, не то в середине июля, я заглянул вечером в приемную отца. Хотел взять какой-нибудь журнал. И под одним из стульев обнаружил машинку. Почти новую. А мне уже давно хотелось завести такую вот, портативную, потому что с ней вся эта лекционная писанина будет выглядеть аккуратнее и мой фотокаталог тоже. Я спросил у отца, отец ее не признал. Карла, наше хозяйственное чудо, тоже ничего не знала. На другой день я спросил у фрау Зингер, это сестра, которая помогает отцу вести прием. С тем же успехом. Она не знала, чья это машинка и как она попала к отцу в приемную. Мы составили объявление, что, мол, найдена пишущая машинка и так далее, одно повесили на воротах, другое - в приемной. Вдобавок фрау Зингер опросила всех пациентов, которые были в тот день, и никто ничего не знал. Прошел месяц, владелец так и не объявился, и тогда я счел эту историю божьим промыслом, взял машинку себе и с тех пор пользуюсь.

- Звучит и в самом деле фантастически, - сказал Крейцер, не скрывая своего недоверия. - Но если предположить, что все сказанное вами - чистая правда, тогда вы повинны в сокрытии находки.

- Господи, - вздохнул Дитер и возвел очи к небу с выражением тоски, - что я еще мог сделать? Бежать в полицию, лишь бы избавиться от машинки?

- Существует еще бюро находок.

- Возможно. Но я понятия не имею где. А кроме того, я был уверен, что сделал все, чтобы хозяин мог получить свою машинку обратно, хотя в глубине души подозревал, что он вовсе не желает ее получить. Понимаете, машинка - это вам не брючная пуговица, человек должен вспомнить, где и когда он ее оставил, и тот, кто дорожит ею, постарается разыскать. Поскольку ничего подобного не случилось, остается предположить, что владелец не желает получать ее обратно. Можете взять ее себе.

- Уже взяли. Вчера вечером машинка была изъята у фрейлейн Альвердес.

Дитер поднял брови и посмотрел вдаль. Крейцер рассердился. Он ждал другой реакции.

- Мне можно идти или за сокрытие находки полагается тюрьма?

Крейцер задумчиво посмотрел на парня. Он не понимал, что это означает - то ли протест несправедливо заподозренного человека, то ли наглость.

- Мы еще не кончили, - сказал он. - А в прошлую среду, в тот вечер, когда произошел наезд, вы тоже были у фрейлейн Альвердес?