«EMW» катила вдоль по Ланге Брюкке - улице с двусторонним движением, протянувшейся от центра города через Хавель. В спокойной воде реки возле пристани кружили лебеди, вдоль бетонированной набережной стояли моторки, поджидая гуляющих, которые надвигались пестрыми стаями, с детьми, фотоаппаратами и съестными припасами.

Когда город остался позади, Крейцер опустил стекло. В машину ворвался запах бензина, аромат нагретого леса и свежего сена. В поле тарахтели тракторы, волоча за собой пыльные хвосты. Темно-зеленые поля картофеля, луга, кустарник, сосновые рощи проплывали мимо. Потом дорога пошла под уклон, нырнула под железнодорожные пути и вынырнула на подступах к деревне Филиппсталь, камышовые крыши которой проглядывали сквозь по-осеннему пеструю листву.

Еще немного - и они оказались в большом населенном пункте. Гуси встретили машину гоготом и шипением, шоферу пришлось немало потрудиться, чтобы не переехать какую-нибудь воинственно вытянутую шею.

Перед школой - красным кирпичным зданием с белыми рамами - машина остановилась. Крейцер и Арнольд поднялись по ступенькам крыльца и вошли в прохладный полутемный коридор. На одной из дверей был кнопками приколот кусок картона с надписью печатными буквами: «Учительская». Они постучали и вошли. Комната была низкая, с белеными стенами и дощатым потолком. В одном углу стояли свернутые в трубку карты, на полу высились стопки учебников, а на старом крестьянском шкафу выстроились, словно на выставке, чучела птиц. Поближе к окну стояли два письменных стола. За одним из них, окруженный пестрыми чернильницами и тетрадями, сидел молодой человек в очках с толстой роговой оправой, которые едва умещались на его вздернутом носу. Завидев вошедших, он поднялся с места и торопливо застегнул верхние пуговицы своей фланелевой рубашки.

- Мы хотели бы поговорить с фрейлейн Шварцхаупт, - сказал Крейцер. - Она ведь здесь работает, верно?

- Да, здесь. Вы по поводу вчерашнего происшествия?

Крейцер кивнул. Молодой человек на мгновение задумался.

- У нее сейчас урок, - сказал он, - но я ее вызову.

- Большое спасибо.

Молодой человек отмахнулся от благодарностей.

- Вы пока присядьте, пожалуйста. - И, указав на два стула, стоящих возле дверей, он взял со стола стопку тетрадей и вышел из комнаты.

Крейцер сел, Арнольд же подошел к открытому окну. В школьном саду цвели мальвы, астры и гладиолусы. Овощи там тоже были. На каждой грядке торчала дощечка, где было обозначено, какой класс следит за этой грядкой. Пригревало солнце, кругом стояла непривычная для горожанина тишина.

Скоро по коридору зацокали каблучки и в учительскую вошла фрейлейн Шварцхаупт. Вид у нее был теперь не такой ужасный, как накануне вечером. Белая блузка и костюм подчеркивали ее свежесть; волосы, легкими прядями ниспадавшие на плечи, золотились на солнце. Живые глаза и несколько веснушек делали ее совсем юной.

Крейцер назвал себя и своего коллегу и попросил ее проводить их к месту происшествия.

- С удовольствием, - откликнулась фрейлейн Шварцхаупт, - если только я смогу быть вам полезной. - Она подошла к шкафу, распахнула его дверцы и достала оттуда белую дедероновую куртку.

Они вышли на улицу, шофер сунул газету за солнцезащитный козырек и включил зажигание.

- Пешком далеко отсюда? - спросил Крейцер.

- Минут пять примерно, - ответила она.

- Может, пойдем тогда, если вы не возражаете? Она кивнула, а он махнул шоферу, и мотор умолк. Они пошли по широкому шоссе, обсаженному с обеих сторон раскидистыми липами. За тюлевыми занавесками замелькали лица, там и сям распахивались низкие двери домов и на пороге вырастал хозяин, провожая незнакомцев любопытным взглядом.

- А как получилось, - начал Крейцер, - что вы в такой поздний час оказались одна на дороге?

Фрейлейн Шварцхаупт улыбнулась. Руки она заложила за спину, ее курточка шуршала на ходу.

- Я привыкла совершать прогулку перед тем, как лечь спать.

- Удивительно. Я знаю много женщин, которые боятся темноты, особенно вне дома.

- Нет, обычно я ничего не боюсь. Но, признаюсь, вчера вечером мне и впрямь было как-то не по себе. В густом тумане каждый куст и каждый шорох кажутся страшными, у меня даже возникло какое-то предчувствие опасности, если только допустить, что предчувствия вообще существуют. Но может, это все игра воображения. Здешний народ любит рассказывать всякие жуткие истории, а дети приносят их в школу. Хочешь не хочешь, какие-то обрывки застревают в памяти.

Она пожала плечами и взглянула испытующе на своих спутников. Губы ее сложились в едва заметную усмешку.

Крейцер подавил в себе желание тут же обрушиться на суеверия, так как это завело бы его слишком далеко.

- А когда вы вышли из дому? - спросил он.

- Примерно в половине десятого.

- Значит, вы провели на улице не менее получаса, прежде чем обнаружили раненого?

- Да, я нашла его на обратном пути.

- Вы шли со стороны моста, так ведь? Значит, вы должны были пройти мимо него еще на пути туда?

- Нет, я шла кружным путем, как обычно. Немного ниже по реке есть виадук. Я перехожу по нему, потом иду вдоль берега и возвращаюсь в деревню.

Место происшествия оказалось на повороте шоссе. Наискосок от поворота в него с другой стороны вливалась тропинка, которая шла по краю картофельного поля. Кое-где догорали костры - жгли ботву, - и едкий дым мешался с запахом лугов.

Учительница ткнула носком туфли в центр поблекшего мелового круга посреди проезжей части и сказала, что, по мнению экспертизы, столкновение произошло именно здесь. Меловой крест на краю шоссе, рядом с велодорожкой, обозначил то место, где был обнаружен велосипед. А метрах в четырех, у вяза, она нашла вчера пострадавшего.

- Вы его знаете? - спросил Крейцер. - Он ведь здешний.

- Да, его зовут Зигфрид Лабc. В лицо я его знала, а вот имя впервые услышала вчера.

- Он кто по профессии?

- Тракторист с опорного пункта МТС.

- Как вы считаете, откуда он мог возвращаться вчера вечером?

- Говорят, у него есть подружка в Древице - это поселок в восьми километрах отсюда. - Она указала рукой на север, за поля. - Во всяком случае, он часто ездит туда на мотоцикле.