Когда оба уже сидели в машине, Крейцер, одарив своего коллегу недобрым взглядом, покачал головой и сказал:
- Это было необходимо - ползать на четвереньках под столом из-за какой-то дурацкой монеты?
- Что ж, так было и оставить ей за здорово живешь две марки? - обиженно огрызнулся Арнольд.
- Какая чушь, - буркнул Крейцер, - неужели вы не понимаете, что выставили себя на посмешище? - Он отвернулся и свирепо поглядел в окно.
В мокром сосняке по обе стороны дороги уже растекались сумерки, а с запада гряда за грядой наплывали сизые облака. Изредка между деревьями возникала фигура одинокого грибника с опущенной головой - ни дать ни взять охотничья собака.
Арнольд ухмыльнулся себе под нос, придумывая, как бы половчее возобновить разговор с Крейцером.
- Если в ее рассказе есть хоть половина правды, - начал он, - тогда этот Дитер Николаи - прелюбопытная личность.
- Еще бы. - Крейцер решил сменить гнев на милость. - Еще бы, придется как следует заняться этим молодчиком. Подделка ключей отдает уголовщиной.
- А не вытекает ли из этого, что такой продувной тип способен учинить аферу а-ля Кранепуль?
- Пока нет, - урезонил его Крейцер. - Покамест нам известно лишь то, что рассказала о нем Альвердес. А ее рассказа еще недостаточно для таких смелых заключений.
- Да я просто так предположил. Во всяком случае, совпадения есть прямо удивительные: «ява», молодой пособник, тайно используемый «вартбург» и, разумеется, точное знание графика отцовских дежурств. А если поискать, может и еще что-нибудь выплыть.
- Очень даже может, но не будем предвосхищать события. - Крейцер недовольно повел плечами. - Не пойму, в чем дело, но как-то мне это все подозрительно. Уж слишком хорошо все сходится. Такая расчетливая женщина не даст обвести себя вокруг пальца. При нашей первой встрече она не проговорилась, наоборот, очень искусно умолчала о том, чего не хотела рассказывать.
- Вы не хотите этим сказать, что она с умыслом направила наши подозрения против Дитера?
- Утверждать пока не могу, но зато я знаю, какая она хитрая штучка. Если она замешана в деле, нам надо держать ухо востро, чтобы не оказаться в дураках.
- Значит, вы полагаете, что она замешана? Крейцер пытливо взглянул на своего помощника.
- Я пока ничего не полагаю, я просто считаю это правдоподобным. А почему вы так настойчиво спрашиваете? У вас что, есть свои соображения?
Арнольд примирительно улыбнулся.
- Да нет, не подозрения, скорее предположения. И еще у меня есть просьба: сразу поехать в экспертизу. Может, доктор Фриче еще не ушел домой.
- Не будете ли вы так любезны объяснить мне, в чем дело?
- Это всего лишь попытка, и боюсь, она ни к чему не приведет. Просто, когда мы были у Альвердес, мне пришла в голову одна мысль.
На лице Крейцера отразилось недоумение.
- Какая мысль?
- Вы не обратили внимания на машинку, которая стояла на специальном столике возле письменного?
- Нет.
- На ней лежало несколько листов бумаги. Совсем новая машинка, серая, «Эрика»…
- Черт возьми! Вы полагаете… Почему же вы сразу ничего не сказали? Ведь надо же проверить…
- Я не хотел, чтобы Альвердес почуяла неладное. Ведь без доказательств мы не смогли бы изъять машинку.
- Так.
- А пока мы обзавелись бы доказательствами, машинка могла исчезнуть. Объяснений тут хоть пруд пруди: украли, забыли в автобусе, уронили в речку и так далее и тому подобное. Правда, на суде такие увертки производят не очень хорошее впечатление, но тем не менее вещественное доказательство исчезло и вступает в силу правило: всякое сомнение толкуется в пользу обвиняемого. In dubio pro reo.
Крейцер кивнул.
- Лучше для начала узнать у доктора Фриче, какого цвета была та машинка.
- Да, это дало бы нам какую-то надежду. И тогда уже, в глубине души рассчитывая на успех, я покажу доктору этот образец шрифта.
Арнольд достал из внутреннего кармана куртки сложенный вчетверо лист бумаги, на котором было что-то напечатано, и протянул Крейцеру. Крейцер выхватил лист у него из рук.
- Где вы это взяли? - спросил он.
- В корзине для бумаг. Впрочем, она едва ли заметит - там целая куча таких листков.
Крейцер весело засмеялся, но, когда заговорил, в словах его звучала скрытая горечь.
- Видно, я и впрямь малость придурковат. Меня то и дело кто-нибудь водит за нос.
Арнольд покраснел.
- Я ничего такого не думал. Я просто хотел…
- Да ладно уж, - перебил его Крейцер. - Что тут извиняться. Раз я не сумел угадать, чего ради вы затеяли это представление с монетой, значит, поделом мне. Не ссориться же нам из-за такой ерунды, как говаривала моя мать. - Он засмеялся и вернул Арнольду листок. Потом наклонился вперед, тронул шофера за плечо: - Франц, забрось нас в отдел экспертизы.
- Сам знаю, - буркнул Франц. - Что я, глухой, что ли.
Когда они распахнули дверь кабинета доктора Фриче, в лицо им ударили клубы дыма. Доктор сидел за столом, усиленно дымил и наговаривал в стоящий перед ним диктофон какой-то текст. Он поднял голову, услышав шум распахнутой двери, и нажал стоп-клавишу. Катушки с легким шипением остановились.
За большими окнами, глубоко внизу, мерцали городские огни. Арнольд нажал выключатель около двери и зажег верхний свет.
- Ага, вот это кто, - протянул Фриче. - И у вас, конечно, опять срочное дело.
- Нет, один пустяк. Не можете ли вы сказать нам, какого цвета была машинка, которую украл Першке?
- Конечно, могу. Вот только загляну в картотеку. Одну минуточку…
Он встал и прошел в соседнюю комнату. Звякнула связка ключей, скрипнула дверца шкафа, и вскоре Фриче вернулся с длинным картотечным ящиком. Он водрузил ящик на стол, вынул изо рта трубку, положил в пепельницу и проворно забегал привычными пальцами по ряду карточек. Затем, наполовину вынув одну из них, громко произнес:
- Серая.
Крейцер облегченно вздохнул.
- Ну, тогда мы с чистой совестью можем показать вам образец шрифта.
Арнольд протянул Фриче сложенный лист.
- Хотелось бы узнать, не совпадает ли этот шрифт со шрифтом украденной машинки? Сколько на это понадобится времени?
Фриче развернул лист.
