Вальдемар Кривиц был человеком худощавым, с узкой длинной головой и смуглым лицом, которое избороздили глубокие морщины. Пепельные, а на висках седые волосы были уложены волнами и тщательно расчесаны. Свинцово-серые глаза сидели слишком близко к длинному носу, резко выступавшему вперед от переносицы. Кривиц был одет в белую спортивную рубашку, защитного цвета бриджи и черные ладные сапоги. На шее висела тонкая золотая цепочка с крохотным, искусно вырезанным из слоновой кости Буддой.
Крейцер прямо через газон направился к живой изгороди из жасмина, отыскал просвет между кустами и подошел к низкому забору, отделявшему сад Николаи от соседнего участка. Наклонясь через забор, Крейцер спросил:
- Господин Кривиц, не могу ли я с вами поговорить? Кривиц воткнул лопату в землю, взял пачку сигарет, лежавшую на камне возле пивной бутылки, и подошел поближе, вопросительно глядя на Крейцера. Тот показал ему свое удостоверение. Кривиц пробежал его глазами, поднял брови и протянул: «Ах так!» - после чего вынул сигарету из пачки и раскурил ее от зажигалки, которую достал из брючного кармашка для часов.
- Доктор Николаи сказал мне, - так начал Крейцер, - что вчера вы приводили в порядок его машину. Я хотел бы услышать, как это все было.
- А что-нибудь случилось, господин лейтенант? - спросил Кривиц. Голос у него был вежливый, не без приятности, с чуть заметной северной интонацией.
- Да, - ответил Крейцер, - несчастный случай.
- Господи! А мне-то доктор сказал, что его стукнули на стоянке. - Он задумчиво покачал головой. - Ну значит, так: вчера утром, часов около девяти, доктор позвонил мне, чтобы я пришел к нему как можно скорей и подремонтировал машину. Я поехал к нему, это было в десять - половине одиннадцатого, поглядел на вмятину и сделал что надо. Управился часам к пяти.
- Доктор Николаи не объяснял вам, где его так стукнули и когда?
- Само собой, объяснял. Он сказал, что машина простояла всю ночь на стоянке перед больницей. Должно быть, какой-то болван налетел на нее в темноте, а потом смылся.
- А вы ничего такого не заметили, что противоречило бы его рассказу?
Кривиц сделал удивленное лицо и затянулся до того глубоко, что у него даже щеки запали.
- Ничего. А разве что не совпадает?
- Вмятина возникла при дорожном происшествии недалеко от Филиппсталя.
Тут лицо у Кривица стало растерянным. Он даже вынул изо рта сигарету и присвистнул. Потом он сказал:
- Вот уж не ожидал от доктора Николаи. Скажи мне это кто другой…
Крейцер перебил его:
- А кто, кроме доктора, ездит на этой машине?
Кривиц потянул себя за кончик носа.
- Ума не приложу. Он ведь никого к ней не подпускает. Он бережет ее как зеницу ока. Может, тут ошибка? Я и мысли не допускаю, чтоб он разрешил постороннему человеку ездить на своей машине.
- Зачем же обязательно посторонним? Может, кто из членов семьи или близкий друг?
- Вот уж не скажу. - Кривиц выплюнул сигарету и затолкал ее носком сапога в рыхлую землю.
- Жена у него тяжелобольная, одна она и по лестнице не сойдет, а вот сын… - Кривиц задумался, пробежал рассеянным взглядом по кустам, передвигая вверх и вниз золотой браслет часов. - Нет, ей-богу, не знаю: у Дитера права есть только на вождение мотоцикла, он хотел бы получить права и на вождение машины, но отец против и потому не дает ему денег на автошколу. Они вечно из-за этого ссорятся.
- А что собой представляет его сын? Он разве сам не зарабатывает?
- Он учится в каком-то институте в Потсдаме, а живет пока у родителей.
- Так, так. Следовательно, вы не знаете, кроме доктора, никого, кто бы хоть раз ездил на этой машине.
Кривиц осклабился, обнажив два ряда желтых неровных зубов.
- Ну, не надо понимать меня так буквально, господин лейтенант. Я просто хотел сказать, что доктор трясется над своим автомобилем. Но я, к примеру, тоже наездил на нем несколько метров. Когда испытывал машину после починки. И то доктор торчал где-нибудь под боком и каждую минуту напоминал, чтоб я был поосторожнее.
Крейцер был очень недоволен, но надеялся, что Кривиц этого не заметит.
- А вы не обнаружили при починке ничего подозрительного? - спросил он.
Вальдемар Кривиц рассмеялся и раскурил свежую сигарету.
- Подозрительного? Да ни вот столечко. Побывай в машине кто-нибудь чужой, доктор бы обнаружил это еще до меня. Он всякую царапину видит. Нет и еще раз нет. А где, вы сказали, произошло столкновение?
- Около Филиппсталя. На трассе Гютерфельде - Саармунд.
- А, знаю, знаю. Это ведь… - Он не договорил и покосился на дорогу, где серая «победа» с мигалкой красного цвета на крыше свернула на участок доктора Николаи и остановилась перед его домом. Из дома вышел доктор Николаи. Через руку у него был перекинут желтый плащ. На лице читалось явное неудовольствие. Шофер распахнул дверцу, и Николаи сел рядом с ним на переднее сиденье. Машина развернулась - сцепление издало высокий колокольный звон - и выехала со двора.
Кривиц одобрительно кивнул.
- И очень разумно. Кто имеет возможность, должен ездить на служебной машине или брать такси. По вечерам человек может выпить, а у кого хватит духу оставить машину перед пивной и топать домой пешком? Лично я таких людей не встречал. А то еще человек хочет произвести впечатление на свою приятельницу - выпил и гонит, при таких обстоятельствах легче легкого совершить наезд.
Крейцер взглянул на широкую полосу вскопанной Кривицем земли. Работа была сделана чисто. Края словно проведены по линейке, ни травинки, ни камешка - все выбрано и сложено в тачку, стоящую рядом. Затем он спросил:
- Не пойму, господин Кривиц, это только предположения или вы что-то знаете?
- Ну что вы. - Кривиц даже руками замахал. - Я вообще говорю, к слову. Ведь есть же у человека какие-то мысли. Правда, доктор и в самом деле не дурак выпить…
Он потер тыльную сторону ладони, проводил глазами тонкую струйку дыма, которая вырвалась у него из уголка рта и колечками поднялась в воздух. Крейцеру показалось, что Кривиц чего-то не договаривает.
- Может, и у доктора есть такая приятельница? - вслух предположил Крейцер.
