– Я хочу, чтобы ты дала мне доверенность, – настойчиво сказал Хантер, скользя указательным пальцем по атласной коже ее щеки. – Пусть Гил и Верджил имеют дело со мной, а не с тобой. Если это окажется действительно опасным, пусть риску подвергнусь я, а не ты. Гил с сыном всегда недолюбливали меня, а ты член семьи. Так пусть они ненавидят меня, чужака.

Натан стал медленно придвигаться к ней, заслоняя собой свет лампы и заполняя все пространство вокруг Элиссы своей властной мужской аурой. Как только его чувственные губы нежно коснулись ее полураскрытого рта, девушка закрыла глаза. Она говорила себе, что нельзя слепо верить его словам, но на подтверждение их достоверности у нее уйдет несколько дней. Увы, она не располагала таким количеством времени. Гил вместе с Верджилом дышали ей в спину, а Хантер требовал от нее немедленного решения.

Теперь, нежно целуя ее, он и вовсе лишил Элиссу способности ясно мыслить. Неожиданно для себя она горячо отвечала на его поцелуи. Ей стало интересно, до каких пределов она сумеет дойти, прежде чем многолетний инстинкт заставит ее съежиться в его объятиях. Так всегда бывало, когда дело доходило до той грани, за которой ей предстояло раздеться перед жадным мужским взором, а потом отвечать на неизбежные вопросы о происхождении уродливых шрамов на ее теле.

– За одну ночь с тобой я готов отдать все на свете, – чуть хрипло прошептал Хантер. – Я хочу тебя… и всегда хотел, с того самого раза когда увидел тебя впервые… просто не мог признаться себе в этом…

Его рука осторожно скользнула под свитер Элиссы и нежно погладила ее живот. По всему телу девушки пробежал горячий огонь желания. То внутреннее чувство истины, о котором не раз рассказывала ей прабабушка Мэй, пульсировало в висках. То, что с другими мужчинами казалось ей невозможным, с Хантером было естественным и таким приятным. Если бы не необходимость показать ему свои страшные шрамы на бедре и локте, она бы безоглядно отдалась в его руки…

Когда пальцы Натана стали ласкать ее набухшие соски, Элисса не удержалась от томного вздоха. Она оказалась невероятно чувствительной к его прикосновениям, одурманивающему запаху и соблазнительно терпкому вкусу горячих настойчивых губ. Она явственно ощущала, как все ее тело постепенно расслабляется, словно тает под его умелыми ласками…

Наслаждаясь ощущением шелковистой кожи под кончиками пальцев, Натан негромко стонал. От охватившего его вожделения руки, осторожно гладившие ее полные тугие груди, даже чуть дрожали. Чувствуя их ответное напряжение, он почти обезумел от желания сразу войти в ее упругое тело и хоть немного утишить сжигавший его изнутри жар. Однако в его ушах все еще звучали предостерегающие слова Валери: «Будь с ней поласковее и не торопись…»

Боже праведный! Выполнить на деле совет Валери оказалось чудовищно трудно, почти невозможно! Может быть, во второй или в третий раз сдержать себя было бы проще, но в самый первый раз? Его мужская сущность не желала подчиняться доводам рассудка.

Когда ласковые руки Натана скользнули за пояс слаксов и стали поглаживать низ живота, Элисса внутренне насторожилась, ожидая наступления обычной в таких ситуациях скованности и стыда. Тем временем пальцы Натана скользнули еще ниже, и она задохнулась от непривычных острых ощущений. Почувствовав, как он осторожно стягивает с нее брюки, Элисса инстинктивно сжалась.

– Нет! – выдохнула она, судорожно сжимая его руку. – Не могу!

Натан с трудом сдержал себя.

– Но почему? Ты считаешь, что я собираюсь при помощи секса заставить тебя сделать то, чего я хочу, – получить часть наследства твоего отца?

– И да, и нет.

– Черт побери, Элисса! – пробормотал он. – Сейчас есть только ты и я, и ничего и никого больше!

– Нет, ты не понимаешь…

– Значит, ты плохо объясняешь, – борясь с раздражением, ответил Хантер. – Неужели виной тому твои шрамы? – неожиданно догадался он. – Так я уже знаю о них!

Он уставился на ее задрожавшие губы, мечтая снова целовать их.

Элисса внутренне снова напряглась. Неужели она была права, считая, что Натан нарочно привел ее к месту давней трагедии, чтобы лишить самообладания и воспользоваться ее нервным потрясением? Значит, он все-таки использовал ее! И собирается использовать сейчас, а она-то, дура, расслабилась, позволила ему увлечь себя…

– Алтея рассказала мне все о том, каким образом ты получила эти шрамы. Мне очень жаль, что тебе пришлось так много вытерпеть. Но для меня твои шрамы ничего не значат, – медленно и отчетливо произнес Хантер. – Ты понимаешь? Они не имеют для меня ровно никакого значения!

Элисса поежилась, пытаясь обхватить себя руками.

– Зато для меня они слишком много значат, и я… нет, я не могу… – она отвела глаза в сторону, – я не вынесу унижения… от твоего разочарования!

Смутившись, Натан нахмурился. С чего она взяла, что он разочаруется в ней? Искренняя страсть, с которой она отвечала на его ласки, доставляла ему огромное наслаждение и заставляла чувствовать себя настоящим мужчиной.

– Леди, – обезоруживающе улыбнулся он, – вы можете вызвать во мне какие угодно чувства, только не разочарование! – Он снова улыбнулся. – По правде говоря, сейчас ты просто сводишь меня с ума… Я так хочу тебя, что у меня кружится голова… С чего ты взяла, что твои шрамы оттолкнут меня, если их уже видели другие мужчины и…

– Вот именно! – резко выпалила Элисса.

Прежде в подобных ситуациях она беспощадно рвала отношения, стараясь сделать это еще до того, как дело зайдет слишком далеко. Но с Хантером так просто расстаться она не могла. Их жизни были слишком тесно переплетены, и расстаться, во всяком случае, в течение ближайших недель, им все равно не удастся. Поэтому Элисса решилась выложить ему всю правду, понимая, что это будет для нее мучительным испытанием, хотя ей нечего было стесняться. Целомудрие и девственность всегда были и будут истинными добродетелями. И все же она чувствовала определенную неловкость при мысли о том, что ей придется впервые заговорить об этом именно с Хантером.

– Что значит «вот именно»? – недоумевая, спросил он.

– Черт бы тебя побрал, Хантер! Ты что, специально притворяешься непроходимым тупицей, чтобы еще больше смутить меня? Еще ни один мужчина, кроме врачей, не видел моих шрамов!

Пронзительно-голубые глаза, расширившись от удивления, пристально посмотрели на нее.

– Как это ни один?

– Вот так. Эти шрамы не видел никто.

– Ты хочешь сказать, что всегда занимаешься этим в полной темноте?

Элисса сердито толкнула его в плечо. Она не представляла себе, что этот разговор окажется настолько сложным.

– Да нет же, безмозглый ковбой! Я вообще этого не делаю!

Когда до Хантера дошел наконец смысл сказанных Элиссой слов, он почувствовал себя последним идиотом. Тем временем Элисса встала с дивана и, поправив одежду, уставилась на плакат с изображением Гарта Брукса, висевший над проигрывателем лазерных дисков.

– Прошу тебя, не смотри на меня так, словно перед тобой редчайший экземпляр или отъявленная лгунья и ты никак не можешь понять, что именно я собой представляю. Теперь твое любопытство удовлетворено? Черт побери! Только что я сказала тебе то, чего не говорила ни одному мужчине. Но имей в виду, я бы этого никогда не сказала, если бы нам не надо было вести в ближайшем будущем совместный бизнес. Поскольку нам предстоит работать вместе, ты должен с самого начала знать то, что лишит тебя возможности пытаться соблазнить меня. Запомни, таким путем тебе не получить все, что ты ждешь от ранчо.

У Натана было такое ощущение, словно чей-то невидимый кулак нанес ему сильнейший удар в солнечное сплетение. Он все еще никак не мог поверить в то, что Элисса была девственницей.

– Так ты никогда?..

Элисса метнула на него гневный взгляд:

– Я же сказала, что никогда и ни с кем!

– А Роберт…

– …занимался любовью с другими женщинами, потому что я не пускала его в свою постель, – закончила за Натана Элисса.