Таким образом, мы с самого начала обнаруживаем некоторые основные элементы, которые будут характеризовать дела такого рода на протяжении столетий. Необходимо сюда добавить еще один элемент, с которым мы также неоднократно столкнемся: один из главных обвинителей, монах Теобальд из Кембриджа, был евреем-вероотступником, лишь недавно крестившимся. Похоже, что именно он сообщил все невероятные подробности о мотивах преступления и о том, как оно было совершено.
Следующее дело выглядит гораздо более примитивным. В1147 году в Германии, в Вюрцбурге, во время провозглашения II крестового похода в водах Майна было обнаружено тело некоего христианина; тотчас же городские евреи были обвинены в убийстве, начались гонения, и несколько человек было убито. Напротив, обвинение, возникшее тремя годами позже, было порождено гораздо более изощренной фантазией. Речь здесь идет о теме осквернения святых даров. По сути речь идет о достаточно старом мотиве – он присутствует уже у Григория Турского – но который всегда трактовался как легендарный рассказ о событиях, случившихся где-то далеко на Востоке, в Бейруте или Антиохии. Здесь в первый раз нам сообщают эти факты, как происходившие где-то совсем близко, на глазах у рассказчика; в каком-то смысле это уже «совсем другая история»: так оскверненная просфора превращается в труп маленького ребенка… Но дадим слово хронисту из Льежа Жану Замаасскому, который уверяет нас, что в 1150 году произошло следующее чудо:
«В этом году случилось так, что в Кельне сын одного еврея, принявший христианство, в день Пасхи пошел в церковь, чтобы причаститься телу Господню вместе с остальными. Он положил облатку в рот и в спешке понес ее домой; но когда он вернулся из церкви, он испугался и в голове у него помутилось; он вырыл яму в земле и похоронил там облатку; но пришел священник, раскопал яму и обнаружил там останки ребенка, которые он хотел отнести в церковь; тут с неба спустился яркий свет, ребенок был взят из рук священника и вознесен на небо».
Хронист ничего не говорит о том, состоялся ли по этому поводу суд и какова была участь осквернителя. Основные элементы этой истории также присутствуют начиная с середины XII века: акт святотатства, совершенный евреем, который поэтому является двойным ренегатом, превращение облатки в живую плоть, а в завершение одно из тех чудес, которые были столь нужны церкви. Но следует задать вопрос, почему обвинение в двух своих основных вариантах появляется именно в эту эпоху? Была ли эта старинная выдумка принесена в Европу крестоносцами, возвращавшимися с Востока? Всплыла ли она вновь на поверхность в результате религиозного неистовства, выполняя роль удобной отдушины подобно обвинению, которое должник вынашивает против своего кредитора? Возникла ли она спонтанно в среде низшего духовенства или монахов-проповедников, в чьих страстных проповедях содержались подробные и кровавые, воспоминания о страданиях Христа и мартирологе святых? Эти проповеди сеяли волнения и угрызения совести, от которых расстроенное сознание стремилось избавиться, «проецируя» их на евреев. Было ли какое-то невыразимое родство между пасхальным агнцем и козлом отпущения? Нет никакого сомнения, что речь шла о смутном комплексе преступления, вины и искупления – но нет ничего более темного, чем процесс рождения мифа.
По крайней мере распространение именно этого мифа и его последствия хорошо известны. По-видимому, сначала дела о ритуальных убийствах были достаточны редки. Хроники сообщают о нескольких случаях в Англии в конце столетия; тогда же эта выдумка достигает континента: в 1171 году в Блуа после процесса, проведенного по всей форме, тридцать восемь евреев нашли свою смерть на костре; в 1191 году в Брей-сюр-Сен число жертв достигло сотни. Но в следующем столетии эта клевета стала распространяться с особенно большой скоростью, на этот раз преимущественно в Германии, где один только 1236 год оказался отмеченным многими кровавыми делами подобного рода. Беспорядки достигли такого масштаба, что император Фридрих II начал беспокоиться по этому поводу и назначил комиссию из высокопоставленных сановников, чтобы раз и навсегда установить, есть ли хоть гран истины в этих ужасных обвинениях в использовании человеческой крови. Князья и прелаты не смогли прийти к согласию, настолько сложным казался им этот вопрос. В качестве просвещенного монарха император обратился тогда к лучшим специалистам, т. е. к обращенным в христианство евреям, которые «исповедуя ранее иудаизм и обратившись в христианскую веру, как противники иудеев, не смогли бы ничего скрыть из того, что они знают против них из книг Моисеевых …» Император собрал этих экспертов изо всех городов Империи и даже попросил «всех королей Запада» послать их ему; он держал этих специалистов при своем дворе «продолжительное время», чтобы они имели возможность «добросовестно установить истину».
Мнение ученой комиссии было категорическим: нет ничего ни в еврейской Библии, ни в «еврейских предписаниях, называемых Талмудом», из чего можно было бы заключить, что евреи «жаждут человеческой крови». Напротив, их законы категорически запрещали им ее использовать. В результате, в июле 1236 года император издал «Золотую буллу», в которой он постарался раз и навсегда очистить евреев от ужасного обвинения.
Но эта попытка провалилась: выдумка пустила уже слишком глубокие корни. Еще через десять лет этим вопросом даже занялась папская канцелярия: в 1247 году папа Иннокентий III выпустил первую буллу по этому поводу, за которой на протяжении столетий последует много других. Вот красноречивый отрывок из буллы 1247 года:
«Хотя Священное Писание учит евреев: «Не убивай», и запрещает им на Пасху прикасаться к убоине, их ложно обвиняют в том, что на Пасху они разделяют между собой сердце убитого ребенка, утверждая, что это предписывают им их законы, тогда как на самом деле законы это строго запрещают. Если где-то обнаружат труп, то убийство злостно приписывают евреям. Их подвергают преследованиям, используя в качестве предлога эти выдумки или другие, подобные им, и вопреки привилегиям, дарованным им апостолическим Святым Престолом, без суда и следствия, попирая правосудие, у них отнимают все их имущество, их морят голодом, берут под стражу, пытают, так что их судьба оказывается еще хуже, чем жизнь их предков в Египте…»
Все эти усилия оставались безрезультатными, и отныне дела о ритуальных убийствах и об осквернении просфор постепенно заменят крестовые походы в качестве предлога для массовых убийств, как например, дело об окровавленной просфоре в Реттингене, о чем речь пойдет ниже. Из другой папской буллы, датированной 1273 годом, следует, что в это время возник чудовищный промысел: профессиональные шантажисты прятали своих детей, а затем обвиняли евреев в их похищении. Это давало возможность в зависимости от ситуации или врываться в дома евреев и грабить их силой, или заняться не менее выгодным шантажом. Наряду с непосредственными результатами подобных дел следует учитывать и их отдаленные последствия. В самом деле, некоторые из этих дел глубоко проникли в народное воображение и породили настоящие культы, пронося таким образом через поколения свою кровавую тему.
В местах, где якобы были совершены эти злодеяния, появлялись сообщения о чудесах, имели место канонизации, на протяжении веков совершались паломничества. Все это давало широкие возможности для проявления наивной и чистой веры толпы. Так, дело об осквернении просфоры возникло в Брюсселе в 1370 году, и два десятка евреев были сожжены, а другие изгнаны. Две часовни были сооружены в следующем столетии в память об этом событии. Богослужения по этому случаю в конечном итоге привели к возникновению главного религиозного праздника Брюсселя, которой отмечается с большой пышностью и в наши дни каждое третье воскресенье июля. Этому посвящена и обильная религиозная литература.
Дело о ритуальном убийстве в Тренто, в Тироле, было организовано в 1473 году, девять евреев были арестованы, подвергнуты допросу и после долгих пыток признали все, чего от них добивались, а именно убийство маленького мальчика по имени Симон. Попытки папы вмешаться в это дело оказались безрезультатными, и все они были казнены. Подкрепленная «добровольными признаниями» жертв, клевета распространилась с молниеносной скоростью, о чем свидетельствует целый ряд подобных случаев, произошедших в Австрии и Италии в тот же период. Каждый раз дело заканчивалось аутодафе и изгнаниями. Что же касается места, где началась вся эта история, то туда начали стекаться паломники, там была построена мемориальная часовня; чудеса и исцеления, происходившие на могиле маленького Симона, привели к тому, что в 1582 году он был причислен к лику блаженных, хотя Рим так никогда и не согласился с обвинением евреев в этом убийстве.
