Маркиза идучи сказала мнѣ: Я ничего изъ етаго не понимаю. Вы также не желаете изьясниться? Чтожъ содержитъ сія бумага?

Я не въ состояніи былъ отвѣчать ей. Выходяже въ переднюю, изъ которой былъ входъ въ ея горницу, я поцѣловалъ ея руку и пошелъ по лѣницѣ въ садъ, гдѣ ласкался что чистой воздухъ вспомоществуетъ мнѣ собрать разсѣянныя свои мысли.

Я не долго тамъ пробылъ какъ Г. Ловтеръ пришелъ ко мнѣ. Господинъ Іеронимъ, сказалъ онъ мнѣ, прочитавши данную ему бумагу съ великою нетерпѣливостію желаетъ съ вами говорить.

Я нашелъ Іеронима сидящаго въ креслахъ. Какъ скоро онъ увидѣлъ меня; то примѣтя во мнѣ задумчивый видъ, отъ коего я еще не могъ оправиться сказалъ мнѣ: о любезной Грандиссонъ! сколько сердце мое о васъ безпокоится! Я не могу снести, чтобъ человѣкѣ вашего свойства подверженъ былъ дерзости такой дѣвицы, коей разумъ…..

Удержитесь, любезной мой Іеронимъ. Не дозвольте качеству друга предать забвенію качество брата. Клементина составляетъ честь своего пола. Правда я не ожидалъ сего удара: но я уважаю столь великую душу. Читали ли вы писанное ею?

Читалъ и не могу выдти изъ удивленія.

Въ сіе время вошли къ намъ Маркизъ, Графъ, Прелатъ и отецъ Марескотти. Прелатъ принялъ меня въ свои объятія. Потомъ клялся мнѣ именемъ всей фамиліи, что никто не имѣлъ даже и малѣйшаго понятія о намѣреніяхъ сестры его: всѣ, присовокупилъ онъ, на противъ того ожидали что она съ восхищеніемъ приметъ ваши представленія. Но сіе не помѣшаетъ ей быть вашею женою, Кавалеръ. Мы обязались вамъ честію. Въ семъ случаѣ видна единая и худо понятая излишняя разборчивость, которая происходитъ отъ разгоряченнаго ея воображенія. Не смотря на то она отдаетъ на вашу волю дать ей имя какое вамъ заблагоразсудится.

Ахъ, Г. мой! отвѣчалъ я, вы не выразумѣли силы ея доказательствъ. Они должны быть весьма важны для такой молодой особы, коей законъ, фамилія и отечество толико любезны. Впрочемъ. Г. мой, располагайте мною. А какъ Маркиза показалась въ ту самую минуту, то я сказалъ ей: Сдѣлайте милость, Сударыня, предпишите мнѣ, что я долженъ дѣлать. Я совершенно предаюсь въ вашу волю. Позвольте мнѣ выдти. Вы посовѣтуетесь и увѣдомите меня какъ расположите мною.

Я вышелъ и возвратился въ садъ.

Камилла пришла ко мнѣ. О Г. мой! какія чудныя произшествія! госпожа моя приняла такое намѣреніе, коего она никогда не будетъ въ состояніи исполнить. Она приказала мнѣ наблюдать ваши взоры, поступки и нравъ вашъ. Она не можетъ жить, сказала она, естьли вы хотя нѣсколько еще сердитесь. Я вижу что вы въ великомъ смущеніи: не ужели должна я ей отдать въ точности надлежащей во всемъ отчетъ?

Увѣрьте ее, любезная Камилла, что я совершенно ей: преданъ; что ея спокойствіе гораздо для меня драгоцѣннѣе нежели собственная моя жизнь, что я не способенъ къ гнѣву и что удивляюсь ей болѣе нежели могу выразить.

Какъ скоро Камилла оставила меня, то я увидѣлъ идущаго ко мнѣ отца Марескотти, которой просилъ меня къ фамиліи ожидающей въ горницѣ у Іеронима. Мы возвратились, туда вмѣстѣ. Сей честный духовникъ сказалъ мнѣ идучи, что единому Богу извѣстно что полезно для людей; чтожъ касается до него въ столь чрезвычайномъ случаѣ, то онъ только удивляется ей и обожаетъ ее въ молчаніи.

А какъ всѣ сѣли по мѣстамъ, то Прелатъ говорилъ мнѣ слѣдующія слова: любезной мой Кавалеръ, мы обьявляемъ всѣ, что вы имѣете совершенныя права на нашу благодарность. Рѣшено, чтобъ моя сестрица была вашею супругою. Мы всѣ вообще сего желаемъ. Матушка моя беретъ на себя трудъ поговорить ей о васъ.

Я чувствую всю великость таковой милости.

Но естьли Клементина будетъ непоколебима чтожъ могу я сказать, когда она меня заклинала подкрѣпить ее въ ея рѣшеніи и не привести въ необходимость воспользоваться великодушіемъ ея фамиліи?

Не сумнѣвайтесь, Кавалеръ, возразилъ Прелатъ, чтобъ она не склонилась на сіе съ радостію.

Она, васъ любитъ. Не признается ли она въ своемъ письмѣ,,,что въ вашей власти состоитъ заставить ее нарушить или исполнить ея рѣшеніе, и присоединить къ ея имени такое какое вы пожелаете?,, Мы вообще увѣрены, что она не выдержитъ своего предпріятія. Вы видите что она прибѣгаетъ къ вашей помощи. Словомъ, позвольте мнѣ прежде всѣхъ облобызать васъ подъ именемъ брата.

При семъ онъ взялъ мою руку я оказалъ мнѣ честь поцѣловавъ меня. Нѣтъ ничего толь благороднаго, сказалъ я ему. Я совершенно на васъ полагаюсь. Іеронимъ обнялъ меня съ горячностію подъ тѣмъ же именемъ. Маркизъ и Графъ поперемѣнно брали меня за руку, а Маркиза подала мнѣ свою, и я, поцѣловалъ оную. По томъ я прямо возвратился на свою квартиру съ сердцемъ, о любезный Докторъ! толико пронзеннымъ отъ столь странной и совершенно непредвиденной перемѣны, что не могу того и выразить.

Въ Понѣльникъ 10 и 21 Іюля.

Я не говорю ни слова о томъ спокойствіи, въ коемъ препроводилъ прошедшую ночь. Я едва могъ заснуть съ часъ въ креслахъ. По утру я послалъ съ запискою спросить съ нѣжнѣйшимъ безпокойствіемъ о здоровьѣ всей фамиліи, а особливо Клементины и Іеронима. Я извѣстился что Клементина весьма худо проводила ночь: что заблагоразсудили не безпокоить ее во весь день, по крайней мѣрѣ естьли она не изьявитъ сильнаго желанія меня видѣть; но тогда обѣщались они меия увѣдомить.

Я былъ въ весьма худомъ состояніи. Однако съ трудомъ могъ удержаться чтобъ не пойти по крайней мѣрѣ къ Іерониму; и конечно бы на то рѣшился, естьлибъ худое мое состояніе меня къ тому допустило. Мнѣ казалось что конечно бы почли за притворство, когда бы я показался въ такомъ состояніи, и могли бы подозрѣвать, что я желаю тѣмъ возбудить сожалѣніе, но мое свойство не имѣетъ такой подлости. Впрочемъ я ласкался что будутъ меня сами приглашать. И такъ не слыша ни о чемъ даже до полудня, я возобновилъ мои освѣдомленія запискою; и получилъ въ отвѣтъ одну только строку отъ Іеронима, въ коей онъ оказывалъ надежду видѣться со мною завтра.

Такимъ образомъ я не лучше препроводилъ и сію ночь. Нетерпѣливость моя принудила меня пойти гораздо ранѣе обыкновеннаго въ палаты делла Порреты.

Іеронимъ принялъ меня съ великою радостію. "Онъ ласкался, сказалъ онъ мнѣ, что я конечно не почелъ за худой знакъ то забвеніе, въ коемъ меня оставили прошедшаго дня; оно произошло отъ нѣкоего намѣренія: но дабы говоришь съ искренностію, то думали какъ для его сестрицы такъ и для меня, что одинъ день успокоенія будетъ не безполезенъ; а особливо для его сестрицы, коей не мало имѣли труда дать выразумѣть тому причину. Мнѣ сказали, продолжалъ онъ, что она требуетъ васъ сего дня съ гораздо большею нетерпѣливостію. Она почитаетъ васъ сердитымъ. Она думала что вы болѣе не желаете ее видѣть. Едва лишь вы отъ насъ вышли въ субботу въ вечеру какъ она приказала Камиллѣ просить васъ къ себѣ. Чтожъ касается до меня, присовокупилъ онъ, то я до такой степени разгорячаюся за чрезвычайное намѣреніе усматриваемое мною въ ея воображеніи, что иногда не чувствую моей боли."

Потомъ онъ меня спросилъ, могу ли я простить за сіе его сестрицу; и жалуясь на сей полъ, изьяснялся, что женщина не знаетъ и сама чего желаетъ, когда находитъ препятствія своимъ стремленіямъ. Но сіе не помѣшаетъ ей быть вашею супругою, любезной Грандиссонъ, сказалъ онъ мнѣ; и естьли Богу будетъ угодно даровать ей совершенное здравіе, то вы щастливо за то вознаграждены будете.

Прелатъ и отецъ Марескотти пришли тогда къ Іерониму. Маркизъ и Графъ вошли послѣ ихъ, а Маркиза слѣдовала за нами. Клементина, сказала она мнѣ, столь мало была спокойна въ субботу въ вечеру, освѣдомясь что вы ушли не простившись съ нею, и будучи во весь вчерашней день въ такомъ же разположеніи, что я не разсудила заблаго начинать съ нею говорить о начатомъ важномъ дѣлѣ. Но я весьма рада что васъ увидѣла.