Изъ Болоніи, 22 Маія.

Епископъ Ноцера отправился вчерашняго числа въ Урбинъ въ томъ единомъ намѣреніи дабы самому извѣститься о здоровьѣ своей сестры; а можетъ быть и для того, дабы уговорить Генерала видѣться со мною съ учтивостію. Естьлибъ я былъ уверенъ, что честный Прелатъ почелъ сію предосторожность нужною, то моя гордость чувствительно была бы тѣмъ тронута.

Графъ Бельведере прибылъ вчера въ вечеру въ Болонію. Онъ тотчасъ сыскалъ случай со мною видѣться на единѣ. Разговаривая долгое время со мною признался онъ мнѣ съ довѣренностію, что ему предлагали о бракѣ съ Госпожею Даураною, но онъ отвѣчалъ, что его сердце уже занято, хотя и съ малою надеждою; и что онъ ни мало не жалѣетъ о столь краткомъ отвѣтѣ, поелику знаетъ съ какою жестокостію и по какимъ побудительнымъ причинамъ начинщики сего дѣла ввергли въ болѣзнь наисовершеннѣйшее твореніе природы. Вы видите, присовокупилъ онъ, что я изъясняюсь съ вами безъ всякой скрытности. Вы чрезвычайно бы меня обязали, Кавалеръ, естьлибъ изволили объявить мнѣ, въ чемъ состоятъ теперь собственныя ваши намѣренія. Но я съ великимъ удовольствіемъ желалъ бы услышать отъ самихъ васъ о всемъ происшедшемъ между вами, Клементиною и фамиліею до выѣзду вашего изъ Италіи. Они съ своей стороны уже разсказали мнѣ свое повѣствованіе.

Я разсказалъ ему свое приключеніе съ такою вѣрностію, что онъ весьма былъ доволенъ. Ето тоже самое, сказалъ онъ мнѣ, о чемъ уже я извѣстенъ. Естьлибъ вы были одного съ Клементиною закона, то не осталось бы нималѣйшей надежды для другаго человѣка. Я истинно уважаю ея благочестіе и приверженность къ закону; но мое сердце еще не столько стѣснено, чтобъ не отдать равной справедливости и вашимъ чувствованіямъ. А поелику ея болѣзнь есть случайная, то я никогда и помышлять бы не сталъ о другихъ женщинахъ, естьли бы могъ ласкаться, что она не почтетъ себя нещастною со мною. Говорите откровенно, я знаю что они желали вашего возвращенія. Съ тѣмъ ли намѣреніемъ пріѣхали вы, чтобъ сочетаться съ нею бракомъ, естьли она получитъ прежнее свое здравіе?

Я отвѣчалъ ему тоже самое что и Маркизѣ. А онъ столько казалось былъ мною доволенъ, сколько и я имъ. И такъ тогоже самаго дня возвратился онъ въ Парму.

Въ пятницу, 23 Маія.

Прелатъ возвратился. Клементина чрезвычайно была больна лихорадкою. Коликихъ не претерпѣла она скорбей? Епископъ увѣряетъ меня что Генералъ и его супруга почитаютъ себя обязанными за тѣ труды, кои я употребилъ для услугъ Іеронима. А какъ лихорадка въ Клементинѣ миновалась, то она будетъ сюда дня черезъ два.

Съ какою нетерпѣливостію желаю я ее видѣть! Однако сіе зрѣлище ничего иннаго мнѣ не обѣщаетъ кромѣ горести. Она, какъ говорятъ, есть истое изображеніе безмолвной печали. Черты ея одинаковы, присовокупляетъ Епископъ, хотя она и весьма худощава. Ей сказали, что Іеронимъ приходитъ въ лучшее состояніе: любезной вашъ Іеронимъ, повторилъ Генералъ. Она съ нѣжностію произнесла сіе имя; и потупя свои взоры, опять впала въ глубочайшую задумчивость. Потомъ произнесли ей также и мое имя. Она съ торопливостію оглянулась вокругъ себя, какъ будто бы надѣясь кого нибудь увидѣть. Но услыша по случаю нѣкоторой шумъ содрогнулась и ухватилась обѣими руками за Камиллу съ смущенными глазами, опасаясь по видимому чтобъ не увидѣть жестокой Даураны. Коликихъ мученій не претерпѣла ли она отъ ея варварства?

Въ Пятницу въ вечеру.

Я препровождаю большую половину моего времени съ Господиномъ Іеронимомъ, но въ разные часы, дабы тѣмъ не утомить моихъ мыслей. Италіанскіе лѣкаря и Г. Ловтеръ по щастію нашему согласуются во всѣхъ своихъ мѣрахъ. Больной также свидѣтельствуетъ что ему гораздо стало легчѣ съ нѣкоего времени. Всѣ вообще приписываютъ возвращеніе его силъ частымъ моимъ посѣщеніямъ. Завтра примутся за самую опасную его рану. Г. Ловтеръ, которой предпринимаетъ сію операцію, не желаетъ, говоритъ онъ, прежде успѣха ничемъ ласкаться.

Маркизъ и его супруга безпрестанно оказываютъ мнѣ свою признательность въ самыхъ чувствительнѣйшихъ и обязательнѣйшихъ выраженіяхъ. Вчерашній день они меня посѣтили, подъ видомъ слабаго здоровья, кое удерживаетъ меня въ моей горницѣ и кое думаю я произошло отъ безпокойныхъ и различныхъ, моихъ мыслей, томящихъ меня по опасенію моему о Іеронимѣ, по безпокойствію о Климентинѣ и во ежеминутному воспоминанію о тѣхъ дражайшихъ друзьяхъ, коихъ оставилъ въ Англіи. Вы знаете, любезной Докторъ, что не взирая на всѣ мои усилія, коими я стараюсь изтребить воспоминаніе о тѣхъ прискорбіяхъ, коимъ не могу помочь, Небо одарило меня гораздо чувствительнѣйшимъ сердцемъ, нежели сколько бы я желалъ для моего спокойствія. Оливія весьма много мучитъ мое воображеніе. Что касается до Миссъ Биронъ, она должна быть щастлива по правотѣ своего сердца. Я думаю, что она не воспротивится усильнѣйшимъ прозбамъ Графини Д… въ пользу ея сына, которой по истиннѣ есть одинъ изъ любвидостойнѣйшихъ нашихъ Господъ. Она будетъ щастливѣйшею особою; поелику есть достойнѣйшая изъ всѣхъ естьли ея благополучіе соотвѣтственно будетъ моимъ желаніямъ. Емилія занимаетъ большую часть моихъ мыслей. Любезной нашъ Бельшеръ созданъ для того дабы быть щастливымъ, Милордъ В… мои сестры и зятья должны также быть благополучны. Для чегожъ нещастливъ я самъ? Я долженъ и хочу быть благополучнымъ, естьли Небо низпошлетъ здравіе Іерониму и сестрѣ его. Вамъ же, Любезной Доктор совершенно не льзя не быть щастливымъ. И такъ чтожъ воспрепятствуетъ мнѣ принимать участіе въ благополучіи друзей моихъ? поелику увѣряю васъ, любезной Докторъ, что я пребываю искреннѣйшимъ и признательнѣйшимъ изъ друзей вашихъ.

Грандиссонъ.

Въ понедѣльникъ 26 Маія.

Вчерашняго вечера Клементина, Генералъ, его супруга, Графъ делла Поретта и Г. Севастіянъ сынъ его, прибыли въ Болонію. Я не отходилъ ни на часъ отъ Іеронима. Операція съ успѣхомъ произведена была въ дѣйство; но онъ по чрезвычайной своей слабости нѣсколько разъ впадалъ въ обморокъ въ тотъ день. Однако я оставилъ его весьма спокойнымъ и даже въ пріятныхъ мысляхъ о возвращеніи сестры своея. Прелатъ приказалъ мнѣ сказать около вечера, что Клементина пріѣхала, что она была утомлена, слаба и погружена въ обыкновенныхъ своихъ размышленіяхъ; но что Камилла увѣдомитъ меня завтра въ какомъ состояніи ея госпожа находиться будетъ.

Во всю ночь я не могъ сомкнуть глазъ. Вы можете узнать, любезной Докторъ, причину моей безсонницы. Сего утра пришла ко мнѣ Камилла. Сія бѣдная дѣвушка столь обрадовалась увидя меня опять въ Италіи, что я не скоро могъ получить отъ нее тѣхъ изьясненій, о коихъ съ нетерпѣливостію знать желалъ. Наконецъ она мнѣ сказала, что Генералъ и Епископъ намѣрены ко мнѣ придти; и изспуская изъ устъ своихъ при каждомъ словѣ вздохъ, она продолжала: Ахъ! Г. мой, что претерпѣла моя госпожа съ того времени какъ вы насъ оставили! Вы ее теперь не узнаете. Мы не думаемъ даже, чтобъ и она васъ узнала. Какое будетъ ваше первое свиданіе! Она весьма рѣдко приходитъ въ себя. Она обыкновенно погружена бываетъ въ чрезвычайно глубокой задумчивости и ни съ кѣмъ не говоритъ. Всякой Иностранецъ какой бы ни былъ приводитъ ее въ трепетъ. О жестокая, жестокая Даурама! Камилла говорила мнѣ долгое время такія речи, нимало не внимая моимъ вопросамъ; и я ничего отъ ней не узналъ другаго, кромѣ того что могъ понять изъ ея жалобъ и восклицаній. Увы! подумалъ я, страданія Климентины перемѣнили также разумъ и сей бѣдной дѣвицы.