Талия взглянула на Йена. Удастся ли ему перенести это, когда он придет в себя? Он почувствует себя таким беспомощным, может быть, даже обвинит себя, если его мать умрет.

Среди тех, кто смеялся и разговаривал снаружи, Талия различила голос Пола. Она прижалась ухом к двери, вернее, заменявшей ее подвешенной над входом овечьей шкуре.

В душе поднималась волна ненависти, когда она слушала этот голос. Услыхав, с каким презрением Пол говорит об аборигенах и о том, что он задумал против них, Талия обрадовалась, что Йен не может слышать этого. К ощущению вины за прошедшее с матерью могло добавиться чувство ответственности за его друзей-туземцев. Она слышала, как Йен обещал охранять их.

Они слушали его с доверием!

Пол поднес к губам кружку пива и стал жадно пить. Пиво выливалось из кружки, текло по подбородку, заливая рубашку. Он сидел на коленях перед костром, в то время как другие члены его банды стояли вокруг него, курили, ели и пили.

– Только представьте себе, – сказал Пол, обводя взглядом круг своих людей, – наконец-то у нас появилась возможность остановить этих темнокожих ублюдков на пути к морю. – Он вытер тыльной стороной ладони капли пива с подбородка и через плечо бросил взгляд на лачугу, в которой были заключены Талия с Йеном. – Теперь, когда Йен Лейвери устранен с нашего пути, мы остановим этих аборигенов прежде, чем им удастся найти хоть одно из этих чертовых лебединых яиц, – бахвалился он.

Пол посмотрел на мать Йена и скривился в недоброй улыбке.

– Потом мы вернемся победителями и каждый желающий может поразвлечься с этой женщиной, – сказал он и усмехнулся. – Но сначала мы должны убедиться, что ее сынок вполне пришел в себя, чтобы посмотреть на это. – Он опять бросил взгляд на лачугу. – А потом мы убьем этого сукиного сына, – угрожающе тихо прорычал Пол.

– А как быть с твоей женой? – спросил один из бандитов голосом, исполненным похоти. – Что ты собираешься сделать с ней?

Пол, улыбаясь, посмотрел на задавшего вопрос.

– Ты полный идиот, – растягивая слова, произнес он. – Она мне не жена. Разве не знаешь? Я всех женщин ненавижу!

Глаза мужчины блеснули.

– Я так и думал, – сказал он. И глядя на лачугу, странно запыхтел и громко засмеялся. – А мне женщины по душе. Я хорошо развлекусь с ней.

– Подойдите-ка поближе, приятели, – сказал Пол, поднимаясь и поворачиваясь к ним лицом. Он отшвырнул в сторону кружку и упер сжатые кулаки в бока, по очереди разглядывая своих спутников. – Вот наш план. Мы нападем на аборигенов во время их шествия к морю. Пол самодовольно усмехнулся. – Но мы делаем это не для Австралии, – продолжал он. – Мы делаем это для себя. Это будет все равно, что пойти на охоту на бизонов. Мы вырежем всех аборигенов, и это будет великий праздник!

Громкие возгласы одобрения зазвучали в ответ на речь Пола, десятки сжатых кулаков победно вознеслись в воздух.

Грудь его тяжело вздымалась. Пола распирало от гордости за свою идею.

– Готовьте лошадей и оружие, – сказал он, опуская руки. – Прежде чем уедем, мне надо кое о чем позаботиться!

Он, расталкивая людей, пробрался сквозь толпу и остановился перед маленькой лачугой, ладонью убирая волосы со лба. Пол нервно откашлялся, низко нагнулся и вошел внутрь.

Талия с ненавистью прищурила глаза, напрягла плечи и свирепо взглянула на Пола.

– Ты настоящий изверг, – прошипела она и, словно защищая, прижала к себе голову Йена. – Когда же все-таки придет конец твоим злодеяниям?!

– Ничто не в силах остановить меня, – хвастливо сказал Пол, опуская руку на кобуру пистолета, висевшую на правом боку. – Ни Йен, ни аборигены. Никто!

Талии так сильно захотелось бросить ему в лицо, что люди Йена совсем недалеко отсюда и собираются сорвать планы Пола, но она вовремя прикусила язык. Нет, она не даст ему знать, что может случиться с ним в будущем! Она надеялась, что люди Йена даже без руководства выполнят план – найти и остановить Пола и его банду убийц и воров.

– Если бы я могла, то остановила бы тебя, – сказала Талия, свирепо глядя на Пола. – Я бы с радостью посмотрела, как ты корчишься, перед тем, как застрелить тебя!

Пол усмехнулся. Он встал на колено перед Талией и протянул руку к ее щеке, но вздрогнул, когда Талия резко отвела голову, чтобы он не смог дотронуться до нее.

– Моя маленькая злючка, – сказал он. – Если я когда-нибудь найду женщину, которая примет мой образ жизни, она будет похожа на тебя. Мы будем скакать плечо к плечу и станем соучастниками преступлений. Может быть, я даже смогу полюбить такую женщину, как ты, хотя я не смогу…

В его глазах появилась странная боль, когда он оборвал себя на полуслове и тут же отвел взгляд от Талии. Даже если он сможет полюбить женщину, он никогда не сможет выполнить супружеский долг. Одним-единственным ударом дубины были украдены его мужские способности – так же, как и любовь к людям была украдена, но конечно же, в момент его рождения!

Пол медленно повернул голову, и его взгляд остановился на Йене.

– Но, тем не менее, мне еще предстоит многое сделать, – буркнул он. – Многое доказать. Он резко вскочил на ноги и, подойдя к двери, откинул в сторону полог. Оглянувшись, мужчина посмотрел через плечо на Талию, его веки трепетали. – Я смог бы полюбить тебя, – хрипло сказал он. – Может быть, я уже люблю…

Ошеломленная его словами, Талия открыла рот и удивленно смотрела, как Пол вышел из лачуги.

Казалось, ей удалось затронуть в нем какую-то уязвимую часть души, но не настолько глубоко, чтобы изменить его. Пол насквозь пропитан злостью. Ничто не в силах изменить его… ничто и никто!

– Проклятие, – пробормотал Йен, приходя в себя. Он дотронулся рукой до ноющей от боли головы, застонал и медленно открыл глаза. – Что случилось? Где я?

Талия прижалась к его лицу, счастливо улыбаясь, теперь, когда поняла, что с Йеном все в порядке.

– Йен, – сказала она, целуя его в лоб. – Дорогой, наконец-то ты пришел в себя!

Йен удивленно взглянул на Талию, потом оперся на локоть и медленно посмотрел вокруг. Он ощутил пронзительную боль в животе, и тут вспомнил, где находится и почему, и кого еще, кроме него и Талии, держат в неволе.

– Господи, – воскликнул он, резко приподнимаясь на ноги и все еще покачиваясь и чувствуя головокружение. – Моя мать!

Талия увидела, как нетвердо он стоит на ногах и, быстро вскочив, обняла Йена за пояс.

– Йен, ты ничего не можешь сделать, – сказала она дрожащим голосом. – В лагере Пола слишком много бушрейнджеров. Я уверена, мы под усиленной охраной. – Она покачала головой. – Даже когда он уедет навстречу аборигенам, мы все равно останемся под присмотром.

Йен встревоженно посмотрел на Талию.

– Ты хочешь сказать, что он собирается напасть на аборигенов? – напряженным голосом спросил он.

Лейвери отстранился от Талии и крепко схватил ее за плечи:

– Что ты имеешь в виду? Что задумал этот сукин сын?

Талия невольно посмотрела на Йена, потом заговорила.

– Йен, Пол со своей бандой собирается поехать навстречу аборигенам и остановить шествие к морю, – произнесла девушка. – Он задумал истребить все племя Беркута прежде, чем аборигены успеют дойти до моря на празднование сезона сбора лебединых яиц.

Йен, сжав зубы, убрал руки с плеч Талии и принялся расхаживать по лачуге.

– Я так и знал! – воскликнул он. – А я сижу здесь и никак не могу помочь им!

Потом он посмотрел на завесу над входом, словно что-то видел сквозь овечью шкуру.

– И моя мать, – с горечью в голосе сказал он. – Я не в силах помочь даже ей!

Шагнув к двери, Йен откинул полог. Он смотрел, как бушрейнджеры во главе с Полом садятся на коней, потом перевел взгляд на свою мать. Она все еще беспомощно висела на столбе, голова упала на грудь, длинные золотистые волосы волнами спадали на лицо и плечи.

Он забыл о благоразумии и предосторожности. Вылетев из лачуги, Йен начал отбиваться от охранников, не обращая внимания на сыпавшиеся на него со всех сторон удары. Йен нашел в себе скрытые силы, и на его пути к матери бандиты, разлетаясь в разные стороны, падали на землю.