Потрясенная страстью, связывающей их, Талия отошла от Йена и коснулась кончиками пальцев своих губ. Она почувствовала головокружение.

Но нельзя поддаваться этим удивительным чувствам.

Она должна отречься от Йена!

– Я мигом отвезу тебя к мужу, – произнес Йен, отрывая глаза от Талии и протягивая руку за карабином. – Но сначала я должен выйти к этим людям и кое-что добавить в поддержку того, что сказал Беркут. – Он решительно сжал губы. – Они мне верят.

После чего повернулся и вышел.

Талия, покачиваясь и прерывисто дыша, подошла к двери и оперлась на нее, стараясь услышать слова Беркута, но ей не удавалось разобрать их.

Затем она поняла, что рядом с Беркутом оказался Йен, он заговорил с туземцами. Талия обрадовалась, что Йен заговорил по-английски. Его голос был исполнен тревогой и заботой об этих темнокожих людях, и это тронуло Талию до глубины души. Она слушала, как Йен говорил им об их прошлых печалях и о трудностях с которыми они сталкиваются сейчас. Он сказал им, что в его стране – Америке – с темнокожими людьми обращались так, словно они были не человеческой расой. Он преисполнился решимостью улучшить положение дел аборигенов в Австралии, когда приехал в эту страну, хотя эта борьба обещает быть нелегкой.

Йен посмотрел на Талию. Их глаза встретились.

– Иногда случается, что нет возможности изменить будущее или прошлое, – громко сказал он аборигенам. – На пути возникает так много препятствий. И большей частью их причиной становятся жадные, злобные люди, которых волнуют только собственные нужды, которые даже могут убить, чтобы добиться своего. И даже невинных женщин.

Талия похолодела, понимая, что эти слова предназначались только для нее. Да, она знала, что это правда! Йен говорил о Поле Хэтуэе.

Но поступать так, чтобы с ее сестрой ничего не произошло, было делом чести. Она дала слово Вайде. И она сдержит его!

Талия прикрыла глаза, продолжая слушать Йена.

Йен начал обходить туземцев, пожимая то одному, то второму руку или лаская маленьких детей по голове.

– Я знаю, что близится сезон сбора лебединых яиц, – хрипло сказал он, – понимаю ваши страхи из-за шествия к морю на ежегодное празднование. Лебединые яйца – ваша любимая пища, и вам хочется чувствовать себя в безопасности, когда вы будете собирать их на берегу Индийского океана. Сезон сбора лебединых яиц – это также большое веселье! Беркут уже дал вам слово, что в этом году вы можете без опасения пускаться в дорогу. Я так же буду рядом. Вы соберете лебединые яйца! У вас будет причина повеселиться!

От этого зрелища слезы хлынули из глаз Талии. В Йене она увидела благородного человека, которого почитали аборигены. Конечно же, ей следовало бы доверить ему свои волнения и тревоги, но угрозы Пола были настолько реальными, что с ними нельзя было не считаться.

Йен подошел к Талии и взял ее за руки.

– Пора ехать, – сказал он. – Конечно, если ты не изменила своего решения.

Талия печально посмотрела на него.

– Нет, не изменила, – пробормотала она. Она пошла вслед за ним к лошади и позволила Йену помочь ей сесть в седло. Она взглянула на Беркута, который остался со своими людьми.

Потом уставилась вдаль с чувством, будто опять возвращается в преисподнюю.

Всю обратную дорогу на ранчо они ехали молча. Страх переполнял Талию. Ее слишком долго не было. Скоро настанет утро, и Йену не удастся вернуть Талию так, чтобы об этом не узнал Пол. Конечно же, он уже вернулся и обнаружил ее отсутствие!

Когда из-за горизонта показалось солнце, Талия оглянулась по сторонам. В окрашенном солнцем утреннем свете девушка чувствовала себя такой уязвимой, будто весь мир видит, как она в объятиях Йена скачет на его жеребце. Талия обрадовалась, когда они поехали вдоль берега реки Мюррей, и вскоре Йен пришпорил своего коня у ограды, за которой вырисовывалось ранчо Пола Хэтуэя.

Спрыгнув с лошади, Йен снял Талию.

– Это могло быть опаснее, – сказал он, хмуря брови. Йен похлопал рукой по своему кольту. – Беркут остался со своими людьми. В этот раз мне придется полагаться только на себя.

– Если Пол дома… – забеспокоилась Талия, глядя на старый особняк.

– Если Пол дома, он выйдет и застрелит меня. И это решит твои проблемы, не так ли? – спросил он, и его черные глаза засверкали. – Мне больше никогда не придется беспокоится из-за тебя. У тебя будет Пол Хэтуэй, и все станет ясно и понятно.

– Нет, – Талия тревожно вздохнула. – Я этого совершенно не хочу, Йен…

Талия остановилась на полуслове и приблизилась к Йену, чтобы признаться ему в своих истинных чувствах к нему.

– Что ты говоришь? – спросил Йен, наклоняясь ближе к ее лицу и опять изо всех сил пытаясь отвести взгляд от обнаженного тела Талии, едва скрытого прозрачной тканью. При свете дня ее кожа казалось такой шелковистой, а тело таким прекрасным, что у Йена едва не перехватило дыхание.

– Я должна вернуться к себе в комнату, – прошептала Талия. – Меня и так уже очень долго не было в доме.

– Я подожду, пока не буду уверен, что все в порядке, – сказал Йен, бросая взгляд в сторону дома и пытаясь разглядеть, есть ли кто-нибудь в доме.

– Нет, – сказала Талия. – В этом нет необходимости. Я легко могу дойти и сама. К тому же, это менее опасно, если двор пересечет только один человек. Если меня поймают, я скажу, что просто ходила на утреннюю прогулку.

Йен гортанно рассмеялся, окидывая Талию взглядом. Прозрачная ткань сорочки колыхалась на ветру.

– Я не уверен, что тебе поверят, – сказал он. Йен взял Талию на руки и переставил ее через ограду. – Нет, лучше я пойду с тобой!

При мысли о том, что Пол может сделать с Йеном, если поймает его, у Талии от страха сжалось сердце.

– Нет, – сказала она, хватая Йена за руку. – Это опасно для тебя!

От удивления Йен открыл рот.

– А разве тебе не все равно? – изумленно спросил он.

– Оставь меня, – закричала Талия. – Пожалуйста!

Она повернулась, приподняла подол ночной сорочки и побежала от него. Все-таки он услышал это, изумленный больше не тем, что она произнесла, а как она сказала это. Ей не безразлично!

Но она по-прежнему хотела вернуться в постель Пола Хэтуэя! Удастся ли Йену когда-нибудь понять ее?

Наблюдая, как Талия приближается к особняку, Йен нервно держал руку на кобуре, потом с облегчением вздохнул, когда девушка открыла двери и исчезла за ними.

Вдруг у Йена похолодело все внутри, он увидел силуэты всадников, приближающихся к дому.

– Хэтуэй! – прошептал он.

Он посмотрел на окно спальни Талии. Увидев, что она стоит перед открытым окном, Йен с облегчением вздохнул и с улыбкой помахал ей на прощание.

По крайней мере, сейчас она в безопасности. Йен вскочил на своего жеребца и быстро поскакал прочь от дома.

День прошел, но для Талии, которая никак не могла забыть прошедшую ночь, проведенную с Йеном, он показался слишком длинным. Как можно забыть его сводящие с ума поцелуи? Силу его рук, когда он прижимал ее к своей широкой груди?

Как можно забыть то головокружительное ощущение, охватившее ее, когда сильные руки Йена обняли ее и, казалось, она сейчас потеряет голову и забудет об угрозе, висящей, как дамоклов меч, над головами Талии и ее сестры Вайды?

Мысли о нем вызывали в Талии чувства, близкие к совершенному исступлению!

Весь день девушка изо всех сил пыталась отогнать от себя мысли о Йене. Она бесцельно бродила по комнатам старого особняка, привыкая к мебели, большей частью дорогой и обитой плюшем, привыкая к мысли о ведении домашнего хозяйства, возложенного на нее из-за отсутствия навыков у обслуги Пола.

Зайдя в библиотеку, девушка медленно прошлась мимо множества полок, заполненных книгами в кожаных переплетах, удивляясь Полу, окружившему себя такими разными по характеру вещами. Он был человеком умным, с хорошими манерами, красиво и со вкусом одевающимся. Был дипломатичен, причем до такой степени, что умудрился одурачить Дейзи Одам.