— Слышь, Леха, не все так плохо, — пропел Амбросимов, — только что разговаривал с Ангельском! Кренникова наняла адвоката, к тому же успела ввести его в курс дела. Само собой ни видео, ни аудио записей он не делал, но все равно, лучше, чем ничего!

— Сам знаешь, что это за публика — адвокаты.

— Выбирать не приходиться. Давид Коткин прибудет к нам после похорон Кренниковой.

— Что Коткин, что Шлиссельбаум, что Роземблюм, что Резник. Иного не ждали. Когда похороны?

— В четверг, четвертого сентября, — наморщив лоб, ответил Амбросимов.

— Подождем.

— А пока, мой друг, вернемся к нашим… итальянцам. Маурицио Камилиери.

— Что за имя? — хмыкнул Наумов. — Как будто карамельку во рту гоняешь! Ка-ми-ли-ери.

Маурицио. Ну и имечко у мужика, прямо Маруся Карамелькина какая-то.

— Ладно, ладно не будем усложнять российско-итальянские отношения.

— Слышь, а не итальяшки ли Павлова бомбанули? — выдвинул предположение Наумов. — А ведь было за что, много знал майор, десять лет работал на Браско. Мафия!

— Версия имеет право на жизнь, — подтвердил Амбросимов. — Но стоит учесть, что в машине Павлова находились женщины, бывшие в недавнем прошлом любовницами итальянцев, к тому же, одна из них, ныне покойная, замешана в убийстве их соотечественника. Помнишь Санта-Барбару?

— Так и знал, что без баб не обойдемся.

— В Ельской больнице та, что была любовницей Камилиери, так что есть возможность поторговаться.

— Если она его еще интересует, — хмыкнул Алексей. — Девок в Москве много.

— Согласен. Но к Браско он приходил искать свою, а не снимать другую.

— Идеализируешь.

— Ладно, завтра кое-что проясниться, — Николай протянул для прощания руку.

— Тогда, до завтра, — пожал руку Наумов.

Последнее время неприятности преследовали Маурицио Камилиери. Его наиприятнейшее пребывание в Москве было прервано исчезновением Виолетты (пробовал итальянец завести новую интрижку, но в сравнении с ней любая девушка проигрывала), смертью Браско, а теперь еще и известием о его скором возвращении в Милан. Конечно не завтра, а через три месяца. И вот вчера получил вызов в полицию. Неприятно, да и сослуживцы косятся, что натворил добропорядочный с виду Камилиери? Все это связано с убийством Ризио. Знал, конечно, знал Маурицио, что Джованни балует с наркотиками, но как можно было ожидать от Браско, что труп Джованни найдется в его холодильнике? Теперь объясняйся с русскими!

Так думал Маурицио Камилиери сидя за рулем своего автомобиля по дороге на улицу Малую Лубянку. Припарковаться рядом со зданием не получилось — стоянки только для служебного транспорта. Пришлось сделать круг по Лубянской площади, вокруг клумбы разбитой на месте памятника Дзержинскому. Наконец-то припарковавшись, Маурицио вошел в парадное одного из зданий Федеральной службы безопасности. На входе предъявил повестку, сердитому неизвестно на кого, молодому человеку в погонах. Офицер посмотрел на бланк и вписанный от руки текст, потребовал удостоверение личности. Маурицио протянул ему свой паспорт. Повертев его немного в руках, офицер вернул документ, козырнул и указал Маурицио на лифт.

— Четвертый этаж.

Маурицио вошел в лифт. Он бывал по делам в различных московских учреждениях, и всегда удивлялся, зачем в советской России делали такие похожие на гробы, лифты.

Искомый кабинет нашелся быстро, возле него находилась площадка для курения, где было многолюдно, и дым, на манер утреннего тумана, окутывал головы курящих, оставляя видными только разных фасонов брюки.

— Входите, — откликнулись на деликатный стук в дверь.

Высокий мужчина встал из-за стола навстречу входящему.

— А, господин Камилиери! Добро пожаловать! Меня зовут Николай Амбросимов.

Маурицио, на секунду засомневался, будет ли удобно рукопожатие, но рука по привычке протянулась на встречу. Амбросимов пожал руку итальянца.

— Прошу садиться, вот сюда, пожалуйста, — гостеприимно начал он, предлагая Камилиери удобное кресло, и объявил. — Беседа наша будет происходить в присутствии вашего адвоката и переводчика, во избежание недоразумений и расхождения толкований. Или вы считаете, что справитесь сами?

— Нет, — ответил Маурицио. — Я плехо говорю по-рюсски. Адвокат будет.

— Ну, и ладненько. Хотите кофе, чаю?

— Нет, спасибо.

— Ну и ладненько.

— Ляд-не-ко. Это что?

— Это значит хорошо.

— Корошо. Я знаю корошо.

— Ну и хорошо, — открылась дверь, и в комнату вошли трое мужчин, Амбросимов представил и их. — Алексей Наумов, и наш переводчик Михаил Громов, прошу любить и жаловать.

— Флавио Клементи — адвокат.

Мужчины обменялись рукопожатиями и заняли свои места. Амбросимов за столом, Наумов у окна, опершись на подоконник, переводчик и адвокат рядом с креслом Маурицио.

— Итак, начнем, — Амбросимов кивнул переводчику и тот приглушенным голосом стал переводить фразы итальянцу. — Вы, я думаю, догадываетесь, с какой целью мы пригласили вас сюда?

— В повестке указано, что по делу об убийстве Джованни Ризио, — через переводчика ответил Маурицио.

— Вот и расскажите следствию, в каких отношениях вы состояли с убитым, — вступил Наумов. Адвокат сделал знак Маурицио, что он может неотвечать, но Камилиери выбрал другую тактику.

— Мы мало знакомы, но здесь в Москве нас связывали дружеские отношения.

— Вы бывали у него дома, то есть в квартире, которую он занимал? — снова Амбросимов.

— Нет. И Джованни не был у меня в гостинице, — просто отвечал Маурицио. — Я приехал недавно, а Джованни работал в Москве почти год, он хорошо говорил по-русски, знал город, иногда мы вместе ужинали.

— Это вы познакомили Джованни с Ладой Кренниковой? — спросил Наумов, с равнодушным видом рассматривал шикарные туфли итальянца.

Камилиери явно игнорировал советы своего адвоката.

— Моя подруга. Они из одного города, дружили с детства, так мне рассказывала Виолетта.

— А с Виолеттой Архиповой вы, где познакомились? В Италии?

— Нет. Мы летели в Москву одним рейсом, и познакомились случайно, уже в Шереметьево. Обменялись визитками.

— И, как я понимаю, продолжили знакомство? — двусмысленно улыбаясь, то ли спросил, то ли констатировал факт Наумов.

Адвокат рассерженно отчитывал Маурицио по-итальянски.

— Да, я позвонил ей и пригласил на ужин, — подтвердил Маурицио, как само собой разумеющееся.

— У вас были близкие отношения? — взял допрос в свои руки Амбросимов.

— Да. Были.

Адвокат закатил глаза и закрыл свой портфель.

— Когда вы познакомились с Ладой Кренниковой?

— Даты я не помню, но приблизительно около месяца после моего приезда в Москву.

Виолетта сказала, что ее подруга нуждается в отдыхе, и спросила, не смогу ли я устроить свидание на четверых.

— Вам не показалось, что она это сделала специально, что бы познакомить Кренникову с Джованни Ризио?

Наумов было дернулся спросить, но Амбросимов осадил его взглядом.

— Нет, Виолетта не знала, кого я приведу на свидание.

— Считаете, это была случайность?

— Считаю.

— Хорошо. Вы еще устраивали свидания на четверых?

Адвокат многозначительно кашлянул.

— Нет, Джованни считал, что Виолетта девушка строгих правил, и приглашал Ладу на свидания сам. Они любили посещать клубы, ну и конечно, «Джоконду».

— А вы часто бывали в «Джоконде»?

— Да. Мне и Виолетте нравилось ужинать там. Прекрасная атмосфера, замечательная кухня, да и Браско относился ко мне очень дружелюбно.

— Какого рода отношения связывали вас с Браско?

— Я очень уважал Джеронимо. Он всегда помогал мне дельным советом, у него были хорошие связи, он предлагал мне свою помощь. Кстати, он не одобрял моей дружбы с Джованни.

— У него были натянутые отношения с Ризио?

Адвокат вытаращил глаза, умоляя Маурицио помалкивать и быть осторожным.