– Он пытался шантажировать меня. Написал это письмо с угрозами. Я дала ему деньги. На это я пошла, но когда он захотел... захотел меня, то отказалась наотрез, и он пытался меня изнасиловать. Говорил, что не решусь позвать на помощь.

– Так он взял деньги? – спросил один.

– Конечно. Что же, по-вашему, ему было нужно? Вернее, служило основной целью. Они у него в правом кармане.

Я сразу вспомнил, как она ощупывала мои бедра, когда прижималась ко мне.

Один из мужчин запустил руку в задний карман моих брюк и вытащил оттуда пачку аккуратно сложенных и перетянутых резинкой банкнотов.

– Верно, вот и деньги, – произнес он.

– Лучше проверьте их номера и убедитесь, – предложила она, подтягивая бюстгальтер.

После этого поднялась с кровати и, ничуть не смущаясь своего вида, прошла к креслу, подхватила свое платье, встряхнула и с сожалением оглядела.

Оно было порвано, хотя прежде казалось целехоньким.

– Вам придется раздобыть мне несколько английских булавок. В таком платье нельзя показаться.

Один из мужчин попросил:

– Позвольте взглянуть на письмо?

Раскрыв сумочку, которую, когда вошла, положила на кровать, Карлота вынула письмо и вручила ему. Тот пихнул мне его чуть ли не под нос.

– Вам оно знакомо? – обратился он ко мне.

Это был лист бумаги дюйма на три короче обычного, а неровная линия сверху говорила о том, что в этом месте находился текст заголовка, который был затем оторван.

На лист были наклеены слова, вырезанные из газет и журналов:

– Впервые вижу, – заявил я.

– Врет и не краснеет! – услышал я в ответ.

– А вы-то сами в этом деле под каким соусом? – спросил я. – Что, так и стояли под дверью, ожидая пока она не выскочит из платья?

– Не умничай, приятель. Я полицейский.

– А двое других?

– Я частный детектив, – представился второй. – Детективное агентство «Черный ястреб».

– А я ее друг и телохранитель, – сказал третий.

– Храните ее тело для себя или для других? – спросил я.

Вместо ответа этот тип наотмашь ударил меня по лицу. Брызнула кровь из глубоких царапин.

– Хватит, – приказал полицейский. – Никакого насилия, если только он не выкинет какой-нибудь фортель, а тогда я сам без вас управлюсь.

– Это скользкая, как угорь, продажная ищейка, которая вынюхивает информацию, а потом пытается использовать ее для шантажа, – заявила Карлота.

– Ну и что же я вынюхал?

Она премило улыбнулась.

– Знаю, что полицейские не жалуют шантажистов и поэтому на моей стороне. Я лучше сама обо всем тет-а-тет расскажу окружному прокурору, если дойдет до этого.

Я глянул в ее лживые глаза и спросил:

– Хорошо, а что, если я сам все расскажу?

На какое-то мгновение в ее глазах мелькнул испуг. Затем она со злобой произнесла:

– Только попробуйте опорочить мою репутацию, и я обещаю, что сотру вас в порошок.

– Теперь сами видите, кто нуждается в телохранителе.

Вмешался полицейский:

– Хватит, Лэм, вы задержаны и поедете с нами.

– Могу узнать – за что?

– За вымогательство.

– Давайте проверим номера купюр, – предложил кто-то из них, – пока мы все здесь.

Полицейский кивнул и вытащил из кармана деньги.

В пачке оказалось десять стодолларовых банкнотов. Полицейский зачитывал номера, а другой проверял их по списку.

Покончив с этим и положив деньги в карман, коп распорядился:

– Все, Лэм, пошли.

– Так вы меня знаете?

– А то как же? – буркнул полицейский. – Черт возьми, знаем как облупленного. Забыли, что на улице стоит ваша машина с регистрационным сертификатом на рулевой колонке, а здесь, в мотеле, записались под своим настоящим именем, тут к вам не подкопаешься, но вы попались с поличным на шантаже и, возможно, на попытке к изнасилованию.

– Давайте начистоту! Она пришла сюда, чтобы расплатиться со мной. Вы, ребята, поджидали за дверью. Заслышав сигнал, ворвались, сцапали меня и нашли в кармане деньги... правильно?

– А что, разве нет? – спросил полицейский.

– Платье ее оказалось перекинуто через спинку кресла так аккуратно, что совсем не было заметно, что оно разорвано. Бюстгальтер висел на одной бретельке. Лицо мое в кровь расцарапано. Если вы находились за дверью, ожидая ее сигнала, почему же она не позвала вас, когда я начал срывать с нее платье? Зачем же ждать, пока бюстгальтер не будет сорван, а мое лицо расцарапано? Почему бы ей не позвать вас, когда заварушка только начиналась?

Полицейский захлопал глазами.

– Все случилось слишком быстро, – вмешалась Карлота. – Я растерялась. Забыла про сигнал.

Не замедлил вмешаться и ее дружок.

– Довольно. Если вы намерены безнаказанно позволять этому типу ее оскорблять, вы, представитель власти, тогда я сам лично дойду до вашего шефа, и тогда вам не поздоровится. Это так же верно, как то, что меня зовут Гарден К. Монрой. Не будет преувеличением сказать, что пользуюсь некоторым влиянием в этом городе... а возможно, и во всем штате.

Карлота подарила ему улыбку, полную обещаний.

Полицейский обратился ко мне:

– Я не задерживаю вас за попытку изнасилования, пока еще нет, а забираю за вымогательство. Выходите. Здесь нам больше делать нечего.

Меня провели вниз в полицейскую машину.

Коп доложил по рации:

– Только что накрыл Лэма в мотеле «Эджемаунт». При нем оказалась тысяча меченых долларов. Поторопитесь с ордером на обыск.

– Что еще за ордер на обыск?

Ответа я так и не получил.

На мне все еще были наручники. Полицейский сидел за рулем. Двое других и Карлота висели у нас на хвосте в другой машине.

Страж порядка явно не торопился. Он подолгу торчал возле каждого светофора и тщательно соблюдал все правила уличного движения. Наконец остановил машину возле тротуара и сообщил:

– Хочу купить газету.

Подозвав мальчишку-разносчика, он купил газету и углубился в чтение.

– Тише едешь – дальше будешь, – философски заметил я.

– Заткнитесь.

Через некоторое время он опять вышел на связь:

– Спецмашина номер 16. Есть донесение?

– Только что поступило, – ответил диспетчер. – Вот для вас сообщение. В письменном столе офиса найден обрывок письма.

– Вас понял, сейчас привезу Лэма.

Полицейский дал отбой, и с этого момента наша езда перестала напоминать черепашьи бега.

Когда мы приехали в управление, с меня сняли отпечатки пальцев, оформили должным образом, провели наверх и поместили в камеру.

Десять минут спустя ввалился Селлерс.

– Привет, малыш.

Я промолчал.

– Пытался малость подзаработать на шантаже, ну и ну?

– Что навело тебя на эту мысль?

Он издал смешок и ответил:

– Ладно, раскрою карты. Видишь это письмецо?

Он расправил сложенный листок с наклеенными словами, вырезанными из газет и журналов.

– Вижу.

– А видишь этот оторванный кусок бумаги с напечатанными буквами?

Он вынул из бокового кармана оторванную верхнюю часть листа, показал мне и затем приложил по линии отрыва к письму с наклеенными словами. На верхней части листа красовался титул нашего с Бертой Кул агентства.

Обе части точно сошлись. Слова были наклеены на нашем фирменном бланке.

– Оторванный кусок, – продолжил он, – был найден в твоем письменном столе у вас в офисе. Боже, какая беспечность! Зачем же трудиться в поте лица и вырезать слова из газет, чтобы тебя не нашли по почерку, а потом просто оторвать начало бланка с заголовком и сунуть к себе в ящик.

– Чертовски глупо, не так ли? – спросил я.

– С такими ловкачами, как ты, подобное случается часто. Вы всегда думаете, что хитрее всех, а потом оказывается, что дурее вас никого и нет.

– Да, это такая дурь, что сразу в глаза бросается, – согласился я. – Так ловко сработано, что можно и впрямь принять за большую глупость.