Селлерс прищурил глаза.

– На что ты намекаешь?

– Суди сам. Ты давно уже знаешь меня. Мог ли я оказаться дураком до такой степени?

– Черт возьми, не знаю. Но против фактов не попрешь.

– Вот именно. А ты прешь, и все только потому, что факты тебе подсунули шиворот-навыворот. Вот и принял желаемое за действительное.

– А какова твоя версия?

– У меня ее нет.

– Лучше бы, черт возьми, для тебя, чтобы она была.

– Всему свое время.

– Послушай, Лэм, – сказал Селлерс, – вряд ли тебе стоит так петушиться. Мне хотелось бы жить с тобой в мире, да ты сам постоянно нарываешься на неприятности.

– Зачем толочь воду в ступе, я требую, чтобы меня доставили к ближайшему незанятому судье.

– Но, выслушай, Лэм, это тебе ничего не даст. Ты над чем-то работаешь, и у меня есть подозрение, что возможно... скорее всего, так оно и есть... ты занимаешься убийством Фишера... Ладно, у нас были в прошлом стычки, но кто старое помянет... Что нам мешает теперь стать друзьями, а ведь сейчас я как раз в таком положении, что мог бы... скорее, даже могу выручить тебя.

– Да, пожалуй, мог бы.

– А теперь ответь, зачем тебе понадобилось шантажировать эту фифочку?

– Как я понимаю, вы нашли у меня в кармане тысячу меченых долларов.

– Правильно понимаешь. Теперь расскажи, как они там оказались?

– А как по-твоему? Она подсунула их мне в карман, когда прижималась, обхватив мои бедра руками.

Он рассмеялся:

– В ее изложении это выглядит совсем по-другому.

– Так это не она тебе рассказывает, а я.

– Что ты хочешь, чтобы я вот так вот, не зная всего, – ведь ты отказываешься говорить – взял и тебе поверил.

– Я хочу, чтобы меня доставили в ближайший суд.

– И притом немедленно, – поддразнил он. – Ты забыл это добавить.

– Спасибо, что напомнил.

– Так ты можешь здорово усложнить себе жизнь, малыш.

– А ты хочешь держать меня здесь, чтобы я облегчил твою?

– Мы могли бы при желании облегчить жизнь для нас обоих.

Тут я услышал, как щелкнул замок, затем шарканье шагов по коридору, и моим взорам предстала Берта.

– Что за черт! – воскликнула она.

– Привет, Берта, – нехотя произнес Селлерс.

Берта взглянула на меня:

– Хорош – нечего сказать! Сам дьявол тебя не узнает. Лицо все в крови, да и рубашка – тоже.

– Копы постарались, – отозвался я.

– Ну и сукин же ты сын! – вырвалось у Селлерса.

Берта гневно уставилась на него.

– Случилось так, что он не нашел общий язык с некой леди, – пояснил Селлерс.

– Ты совсем оборзел, Фрэнк, натравил своих шавок с ордером на обыск в наш офис, а те и рады стараться: перевернули там у нас все вверх тормашками.

– Так уж и все? – возразил Селлерс. – Мы обшарили только письменный стол Дональда, вытряхнули ящики и нашли то, что требовалось доказать.

Вынув из кармана две части бланка, он сложил их и показал Берте.

Берта с минуту разглядывала обрывки, а затем обратила свой взор на меня. Глаза ее были жесткими и сверкали.

– Более того, – продолжал Селлерс, – у него нашли тысячу помеченных баксов.

– Кто расцарапал твою физиономию, – поинтересовалась у меня Берта.

– Карлота Шелтон.

– На твоем месте я бы не стал называть ее имя, – заметил мне Селлерс.

– Это еще почему?

– Возможно, она не захочет возбуждать против тебя дело. Постарается избежать огласки.

– Скажите ей, что в таком случае это сделаю я.

Теперь на меня уставился и Селлерс.

– Какого дьявола она тебя так отделала, – не унималась Берта.

– Он сорвал с нее платье.

Берта расхохоталась.

– Что же в этом смешного? – недоуменно спросил Селлерс.

– Ты никогда не пробовал наброситься на длинноногую спортсменку, – спросила Берта, – которая занимается теннисом, плаванием, водными лыжами и верховой ездой?

– Что-то не припомню.

– Тогда при случае попытайся! Нечего тут рассиживаться, Дональд, пошли на выход. Ты мне и так уже, черт подери, влетел в копеечку.

– Что все это значит? – опешил Селлерс.

– Пять тысяч долларов залога, – бросила Берта.

– Кто же раскошелился?

– Кто же, кроме меня?

– Дьявольщина! – взвыл Селлерс. – Ты что, рехнулась?

– Теперь выслушай меня, Фрэнк Селлерс. Всякий раз, когда ты станешь врываться в мой офис с ордером на обыск, то заруби на носу, что даром тебе это не пройдет – ответные действия последуют незамедлительно. Я ни перед чем не остановлюсь. А пока вот тебе квитанция о внесении залога. Открой-ка эту дверь и выпусти нас отсюда!

Селлерс прошел к двери и рявкнул:

– Эй, Тарнки!

– Иду, – раздалось в ответ, в коридоре послышались шаги, щелканье замка. Затем дверь камеры распахнулась, и я обрел свободу.

– Боже, – сказала мне Берта, – ну и видок у тебя!

– Догадываюсь. Кстати, нам еще пригодится эта рубашка как доказательство зверского обращения полицейских с задержанными.

– Думаю, что сумма залога – чертовски мала, – в сердцах заметил Селлерс.

У Берты вырвалось непечатное словцо, явно не из лексикона леди.

Селлерс провел нас туда, где мне вернули мои вещи.

– У меня здесь внизу одна из наших машин, – сказала Берта.

– Помни, Дональд, ты бы мог попасть в серьезную передрягу на том, с чем тебя застукали, – предупредил Селлерс.

– А что, разве он в нее еще не попал? – спросила Берта.

– Это еще цветочки. Главное, чтобы ничего не просочилось в газеты.

– Когда можно ожидать слушание моего дела? – спросил я.

– Между нами, девочками, не думаю, что эта ягодка собирается подавать в суд.

– Пошли, – предложил я Берте.

Мы вышли из тюряги под пристальным взглядом Селлерса.

Берта села за руль.

– Чего ты добивался, черт подери? – спросила она.

– Спроси, что полегче!

– Мог бы ты себя видеть! Тебе нужно заскочить в свою квартиру и обработать лицо каким-нибудь антисептиком. Боже, надо же так впиться ногтями!

– Все было подстроено заранее.

– Открыл Америку! Но что побудило ее пойти на провокацию?

– То, чем я занимался.

– И чем же ты занимался, скажи на милость?

– Проверял отпечатки пальцев.

– Какие отпечатки?

– Которые обнаружил в номере мотеля.

– Кому же они принадлежат?

– Пока обнаружил отпечатки четырех или пяти человек.

– Значит, Карлетон Аллен был там не один с этой девицей?

– Карлетон Аллен находился там, но кроме него были и другие.

– Как ты об этом узнал?

– Проник в кабинет Аллена и поработал над его письменным столом. Вот как у меня оказались его отпечатки, и я смог убедиться, что он и Шейрон Баркер действительно находились в номере. Теперь, пожалуй, перейду к тому, что меня беспокоит.

– К чему же?

– В номере оказались отпечатки и Ронли Фишера.

– Черт! – воскликнула Берта, и у нее отвисла челюсть.

– Можно предположить, конечно, что Ронли Фишер, Шейрон Баркер и Карлетон Аллен назначили там встречу.

– Так, наверно, и было на самом деле.

– Не обязательно. Понимаешь, по отпечаткам не определишь время, когда их оставили. Ронли Фишер мог провести там первую половину вечера с девушкой, а затем уехать. В этом случае мотель мог заменить постельное белье и вновь сдать номер.

– Разве так бывает?

– В твоем-то возрасте – и задавать такие вопросы!

– Я хотела сказать, в таких шикарных мотелях, как «Постоялый дворик».

– Во всех мотелях это практикуется. Зачем пустовать номеру, если постояльцы выписались.

– Но если так, тогда выходит, что Ронли Фишер оказался там со своей милашкой.

– Кто-то с ним был, и его наверняка видели, когда он выписывался, укладывал вещи в машину и уезжал.

– Кто же, например?

– Ночной дежурный из службы охраны мотеля.

– И ты с ним говорил?

– Нет.

– Почему же?

– Это сделали за меня полицейские. Они вывернули его наизнанку.

– Тогда ему пришлось выложить копам все, как на духу.