— Выслушайте, Миша, одну простую истину. Она банальна до зубовного скрежета, но столь же эффективна, как и таблетка лоперамида против диареи.

Я хмыкнул. Ничего себе начало! Видать, чародей настолько впечатлил нашего Целителя, что тот стал изъясняться ёмко и понятно.

— Надо забыть о том, что было в подвале, — голос Зибера превратился в наждачный круг, по которому водят затупленный нож. — Первое время будут сниться кошмары, и это естественно. Вопрос в другом: как быстро получится преодолеть эту неприятную фазу. Психика молодых людей пластична и подвижна. Постарайтесь, Михаил Александрович, обыграть свое возрождение в лёгкой форме. Никогда и никому из посторонних не говорите о ритуале. Даже намёками. Тем самым обережёте не только себя, но и свою семью от последствий. До императора не должно дойти ни единого слуха.

— Мама пресечёт, — усмехнулся я.

— Охотно верю, что Евгения Викторовна найдет возможность удержать в тайне ритуал вашего возрождения, — Зибер вздохнул и неожиданно спросил: — В каком году закончилась Великая война?

— В марте тысяча девятьсот восемнадцатого года подписанием мирного договора Антанты с блоком Центральных держав, — не задумываясь, ответил я. — После того, как Австро-Венгрию принудили к миру, а Турция попросила перемирия во время пятимесячной осады русско-французскими и греко-болгарскими войсками Стамбула, Германия выступила инициатором окончания войны на взаимных условиях недопущения оной в будущем. Лига Наций, созданная в следующем году, была призвана регулировать спорные межнациональные вопросы путём мирных переговоров…

— Хорошо, очень хорошо, — Зибер облегчённо расправил плечи. — По исторической дисциплине у вас, Михаил, как всегда, безупречно. А это говорит о многом. Память без провалов. Но попозже, с вашего позволения, я проведу тесты, чтобы окончательно удостовериться…

Он замолчал, замявшись.

— Что я не сошёл с ума? — усмехаюсь в ответ.

— Именно так.

— Да всё со мной нормально, — успокоил я Целителя. — Пусть считают, что погибший Михаил Дружинин возродился, рекуперация прошла успешно. В конце концов, в России тысячи аристократов и знатных людей потеряли свою первую жизнь и нисколько не парятся по этому поводу.

— Придерживайтесь этой позиции, Михаил Александрович, и сами не заметите, как забудете о ритуале, — со вздохом проговорил Зибер. Он на мгновение замер, сжав колени узкими ладонями, потом закряхтел, поднимаясь со стула, будто на его плечах висели годы прожитой жизни и многочисленные болячки.

Хитёр Целитель, прикидывается этаким старым и немощным дядькой, а сам только пятый десяток разменял. С другой стороны, служба Дружининым способствует лицедейству и использованию десяток масок.

— Отдыхайте, Миша, — обернувшись у двери, бросил Карл Николаевич. — Я прикажу охране, чтобы никого сюда не пускали.

— Самое главное, братцев моих, — напомнил я с ухмылкой. — А то ведь вытащат из меня все подробности.

— Обязательно, — кивнул Целитель. — Насчёт них я дам особое распоряжение.

Оставшись в полном одиночестве, я откинулся на подушку и заново прогнал в памяти случившееся в подвале. Как ни странно, мозг уже не реагировал так остро, а значит, начинал адаптироваться к ситуации. А вообще, почему я так рефлексирую? Мама не захотела, чтобы её ребенка закопали в землю, а вместо него в доме поселился клон с моим лицом, с теми же мыслями, такой же душой — проще говоря, идеальный двойник. Она была в своём праве, и пусть предпочитала молчать, но все, кому надо — знали, что я был её любимчиком. Попав под шквал материнской любви, трудно выползти из-под него, не превратившись в избалованного и самовлюбленного мажора. Брат Даниил, наследник родовой империи именно так и считал, относясь ко мне с толикой презрения, не понимая, что корень зла находится совсем в другом месте. Алексей, который был младше меня на четыре года, во многом поддерживал меня, а вот Иришка, моя единственная младшая сестренка, так и вовсе обожала, к счастью, не так пылко, как мама. Обожание её было, скорее, своеобразным. Общаясь со мной, она язвила, но за спиной яростно защищала от нападок друзей и знакомых. Я об этом знал и никогда не благодарил Иришку, иначе бы услышал много интересного о себе в нелестных тонах.

Короче говоря, каждому плачу той же монетой.

В себе сейчас разобраться бы. Понять, что за человек пожертвовал своей жизнью, чтобы вдохнуть в тело искру, заставил вздрогнуть сердце. И почему я помню эти глаза, глядевшие на меня с жалостью и скорбью? Ну, ничего, всё равно узнаю. Рано или поздно. И про ритуал этот, который Марк Ефимович не хотел проводить.

Дверь предательски скрипнула, и я скривился. Кому-то удалось проникнуть, несмотря на охрану. И этот кто-то явно не сестра или братья. Охрана их не пропустила бы ни за какие коврижки. Целитель должен был распорядиться насчёт посетителей, а его приказы, касающиеся лечения и здоровья пациентов, старались не нарушать. За исключением пары-тройки человек.

А значит, предстояло пережить разговор с отцом.

Чёрный «Аксай», близнец того самого, что сейчас стоял покорёженным на стояночной площадке следственного департамента, с рыком подлетел прямо к крыльцу белоснежного дома, и встрепенувшаяся охрана мгновенно образовала коридор. Один из них едва успел распахнуть заднюю дверь машины, как оттуда порывисто выскользнул господин Дружинин, и, не обращая никакого внимания на возникшую суету, по-мальчишески легко взлетел по ступеням на веранду, отмахнулся от управляющего Савелия, пытавшегося что-то ему сказать, и ворвался в дом подобно внезапному и губительному шторму.

В парадной его встречали две горничные с напряжёнными лицами, но Дружинин показал жестом, что их услуги не требуются.

— Передайте Евгении Викторовне, что я через десять минут буду у неё, — жесткие усы хозяина дома встопорщились, как у почуявшего добычу дикого кота. — Что с Михаилом?

— Он находится в целительском крыле, — торопливо отчиталась одна из горничных, старательно вытянувшись, как офицер при докладе. Даже руки по швам вытянула. — С ним всё в порядке, но требуется полный покой и тишина.

— Ясно, — Дружинин как-то сразу обмяк, словно из него выпустили воздух. Он уже не так шустро пересек огромную гостиную, поднялся по витой лестнице наверх и скрылся в своем кабинете.

В доме наступила неестественная тишина. Произошедшая со средним сыном господской четы трагедия вогнала всех обитателей особняка в ступор. Но самое странное и страшное, что сразу отметили слуги, в медицинский блок клон, который должен был заменить умершего, так и не повезли. Он остался лежать в специальном боксе в одной из холодильных камер. И тем не менее, молодой человек сейчас находился в постели живой и здоровый, даже с румянцем на щеках, поделилась одна из горничных, которой приказали исполнять роль сиделки. Люди понимали, что юношу возродила магия, о которой не принято болтать на каждом углу, а потерять язык, служа Дружининым, можно было запросто.

Ровно через десять минут Александр Егорович в свежей белоснежной рубашке, подходившей к неестественной бледности его лица, постучал в дверь апартаментов супруги, и, не дожидаясь ответа, вошел внутрь.

Затянутая в платье из тёмно-голубой ткани, Евгения Викторовна ждала своего супруга посреди гостевой комнаты, прижимая переплетенные пальцы рук к груди. Кольца-артефакты с драгоценными камнями на мгновение блеснули, выстраивая магическую защиту. Горделиво вздернутый подбородок намекал на то, что любое обвинение супруга будет встречено достойным ответом.

— Сними щиты, — поморщился Дружинин, вовсе не собираясь орать на жену с порога. Он сам умело возвел непроницаемый купол тишины, чтобы ни одно ухо не подслушало, о чём будет идти речь. — Или всерьез считаешь, что я тебя ударю? Признаюсь, хотел это сделать, как только узнал, чем ты здесь занималась в мое отсутствие. К тебе три вопроса. Почему никто не сообщил, что сын погиб? Почему ты не поставила меня в известность о ритуале? И зачем подвергла Мишку ритуалу оживления через кровь донора? Надеюсь, твои аргументы позволят мне поменять наказание…