— Конечно, тёзка, это твой выбор, но мы постараемся выкарабкаться из капкана, — бодро произнёс Субботин.

Я прикрыл глаза, пытаясь заснуть, но вдруг рывком поднялся, вспомнив кое-что.

— Zeig dein Gesicht, Herr major!

— Ты чего сказал, Мишка? — рассмеялся мой невидимый собеседник. — Не, я понял, что ты по-немецки лопочешь, но перевод бы…

— «Покажи своё лицо, господин майор»! В тот день, когда мы убили двух бандитов, в зеркале проявились черты какого-то мужчины. Вот я и думаю, а не ты ли это был?

— Думаешь? — с сомнением спросил Субботин. — Ну… ладно, ищи зеркало, попробуем.

Я соскочил с кровати и прокрался в гостиную. Храп Глеба был подобен звериному рыку, аж стены сотрясались и портьеры шевелились от колебаний воздуха. Совершенно не боясь, что разбужу телохранителя, я проскользнул в ванную комнату и закрыл дверь на защёлку. На одной из стен висело огромное зеркало, в котором я отображался во весь рост. Худощавый молодой человек со встопорщенными волосами глядел на меня со всей серьёзностью в тёмно-серых глазах, словно хотел спросить, как нам быть дальше, но к сожалению, ни он, ни я не знали ответа.

— И как тебя вызвать?

— Не знаю, — иронично ответил Субботин из глубин моего сознания. — Но подкачаться тебе не мешает, смотреть страшно.

— Ой-ой, кто бы говорил, — хмыкнул я и прикрыл глаза, стараясь пробить мысленный коридор в глубины своей души, чтобы вытащить наружу нечто, именуемое майором Субботиным, моего симбионта, прочно поселившегося в теле. Как там говорил тёзка? Дай мне доступ к твоему телу?

Осторожно приоткрыл глаза и шарахнулся в сторону, больно ударившись коленом о край полукруглой ванны. На меня пристально глядел матёрый широкоплечий мужчина в пятнисто-песчаной форме, которая на груди и боку заскорузла от потёков крови и была присыпана белесой пылью. С плеча свешивался автомат неизвестной конструкции. Округлое лицо со слегка выпячивающимся подбородком, волосы и густые усы тоже были в пыли, скрывавшей их истинный цвет. Глаза, в которых отражалось жаркое солнце далёкой страны, выглядели уставшими, но в них изредка проскальзывали искорки удивления и затаённой боли. Отражение слегка склонило голову к плечу и вдруг произнесло:

— Надо же, как мне досталось. Осколочное ранение, и возможно, фатальное. Невезуха, брат. Так бывает.

— Может, ты и вправду в коме, — жадно глядя в зеркало, прошептал я. Мне хотелось запечатлеть облик этого человека, невольно попавшего в плен моего тела. Обычный русский мужик, не писаный красавец, но от которого веет надёжностью и уверенностью. Настоящий воин. А тут я со своим жалким тельцем.

Наваждение исчезло, передо мной снова стоял мой зеркальный двойник в обтягивающих «боксерах», растерянно хлопая глазами.

— У меня появилась дикая идея, — вдруг сказал я самому себе. — Если ты умеешь показываться, то можно попытаться твою душу перенести в клон. Правда, это будет уже не твоё лицо и тело, но…

— Да я бы всё, что угодно сделал… — дрогнул голос Субботина. — Но я не знаю до сих пор, в коме лежу или погиб. Если перемещусь в клон — возможно умру там, безвозвратно. Хотелось бы определённости. Но пока… отложим на крайний случай. А так — да, согласен. Мишка, в неоплатном долгу буду, если найдёшь чародея, умеющего такие фокусы проделывать!

— Ладно, подумаем, — мне стало неловко от нахлынувших эмоций майора. — Спать пошёл. До рассвета всего ничего осталось. А сегодня же экзамен по истории.

Я широко зевнул, и, погасив свет в комнате, крадучись вышел в гостиную. Глеб, наконец, перестал храпеть. Из его носа вырывались тонкие свистящие рулады, словно пастушья свирель выводила незамысловатую мелодию. Усмехнувшись, я прошмыгнул мимо него и лёг на свою кровать. Теперь надо отвлечься и уснуть, но образ Субботина не выходило из головы.

— Так, хорош мозги нагревать, спи давай! — рассердился майор, и я вдруг резко упал в спасительную темноту без снов.

Экзаменов пора — очей очарованье!

Историю мы сдавали на втором этаже в большущей аудитории, похожей на амфитеатр, перед которой в коридоре набилось не меньше сотни соискателей на сорок пять вакансий. Среди них, к моему удивлению, оказался очкастый паренёк с набором разноцветных ручек, тот самый казах, подсказавший количество мест в актовом зале, и, вот это сюрприз, рыженькая любительница эклеров! В этот раз она была не в потрёпанных джинсовых штанах и курточке, а в стильном жёлтом брючном костюме и в туфлях под его цвет. Она увидела меня со стоящими рядом Мариной и Ритой, мимолётно улыбнулась, но так искусно, что девушки не заподозрили в ней соперницу, и поправила дамскую сумочку «в масть» на плече. Конечно же, из крокодиловой кожи. Интересные у нас крокодилы водятся, цветные.

Пока мы ждали приёмную комиссию, среди народа стала нарастать тихая паника. Молодые люди нервно ходили по коридору, углубившись в себя, кто-то теребил рукава одежды, некоторые и вовсе впали в ступор. Только несколько человек выглядели спокойными и невозмутимыми, как Красноярские Столбы: я, Марина, казах и кудрявый очкарик. И рыжая, что мне понравилось. Она вообще излучала невероятное вселенское безразличие, кидая взгляды на гомонящую толпу будущих правоведов. Марго с чего-то вдруг взялась вязать на платочке узлы и что-то шептать, едва шевеля губами.

— Не обращай на неё внимание, — хихикнула Турчанинова. — У неё бабка по материнской линии колдуньей была, научила Марго заклятиям на узелках. Это она так память стимулирует, заставляет себя вспомнить всё, что учила.

— Или заклятие на комиссию, — подмигнул я, — чтобы те приняли любой ответ за правильный.

— Хи-хи-хи!

— Чего смеётесь? Надо мной? — обиделась Рита, но платок не спрятала, продолжая ловко вязать узелки.

— Не отвлекайся, — ответила Марина, пряча улыбку.

Наконец, подошла комиссия в лице двух женщин и мужчины. В руках он нёс, как и подобает сильному полу, папку с списками кандидатов и билеты.

— Господа, минуточку внимания, — произнесла одна из женщин в синем платье с регламентированной длиной. Этакая строгая дама со сложной причёской, которая задолго до экзаменов решила завалить всех соискателей, такой у неё был взгляд — беспощадной богини Афины, которая, как известно, не только покровительствует знаниям и мудрости, но и мечом может голову смахнуть. — Заходите по одному, называете свою фамилию и вытягиваете билет. Рассаживаться нужно на расстоянии вытянутой руки между экзаменующими. Вас много, поэтому принимать ответы будем одновременно у троих. В аудитории соблюдать тишину и дисциплину. Иначе — за дверь, и можете ехать домой. Насчёт шпаргалок предупреждаю сразу: будут работать камеры с разных ракурсов. Сами понимаете, чем вам грозит списывание. Желаю удачи!

Через десять минут мы стали заходить по одному, называть фамилию и вытягивать билет. Мне достался билет под номером 13. Ну да, кто бы сомневался. Вляпаешься в историю с попаданцами, поверишь в чертовщину. Так, и что же мне попалось?

Первый вопрос просил рассказать о внешней политике Российской империи в послевоенное время в период с 1918 по 1930 годы. Ну, это легкотня, отвечу без проблем. На второй надо было ответить более развернуто. Реформирование законодательной, судебной и исполнительной систем во время правления Константина Второго в 1965 году. Сословные противоречия в обществе, выразившиеся в стихийных демонстрациях и стачках в Москве, Санкт-Петербурге, Нижнем Новгороде, Киеве и Минске.

Ну да, тогда в этих городах едва ли не уличные бои гремели, когда народ возмутили выходки молодых аристократов, устраивавших магические дуэли, от которых пострадало множество людей, случайно оказавшихся в эпицентре разборок обнаглевших мажоров. И это в тот момент, когда шли дебаты, как улучшить правоохранительную систему! Получили, так сказать, мокрой тряпкой по морде. Два вроде бы противоречащих логике вопроса имели одну подоплёку событий.

Я вздохнул и поднялся на самую верхушку аудитории, и ничуть не удивился, что Марина и Марго, как привязанные, сели неподалёку от меня. Они всерьёз думают о моей им помощи? Да нас сразу всех троих выкинут и документы на руки вернут. А вот слева от меня пристроилась рыжая, и снова подмигнула. В этот раз глаза её были глубокого чёрного цвета. Всё-таки линзы, а не импланты? Нет, не могу утверждать категорически. Странная девушка — вот это я точно знаю.