«Ловко как ввернул», с лёгкой неприязнью подумал Мирской. «Одной фразой дал понять, кого считать убийцей. Ты подожди, Саша, результатов экспертизы. Аура — неоспоримое доказательство причастности к преступлению. Если твой сын по дурости, неосторожности или по злому умыслу касался оружия — дела его плохи».

Дружинин проводил следователя до самого крыльца, показывая своё уважение к гостю, а заодно давая намёк Мирскому, чтобы информация по следствию не проходила мимо его ушей.

Проследив взглядом за «Бенцем», выезжающим со двора, он обернулся и увидел Прокопа, застывшего позади.

— Есть новости по Ерулаеву? — строго спросил Дружинин.

— Только что с полиции позвонили, — начальник службы безопасности довольно улыбнулся. — Приехал хивинский торгаш, копытом бьёт, свою машину хочет видеть.

— Найди мне Ильхана и подготовь «Аксай» к выезду. Пора поговорить с этим персонажем, — деловито приказал Александр Егорович, и добавил: — Я буду у себя в кабинете.

Оказавшись в своей комнате, я первым делом решил принять душ. Надо было освежить не только тело, но и голову. События вчерашнего вечера как-то незаметно отошли на второй план, но сейчас снова нахлынул страх, и связан он был не с возможным моим разоблачением, а с вопросом, кто хочет моей смерти. Если за меня взялись всерьёз, то ведь не отстанут, пока я не окажусь на каком-нибудь подпольном Алтаре, а ритуалист будет читать заунывным голосом текст из Каббалы. Или что там они читают… Запрещённый гримуар? А ещё чёртов аурный след на пистолете!

— Повяжут меня, как пить дать — повяжут, — пробормотал я, совершенно не ощущая льющуюся сверху холодную воду. Вот растяпа, про горячую-то забыл!

— Не дрейфь, тёзка, — пытался успокоить меня Субботин, но видимо, и сам был в конфузе от своего прокола. — Может, эта аура исчезает сама через какое-то время.

— Ага! — рявкнул я, выкручивая маховик горячей воды. — Конечно, исчезает! Только через пять часов, не раньше. А оружие забрали на экспертизу чуть ли не сразу после убийства! Спецы прекрасно знают, когда проводить проверку, чтобы не потерять улики.

— Ничего, не пропадём, — майор не терял оптимизма. — Я тебя в обиду не дам, если по этапу пойдём.

— Я пойду, а не ты! — с облегчением чувствую, как заледенелое тело оттаивает под горячими струями. — Не тебе же страдать физически! Сидишь себе в голове, советы даёшь.

— Ошибаешься. Я тоже ощущаю всё, что и ты, чуть ли не на физическом уровне, — кажется, Субботин обиделся.

— Ладно, извини, — я выключил воду и вылез из душевой кабинки, стал вытираться. — Мне сон ночью приснился, как будто я в какой-то пустыне воюю. Не твои ли воспоминания?

— Так и есть. Нам дали приказ закрепиться на одной из высоток под Пальмирой, это в Сирии, — откликнулся старший тёзка. — Террористы совершили прорыв, нужно было срочно заткнуть дыры в обороне. Я со своей группой и сдерживал участок, чтобы бандиты не зашли в тыл нашим отступающим войскам.

— Что там у вас вообще происходит? — обмотавшись полотенцем, я прошёл в спальню и стал ждать, когда высохнут волосы. — При чём здесь Сирия? Там русская колония, база?

— Помогаем законному президенту отбиваться от всяких ублюдков, — нехотя ответил Субботин. — А взамен военно-морскую базу на Средиземном море получили. В моём мире всё очень сложно и печально, Мишка. Если так дело будет и дальше продолжаться, скоро заполыхает по всему земному шарику. У вас были Первая и Вторая мировые войны?

— Только Великая война, после которой все воюющие страны подписали мирный договор и распределили сферы влияния, — ответил я, натягивая трусы и следом за ними — шорты.

— Когда она началась?

— В сентябре тысяча девятьсот четырнадцатого, закончилась в марте восемнадцатого.

— И никаких революций в России?

— Были волнения в семнадцатом из-за затянувшихся боевых действий, но их быстро купировали гвардейские полки, введённые в столицу.

— А война с япошками была?

— Нет, — я фыркнул. — Какие япошки? Сидят на своих островах, носа не высовывают. Пробовали, конечно, силушку свою показать на тихоокеанском театре военных действий, но американцы и мы с двух сторон сдавили их так, что до сих пор даже в сторону Сахалина и Гавайев посмотреть боятся.

— Хм, а кто же их науськивал?

— Так англичане и голландцы. У них же там торговые интересы, вот и готовили потихоньку самураев на великие подвиги, — я напялил на себя футболку, нацепил на запястье левой руки часы и задумался, что делать дальше. Вещи собраны, дорожная сумка возле дверей стоит. Осталось только положить сабли в специально изготовленный для их переноски футляр. Они тоже со мной поедут, как и гитара. Но только позже, когда начнутся занятия. А сейчас позаниматься с Варягом, что ли? Мне интересно, сможет ли сейчас майор взять контроль над моим телом и показать наставнику, как я могу драться?

— Понятно, — протянул Субботин, по голосу, озадачившись. — Как у вас всё… интересно. Даже завидно стало. Живёте в мире, не дерётесь по каждому поводу.

— Совсем-то не идеализируй, — усмехнулся я и насторожился. В дверь постучали.

Волновался напрасно. Это заявились Дубенские — Ванька и Настя. Решили проведать меня, как только узнали, что я объявился.

— Ужас! — Настя чмокнула меня в щеку, скинула туфли, и по-хозяйски забралась в кресло с ногами. — Ты даже не представляешь, как мы перепугались! Двойное убийство, да ещё под боком респектабельной публики! Кто-то знатно Матусевичам подмочил репутацию.

Так-то да, тоже версия. Одним ударом пошатнуть позиции Дружининых и Матусевичей, если бы моё похищение удалось. А я, получается, собственноручно своими руками подложил свинью дружественной нам семье!

— Неужели ты ничего не видел? — прищурился Ванька. — Нас трое следователей расспрашивали о тебе битых два часа, вцепились, как бульдоги.

— Ну… — я почесал макушку, — когда эти бедолаги были ещё живы, мы столкнулись в уборной. Кто же знал, что они там друг друга поубивать решили. Вовремя оттуда свалил.

— Следователь уже побывал у вас?

— Буквально полчаса назад уехал.

— Чего-нибудь новенького рассказал?

— Ну ты даёшь! — я через силу рассмеялся, поражаясь наивности друга. — Кто же фигурантам открыто выкладывает ход дела? Ладно, ладно, сразу расстроился. Ушёл один. Завалил кореша со свидетелем и спокойно покинул ресторан через служебный ход.

— Ужас, — поёжилась Настя. — Но почему его не поймали?

— Ага, поймай такого, если он с оружием убегал, — проворчал Ванька и посмотрел на меня, перевёл взгляд на сумку. — Ты уже собрался? Когда выезжаем?

— Завтра вечером подгребай сюда, переночуешь у нас, а утром нас отвезут на микроавтобусе в Уральск.

— С охраной поедем? — воодушевился друг.

— Меня теперь и вовсе без личников никуда не отпустят, — я поморщился. Как же хотелось, чтобы нагромождения тайн бесследно испарились, исчезли с горизонта. Ходить с ощущением надвигающейся беды — не самое приятное, что ожидало меня в ближайшем будущим. — Отец сказал, что со мной поедут Арсен и Глеб.

Ванька с понимающим видом кивнул. В том, что студенты из аристократических семей частенько берут с собой телохранителей, никакого не удивляло. В таких случаях им выделялись двух-трёхкомнатные апартаменты в общежитии, чтобы хозяин и охрана находились постоянно рядом. Конечно, у студента была своя комната, а вот телохранителям предстояло все пять лет жить и терпеть друг друга. Если поступлю, то Арсен с Глебом будут сопровождать меня по городу, если я захочу проветриться от учёбы. Из общежития в учебные корпуса передвигаться можно без охраны, если уж совсем паранойя не посетит.

У отца не забалуешь. Если скажет, бдеть неотлучно — так и будет. Арсен тот ещё фрукт, упрямый, как баран. Неукоснительно выполняет свои функции, как ему и приказано. Ничего не скажешь, подкузьмил папаша знатно. Причём, намеренно.

— Ладно, не горюй, чего-нибудь придумаем, — подмигнул мне Иван.

— Ванечка, даже не думай! — всполошилась Настя, увидев тайный сигнал. — Это Мише могут спустить с рук некоторые шалости, а ты враз вылетишь из университета! Ты расстроишь папу с мамой, а уж про Александра Егоровича говорить нечего!