— Господа, я вас приветствую. Можете подняться.

Народ словно только и ждал этих слов. Все мгновенно подскочили и уставились на титулованную особу.

Марина хлопнула ещё два раза ресничками и хмыкнула что-то на русском языке, типа: «Ага, понятно». И почти весело проговорила:

— Дальше все вопросы будет решать граф Нортенгерский, — Марина указала на меня рукой, — прошу любить и жаловать. Как он скажет, так и будет. Да свершится воля Божья и Королевская.

И Марина, подмигнув мне, отошла в сторону.

Несколько секунд стояла гробовая тишина. Видимо, народ переваривал услышанное. Потом эскулап громко провозгласил:

— Господа. Перед вами Королевская гвардия и граф Нортенгерский.

И вся толпа рухнула на землю, а девушки и доктор принялись сгибаться в немыслимые позы

Марина прыснула от смеха и, отвернув голову в сторону, встала рядом с Шаманом. Смешно ей стало. Свалила всё на меня и хихикает. Я склонил голову набок и внимательно посмотрел на Женю. Он мгновенно перехватил мой взгляд, сделал страшное выражение лица и показал кулак из-за спины.

— Даже не вздумай, — прошипел он, — и заканчивай этот балаган.

Я улыбнулся. Ага, просто хотелось глянуть, как толпа в третий раз брякнется на землю. Однако с этими клоунами действительно нужно было что-то делать. И я понадеялся, что Наташа осталась в трезвом уме и твёрдой памяти. Вспомнил её взгляд в первую минуту встречи. Вполне осмысленный, и меня узнала. Узнала ли? Точно узнала, потому и брякнулась на радостях.

— Внимание! Все поднялись на ноги и в целях экономии времени на пол больше не кидаемся. Всем всё ясно?

Послышалось негромкое жужжание, растревоженный улей, мать их.

— Кто тут главный остался?

Эскулап выдвинулся вперёд, но я указал ему встать в стороне:

— Мэтр, — я решил быть немного вежливее, а то обижался на каждое слово, — мы с вами потом поговорим.

Из толпы выдвинулся невысокий мужчина лет сорока.

— Ваше сиятельство, — он отвесил поклон, — мы, купцы первой гильдии, доставили барону Харрингтону товары для организации форпоста и колоний. Но, как сами видите, произошло непредвиденное.

— Стоять! — я выдвинул правую руку вперёд с раскрытой ладонью.

Купец первой гильдии покраснел как рак, словно задыхаясь, набрал воздух в лёгкие и закрыл рот, потом с удивлением оглянулся на мужчин, одетых в такие же короткие штанишки с ленточками на лодыжках.

— Все тронулись? Или кто-то адекватный остался? Какие купцы? Какая гильдия? Из роли не выйдем? — заорал я. — Что здесь произошло?

Купец испуганно пригнулся, словно от удара. Потом едва слышно произнёс:

— Ваше сиятельство, туземцы напали. Почти всех убили, вот нас немного осталось.

— Кто из вас из России?

Они начали переглядываться друг с другом.

— Простите, ваше сиятельство. Откуда?

— Из России, — повторил я.

— Ваше сиятельство. А это что? Россия?

— Что значит «что»? — раздался зычный голос Кащея. — Ты не знаешь, что такое Россия?

Никто не ответил. Лицо купца исказилось до неузнаваемости. Я оглянулся, увидел недоумённые лица друзей. А зря удивляются. По ходу, здесь клинический случай. Пора прекращать, пока кто-нибудь инсульт не заработал.

— Шаман, — заговорил я на русском, — твои пациенты, и, как наблюдаю, все до одного.

— Я что, психиатр? Давай распускай этот муз* обоз. Скоро темень наступит, скажи всем отбой до завтра. Утром будем разбираться. И Наташу пусть перенесут. Пусть запираются в своём бункере. Мало ли.

Самое верное решение. Я озвучил его на английском, сообщив, чтобы до утра сидели как мыши под веником и не вздумали шастать по территории. Основную массу это обрадовало, и они, подхватив свой реквизит, ввалились обратно в блокгауз. Четверо, простенько одетых мужиков, подняли аккуратно Наташу и занесли внутрь. Последним зашёл Эскулап, и слышно было, как он запирает двери.

— И-и-и? — Я подобрал свой плащ и глянул на Шамана.

— Не здесь, — Женя распрямил плечи, — давай определимся на ночлег. Думаю, на бруствере лучше всего. Около реквизитных пушек. Место высокое, всё как на ладони. Тогда и решим, что делать с этими ненормальными.

Все согласились, и мы медленно двинулись в сторону ворот, не забывая поглядывать по сторонам.

— Запашок от жмуриков завтра будет не продохнуть, — проговорила Марина, когда мы поравнялись с трупами дикарей, — нужно будет всю эту братию заставить захоронить. Купцы первой гильдии, — она снова хихикнула.

Мы поднялись по выбитым в земле ступенькам на самый верх и остановились, выбирая место для ночлега.

— Место вполне удачное, — прикинул Шаман, осматриваясь, — даже импровизированные три койко-места. Соломку постелили. — Он снял с плеч рюкзак и извлёк фонарь. — Интересное кино.

Я и Кащей положили свои рюкзаки рядом, и только теперь я почувствовал, как засосало под ложечкой. Пора, наверное, что-нибудь было закинуть в топку, пока желудок не обиделся.

Кащей подошёл к ближайшей пушке и присвистнул.

— Реквизит? Чугунная пушка? Как они их сюда втащили вообще? А это ядра?

Мы подошли ближе, рассматривая в темноте чудо военной техники. Кащей, освещая себе путь, спустился в неглубокую яму.

— По ходу, круглые чугунные болванки. Точно ядра для пушек.

Шаман почесал указательным пальцем переносицу и хмыкнул:

— Чугунные пушки, купцы первой гильдии, дикари с топорами. Мы ещё в XXI веке?

— Путешествие во времени невозможно, — я усмехнулся, — это идёт вразрез с основными законами физики. А Вселенная, насколько мы её понимаем, любит играть по правилам.

— Действительно, — добавил Кащей, вылезая из ямы, — а то убьёшь дедушку и не родишься.

— А ничего из увиденного не ставит в тупик? — не унимался Шаман.

— Ставит. Тут никуда не денешься. Сняли кино, называется. Все дружно заговорили на английском, да ещё с таким диалектом. Их хоть сейчас в одну палату с Александром Македонским. Волнует больше другое: это были дикари, которых мы с Мариной приговорили, или массовка, тоже съехавшая мозгами? Утром Наташу расспросим, надеюсь, она вменяемая, — я пожал плечами, хотя в полумраке вряд ли кто это увидел, — а ты, Марина, что по этому поводу думаешь?

Я оглянулся на силуэт девушки. Она, сидя на корточках, делала какие-то записи в блокноте, подсвечивая себе диодным фонариком.

Марина поднялась на ноги, и свет погас. Её фигурка быстро приблизилась к нам, брякнулся на землю рюкзак.

— Что думаешь по этому поводу? — переспросил я.

— О чём это ты? — рассеянно проговорила девушка.

— Да вот, Шаман спрашивает, мы ещё в XXI веке?

— Думала, что в XXI, ещё десять минут назад, сейчас не уверена.

— Это в каком смысле? — проговорил Кащей после минутного молчания.

Марина молча указала на небо, усыпанное звёздами. Первая ночь, когда не было ни облачка. Правда, и месяца не видать. А луна бы сейчас пригодилась.

— Я не ошиблась, когда высчитывала широту и долготу. И звёзды это подтвердили. Мы не на острове. Мы в Штатах. На берегу озера Онтарио. Западное побережье.

— Это как такое может быть? — Кащей явно заволновался. — У них что, вдоль озера нет ни одного посёлка?

— Есть, в XXI веке.

— То есть ты хочешь сказать, — я почувствовал, как мой голос слегка осип, — что мы не в XXI веке?

— Не знаю, — Марина пожала плечами. Вернее, я догадался, что она пожала плечами, когда её силуэт слегка шевельнулся.

— Да ну, — прозвучал в темноте голос Шамана, — ерунда какая-то. А актёры? А Наташа? Наверное, заповедник, не иначе.

— А ты уверен, что это актёры? Они вроде утверждают, что купцы. Помнишь? Первая гильдия. А в XXI веке здесь полно городов и посёлков.

— А Наташа? — спросил я.

— А что Наташа? — возразила Марина. — Ты уверен, что это Наташа?

— Вот в этом точно уверен. Я её в театре видел в таком же одеянии. Мы со Старым на премьеру ходили, — я вспомнил взгляд женщины, когда она только выбралась из блокгауза, — и она меня узнала.