- Профессионал, - отвечаю ему.

- Профессионал, значит? - переспрашивает с сомнением в голосе.

- Профессионал! - добавляю голосу жесткости и уверенности.

- Ну проходи в кабинет, профессионал, - забирает у меня папку и размашистой походкой направляется к распахнутой двери.

- Я пришла раньше… - выступает вперед девица в белом платье и золотых крупных украшениях. Давид никак не реагирует на ее возмущение, даже голову не ведет в ее сторону. Она предпринимает попытку его догнать.

- Встала на место, - резкий окрик охранника Виктора ее будто парализует, теряясь, девушка замирает на месте. Привыкла все получать в жизни? С мужчинами она не спорит, а вот в меня летят невидимые стрелы мата и проклятий. Мне точно не до бабских разборок, тут появился шанс, и я должна им воспользоваться.

Иду за Давидом, вхожу в его кабинет. Дверь за моей спиной плавно закрывается, пока я осматриваю помещение. Дорогая мебель, картины, ковер на полу, из техники лишь ноутбук и телефон на столе. Давид, стоя ко мне спиной, листает папку. Поставив сумочку на стол, пиджак оставляю на спинке стула.

- Откуда узнала о вакансии? - спрашивает он, обернувшись. Папку отбрасывает на стол, будто ничего интересного там не нашел.

- Лейла сказала, что ей нужно срочно уехать. Предупредила, что место администратора в вашем агентстве свободно, я могу прийти и получить работу. Она не сомневалась, что вы меня возьмете, - глядя в глаза своему оппоненту, уверенно лгу. У него не должно появиться и тени сомнений в том, что в моей легенде каждое предложение - правда.

- Лейла, значит? - спрашивает он, подозрительно глядя на меня. - Где она сейчас? - в голосе появляются резкие металлические ноты.

Он сдерживает агрессию, но она аурой растекается вокруг нас. Видимо, что-то важное упустила разведка Гранова. Между Давидом и Лейлой была какая-то история, о которой нам неизвестно.

- Не знаю, - пожимаю плечами. - Она не говорила, куда собирается уезжать.

- Откуда ты знаешь, что она уехала?

Чувствую себя как на допросе. Он в прошлом не работал в органах?

- Лейла звонила мне несколько дней назад, просила денег в долг, - продолжаю рассказывать легенду.

- Дала ей деньги? - подходит непозволительно близко, снимает с меня солнцезащитные очки и кладет их на стол. Мне кажется, я в это время забыла, как дышать. Очки не сильно темные, в них видны мои глаза, но, видимо, это очередная проверка.

- Нет, - отвечаю я. Хочется отойти от него на два шага назад, мне неприятно его нахождение в моей личной зоне.

- Почему, если вы подруги? - наклонив голову, с насмешкой смотрит на меня.

- Мы не подруги, просто знакомые. А деньги не дала, потому что нужны самой. Я переехала в столицу, мне нужно было найти жилье, машину, а цены тут в разы выше, чем в любом другом городе, - пока я рассказываю, он возвращается назад. Прислонившись к столу бедром, складывает руки на груди.

Я устала стоять на каблуках, мне нужно присесть, пока ноги меня ещё держат. Присесть мне никто не предлагает, поэтому я спрашиваю сама:

- Я присяду? - не дожидаясь ответа, разворачиваю немного стул, присаживаюсь на самый край, выставляю ножку, не забывая держать осанку. «Подавать себя» - этому сложно научиться за несколько дней, но я стараюсь помнить все уроки Гранова. Давид в какой-то момент кивает, давая добро, но я «забываю» его поблагодарить.

- Номер Лейлы есть? - требовательно интересуется он, потирая подбородок.

- Есть, - уверенно лезу в сумочку, достаю телефон, нахожу контакт «Лейла», протягиваю смартфон Давиду. Он сразу набирает, но в динамике слышит голос робота. Естественно, номер не обслуживается. Он набирает ещё раз, результат тот же.

- Проверим, - говорит он после того, как переписывает номер Лейлы в свой телефон.

«Проверяй, пока не устанешь», - мысленно отвечаю я.

- Где ты работала раньше?... - наконец-то переходим к собеседованию.

Он наверняка успел просмотреть информацию в анкете, но подробности хочет услышать от меня. Я начинаю рассказывать, а он включает камеру на телефоне и направляет на меня, следя при этом за моей реакцией. Гранов предупреждал, что такое возможно, только поэтому мне быстро удалось спрятать эмоции. Неприятно, но не критично. Многие работодатели записывают проводимые собеседования.

Давид не тот человек, который возьмет человека с улицы. Он боится за свой бизнес и за репутацию. Все, что я ему сейчас рассказываю, он подвергнет тщательной проверке. Минут пятнадцать он меня интервьюируют, задает каверзные вопросы, моделирует сложные ситуации и ждет, как я буду из них выходить. Свои эмоции он тоже скрывает, но у меня присутствует ощущение, что моими ответами Давид доволен. Не зря Гранов не давал мне жизни последние дни.

Когда Давид выключает камеру на телефоне и возвращает его на стол, я немного расслабляюсь, почти уверенная в том, что допрос окончен. Предложит он мне работу или нет, я не знаю, но есть большой шанс получить это место.

Из коридора доносится шум, соискательницы на эту должность о чем-то громко спорят. Спор перерастает в ссору, девушки переходят на мат и оскорбления. Покосившись на дверь, жду реакции Давида, но он абсолютно расслаблен, будто ничего не происходит. Длится ссора недолго, почти сразу голоса за дверью стихают. Видимо, Виктор не зря получает зарплату. В этот момент почти идеальную тишину разрезает голос Давида.

- Сними одежду, - неожиданно для меня звучит «предложение» в требовательной форме...

Олеся

«Я девочка… Я не разговариваю матом…» - мысленно медитирую, а в голове хороводом крутится обсценная лексика. Все, что я когда-то слышала, вертится на языке. Мои парни крайне удивились бы, открой я сейчас рот.

Гранов предупреждал, что подобное требование вполне может поступить от Давида, но я до последнего верила, что пронесет. Озвучь полковник в первый день, через что мне придется пройти, скорее всего, я отказалась бы. Не готова я к обнаженке перед левым мужиком! Олега давно нет, он не придет и не набьет морду Давиду за подобную просьбу, он не осудит меня, а я чувствую себя так, будто предаю любимого, раздеваясь перед другим. От этого ещё больше злюсь на полковника! Меня выворачивает наизнанку от одной мысли, что этот лощеный ублюдок будет пялиться на мое обнаженное тело!

Тянусь к замку на брюках, следом расстегиваю пуговицу. Не добавляя своим действиям эротизма, хладнокровно, по-деловому избавляюсь от низа, почти как в армии. Чтобы не встречаться с Давидом взглядом, дабы он не увидел в моих глазах свою смерть, аккуратно и старательно складываю брюки, распрямляю все складки, пока кладу их на стол. Боди на мне вполне сойдет за слитный купальник. Этой мыслью успокаиваю себя, когда разворачиваюсь лицом к нанимателю.

- Верх тоже сними, - пренебрежительно взмахнув рукой, требует он. Обойдя стол, садится в кресло. Он уже все рассмотрел!

Твою.… дивизию!

Кровь приливает к лицу, чувствую, что я в шаге от того, чтобы провалить операцию. Нахожу в себе силы действовать по инструкции, выключаю женщину, включаю офицера. Снять боди не составляет труда, под ним у меня дорогое белье без излишеств. В глазах Давида вспыхивает мужской интерес, но он почти сразу угасает.

- Могу взять в эскорт, тело у тебя ещё годится, - выдает он совершенно неожиданно для меня.

«Спасибо, не надо», - едва не срывается с языка. Я боялась, что он захочет уложить меня в свою постель, но Давид пошел дальше: если укладывать, то ко всем. Бизнес важнее личной симпатии.

- У меня молоденькие не такие подтянутые, - отвешивает сомнительного рода комплимент. Много чего у меня крутится на языке, но я веду себя уверенно, будто привыкла стоять полуобнаженной перед левыми мужиками. О том, что изнутри меня разрывает, знаю только я.

Встав из-за стола, подходит ко мне. Сидел бы там и дальше! Неуютно от его близости. У Давида тяжелая, давящая энергетика. Склонив голову набок, он командует: