— Ты что творишь? — Кондратьев в панике отступил назад, подальше от зловещей заточки и уперся спиной в стену. Расслабился на воле, да под «красной крышей», Кондрат, а ведь на зоне, попав туда по двести шестой статье, за банальное хулиганство, принял черную масть, «актив» резал, в тюремном бунте активно участвовал, что ясно показывает его послужной список, который, при всем желании, уже не спрячешь.

— Ты же мент, ты же не душегуб какой? — торопливым говорком, продолжал совестить меня, жулик, внимательно отслеживая мою реакцию… А я просто направил ствол пистолета на худощавую фигуру.

— Все. все! Не стреляй, осознал, ты крутой…- Николай старательно отводил глаза и подняв руку, как бы отгораживался от меня в защитном жесте: — Весь расклад тебе даю, раз так закрутилось. Я с операми из городской управы работаю, Гелаев и Колбасов. Они мне сказали с тобой поработать, сливать тебе информацию, которую мне сказали. Я корефана взял, Леху Шестакова, мы с ним на второй зоне вместе отбывали, в близких были. Только он в последнее время вконец «исторчался». Ну все, я тебе начальник весь расклад дал, если что еще надо — спрашивай.

— На хрена я нужен твоим операм?

— А я не знаю, начальник…- Кондратьев попытался улыбнуться щербатым ртом: — Они мне не докладывают. Только я им должен по жизни, поэтому мне что скажут, то я и делаю.

— Вчера доложился, что я с тобой дел иметь не хочу?

— Не, не успел. Денег на карточке нет, как оказалось.

— Какой у них номер телефона? — я запомнил три последние цифры, а первые были одинаковые во всем УВД.

— Какую информацию ты должен был мне слить?

Жулик напрягся — видимо, все его нутро протестовало против благотворительности.

— Так это…мне сказали, у тебя это… «белого» просить…

— Я тебя уговаривать не буду. Скажешь, что белого у меня не было, обещался в следующий раз дать, если наводка будет в цвет, и никак иначе… — я не знал, нужна мне эта информация или нет. С одной стороны, это стопроцентная подстава, а с другой стороны, любая информация дает пищу для ума и материал для рассуждений.

— Есть коттедж один, там пацан- студент живет с родителями, вот у него в комнате этих наркотиков просто завались. Можно взять пацана за жопу, а через него и родителей напрячь…

Боже ж мой, какая примитивная ловушка. Уверен. что у родителей пацана, которые, при любой поверхностной проверке, окажутся богатыми коммерсантами, у которых денег куры не клюют, как только я попробую их немножко пошантажировать, найдется какой-то дальний родственник, на очень хорошей должности в правоохранительных ведомствах, который от меня мокрого места не оставит, чтобы потрафить родным человечкам.

— Пацан сам «банчит»?

— А? Нет, пацан сам не торгует, он друзей угощает…

— Не поверишь, мне это совсем не интересно. Правда. –я злорадно улыбнулся: — Так, своим кураторам и передай. Мол, так и так, Громов сказал, что эта тема ему не интересна. Все понял? Н давай, поеду я, может быть хоть пару часиков успею поспать.

Дорожный район.

Помещение Отделения «О» Дорожного РОВД.

— Паша, вчера начальник так орал на тебя, после того, как ты ушел… — один из оперов, задыхаясь от восторга, еле слышно, шептал мне информацию, в то время, как я примостившись на четырех, расставленных в ряд, стульях, пытался урвать у сна еще десять минут.

— Товарищи офицеры…

— Да чтобы тебя…- окончание ругательства, которое я произнес вслух, Максим и его заместительница., безусловно, слышали, но…

— Громов, там человек пропал, которого ты подстрелил, надо найти… — не поднимая на меня глаз, записал Максим мое задание в свой ежедневник.

— Ну, раз мне больше делать нечего, то я поищу… Как его зовут, кстати, кого искать?

— А я откуда знаю, как его зовут? — пошутил начальник, вызвав хихиканье у подчиненных: — Я же в него не стрелял.

Вероятно, я мог попытаться поскандалить, потребовать данных на фигуранта розыска, но я только покладисто кивнул.

— Как скажете, Максим Викторович. Если вы сказали, то будем искать…

— Не искать, а найти, Громов! Мне нужен результата! — с пол оборот, завелся начальник нашей группы.

— Да понял я, понял. Разрешите выполнять? — я вскочил, изображая острое желание бежать и выполнять волю, пославшего меня начальника.

— Иди… — буркнул Максим, и уже, когда казалось, дверь кабинета за мной захлопнулась, добавил в полный голос: — Придурок.

И опять я сдержался, а и поехал исполнять неуклонную волю начальства. Сначала в больницу, где, в камере сестры- хозяйки хранились, в большом полотняном мешке, вещи сбежавшего из больница охранника, ну а потом собирался посетить городское управление внутренних дел, разузнать все о моих новых доброжелателях, Гелаеве и Колбасове, готовых безвозмездно делится со мной оперативной информацией.

Глава тринадцатая.

Практические занятия.

Декабрь 1994 года.

Дорожный район.

Контора АО «Городэнерго»

Перетряхивание заскорузлых от засохшей крови, воняющих вещей подстреленного мной охранника, ничего не дало, кроме «счастливого» автобусного или троллейбусного билет, лежащего в брючном кармане. На вопрос старшей медицинской сестры — когда мы заберем эту кучу протухших тряпок, я только развел руками. Я, как подозреваемый по материалу, вряд ли вправе изымать эти вещи и везти их следователю.

Следующим пунктом моего маршрута было здание «Городэнерго», где, в поте лица трудился в отделе инвестиций один инженер, который задолжал мне разрешение на подключение к коммуникациям нашего с Ириной семейного гнездышка.

Служебным удостоверением на входе я светить не стал, позвонил от охраны по внутреннему телефону и попросил к «трубочке» моего должника.

Поняв, кто его добивается, мой собеседник сухо сообщил, что он спустится ко мне через пять минут.

— Здравствуйте…- я, широко улыбаясь, шагнул навстречу инженеру: — Я тут пришел узнать…

— Идите за мной. — мужчина обошел меня, как прокажённого, и выскочив на улицу, не оглядываясь, двинулся за угол. Мне ничего не оставалось, как, как двинуться следом.

Судя по насупленному виду моего визави, ничего хорошего сообщать мне он не собирался.

— Слушай сюда…- преувеличенно агрессивно начал он, сжав кулаки и шагнув мне навстречу. Может быть я и испугался, если бы не слышал рассказ Брагина, как они со своим приятелем на раз-два вывернули этого человека наизнанку.

— Громов, а вы что здесь делаете? — на крыльце моей альма-матер стояла методист нашего студенческого курса: — Решили по второму кругу поступать или насчет кандидатской узнать? Если насчет кандидатской, то вам в Томск надо ехать.

— Доброе утро, Елизавета Степановна. — почтительно поклонился я: — С аспирантурой пока недосуг, надо на жизнь зарабатывать. Вот, приехал в «Городэнерго», вопросы к ним возникли.

— Не связывался бы ты с ними, Павел. Все они сволочи и вымогатели. — женщина сердито обстучала налипший на сапоги снег и зашла в помещение университета.

— Полностью с вами согласен, Елизавета Степановна…- пробормотал я: — сволочи и вымогатели…

— Так что вы имеете мне сообщить, уважаемый? — я снял очки с простыми стеклами и неторопливо сунув их в футляр, повернулся к инженеру: — Я весь внимание.

С некоторых пор слово «уважаемый» приобрело ровно противоположное значение, и мой собеседник это прекрасно понял.

— Я так и знал, что это вы организовали! — инженер ткнул пальцем в вывеску на входе: — Это вы этих уголовников подговорили! Это точно ваши связи! Вам, юристам, лишь бы порядочного человека…

— Короче, порядочный человек! –оборвал я стенания «честного» инженера: — Я не знаю, о чем ты сейчас говоришь, да мне и не интересно. Я тебе отдал деньги, будь любезен, выполни что обещал.

— Я деньги не получил, и я знаю, что это твои бандиты меня ограбили — окрысился инженер: — Пока ты мне не принесешь деньги…