— Ира, представляешь, Грета твоя такая молодец, пакет с наркотой вперед Демона нашла!

— Громов, ты мне зубы не заговаривай. Я почему одна весь день дома просидела, в единственный выходной…

— Ира, ну ты не переигрывай тоже… — я возмущенно фыркнул, вешая куртку на вешалку: — Нас пока никуда не ставят, ни на дежурства, ни на рейды, я сейчас почти как гражданский человек, с восьми до шести работаю, субботу и воскресенье дома провожу. Не гневи Бога, Иринка…

— И вообще, я против, чтобы Грета наркотики нюхала, еще СПИДом каким -нибудь заразится. — очень логично ставила последнее слово за собой доктор Кросовская: — Собакам лапы чисти и идите ужинать. Все!

И не поспоришь же, если хочешь лечь спать сытым.

Помещение Отделения «О» Дорожного РОВД.

— Где собака? –вместо «здрасте» поприветствовал меня в понедельник Максим Поспелов: — Готова работать?

— Собака работать готова, а что есть информация? Уже в адрес к отптовику заходим? Или она будет здесь целый день сидеть и табачным дымом травиться? Так она работать не сможет.

Максим долго буравил меня тяжелым взглядом, но меня это не впечатлило.

— Ты не говорил, что собаке нужны особы условия, а тут начинаешь…

— Так не вопрос. Когда будем в адрес заходить, так пес может пару часов в машине посидеть, а сегодня ему здесь что делать? А пес к работе готов, все выходные пройденное повторяли. Так-что, с вас информация, а с меня…

— Так и с тебя информация. Ты, вообще-то старший опер и доплаты за «секретку» и работу в особых условиях получаешь, так что, жду от тебя бумаги, сегодня, до обеда.

— Ладно, я поехал.

— Куда?

— Встреча с агентом, ты же информацию требуешь…

— Подожди, с Шадовым поедешь.

— Это с каких таких щей?

— Потому что я сказал. Меры безопасности. Вчера в Левобережном районе опера в подъезде зарезали, ствол взяли…

— Кого не знаешь? — я взмолился, лишь бы некто-то из знакомых, особенно один тип по фамилии Брагин.

— Зайцев какой-то, из молодых. Домой шел, на обед, но не дошел, в соседнем подъезде нашли, на улице Пустынной. Поэтому приказ руководства — оперативному составу в одиночку не работать

— Так этого же у дома прихватили. Или меня Шадов вечером будет до дома провожать, а потом я его?

— А ты не смейся. Вопрос стоит, чтобы всех, у кого оружие на «постоянке» закреплено, обязать сдавать в дежурную часть после службы.

А вот в это верю, это как раз, в наших посконных традициях. Кабы ничего не случилось, первым делом изымаем оружие.

— А до жульманов довели?

— Что довели?

— Ну, что у нас оружие забирать собираются. А то парни прирежут меня из-за пистолета, а я с пустой кобурой. Огорчатся люди. Надо тебе, Максим, с такой инициативой на руководство выйти, чтобы до каждого ранее судимого довели, что с нас взять нечего… Правда могут начать «ксивы» отбирать, те то тоже, по нынешнему времени в цене. А то? Фотку свою вклеил и на трамвае бесплатно катаешься…

— Громов, иди на… в смысле езжай, только Шадова с собой бери, я проверю.

То есть, Максимка теперь будет постоянно пихать со мной своего штатного стукачка. Надо грамотно Наглого сбросить с хвоста.

С оперуполномоченным Шадовым я был предельно любезен. Разрешил сесть рядом, ни слова не сказал, когда он сунулся скорость вентилятора печки переключать…Только приехав к грузовым воротам Завода, я выходя из машины, заглушил двигатель и выдернул ключ из замка.

— Громов, ты что делаешь⁈ Оставь «движку» заведенным, я же околею здесь.

— А вот хрен тебе. Я пока буду с человеком встречаться, ты машину угонишь и тупо разобьешь. Поэтому закрой дверь и береги тепло. А не хочешь в машине сидеть — вон, в пятистах метрах сторожка автопредприятия, «ксиву» покажешь сторожу, он тебя пустит греться, а я тебя на обратном пути заберу.

— Громов, я тебе, сука, в бензобак нассу!

— Ну, в первых, у меня бак с пробкой на замке, а даже если ты ее откроешь, ты своим писюном к горловине примерзнешь. Ладно, не скучай.

Завод. Кабинет директора.

Акционеры пейджинговой компании встретили меня недобрым молчанием. Очевидно, что генеральный директор уже ознакомил их с моим виденьем на будущие прибыли от нашей предпринимательской деятельности и не во всех эта точка зрения вселила оптимизм.

— Паша, а что это за разговоры, что нам надо теперь постоянно вкладывать в компанию? — подняла на меня неласковый взгляд главный бухгалтер.

— Господа, а кто у нас экономист я или вы? Мы вчера раздали пейджеров соте человек, с месячным бесплатным обслуживанием. А нам надо сто тысяч абонементов через два года. Надо офисы открывать, с кассовым обслуживанием, со Сбербанком договор заключать, рекламу размещать. А это все расходы, просто огромные расходы. И нам еще пару лет расходы на наши антенны на крышах нести, пока их у нас кто-то захочет выкупить…

— А что, наш главный инженер по связи вам не сказал, а вы конечно, сами не спросили. Просто, для пейджинговой связи достаточно пары очень высоких антенн, чтобы весь наш Город перекрыть, а антенны на крышах- это так, задел на будущее.

На этом наше собрание было прервано, потому -что меня попытались убить организованной группой должностных лиц. Рисковать, насколько серьезны намерения моих соратников, я не хотел, поэтому выскочил из кабинета директора, ухватившись за ручку двери, не давая ее открыть. Секретарь директора, видя такой накал эмоций, сообщила мне, что ей срочно надо выйти в канцелярию, и если будут звонить на городской телефон, чтобы я, по возможности, брал трубку. После чего умная женщина, махнув подолом длинной юбки, выскочила из помещения, не слушая крики и угрозы, доносившиеся из кабинета шефа.

Глава шестая.

Проза жизни.

Декабрь 1994 года.

— Открывай! — через несколько минут раздалось из директорского кабинета.

— Успокоились? Или еще подождем?

— Открывай дверь, екарный бабай!

— Ну ладно. — я приоткрыл створку двойной двери и осторожно заглянул в кабинет. Не то, чтобы я боялся, но несколько случаев, когда генеральный директор от души отдубасил, пойманных на работе, нетрезвых рабочих были мне известны, а тут я покусился на большее, на их деньги.

К моему удивлению, всё руководство Завода, одновременно являющиеся и акционерами пейджинговой компании, сидели за столом для совещаний, сложив ручки, как пай-мальчики и –девочка. Главный бухгалтер тоже была опасной, может быть, опаснее «генерального».

Я сел на краешек стола, ближний к выходу, готовый в любой миг сорваться в бег.

— Господа, я не понимаю ваших претензий ко мне. Вы влезли в высокотехнологичный рынок, требующий постоянного вливания денежных средств, агрессивной рекламы, улучшения качества обслуживания, а рассуждаете мерками нашего Завода, мол, мы цеха поставили, оборудование закупили, и теперь будем только прибыль получать. Тут так не получится. Мы должны за три года нарастить клиентскую базу по максимуму, нарастить обороты и прибыль, я не помню, как называется, по ЕБИПТ, что ли, то есть, перед продажей, по отчетности, у нас должны быть минимальные расходы и максимальная выручка, и тогда мы продадим нашу компанию с максимальной выгодой и все останемся в плюсе…

— А зачем продавать, если она будет прибыль приносить? Может быть пригласим нашего финансового директора, чтобы он нам все разъяснил?

Вот реально, зла не хватает. Советской власти пять лет, как нет, а эти люди все еще рассуждают… как советские люди. Правда, выучили, что мое — это исключительно мое, а может быть, никогда и не забывали? Сибирь не зря считается землей каторжан, кто знает, кто из моих собеседников является внуками всяких кулаков и подкулачников.

— Повторяю один раз! — я изо всей силы долбанул кулаком по столу: — Информация, которую я вам сейчас рассказываю — это исключительный инсайд…