— Я не могу! — выдохнула она, и в глазах заблестели слезы. — Я не могу сказать…

— Тогда я ничем не могу тебе помочь. Извини.

Сбоку полыхнуло.

Леся прошла сквозь серебристую пелену арки. Раздался сухой, короткий треск. Вспышка белого света озарила колоннаду, на секунду ослепив нас.

Поисковое заклинание, «поводок», который Темные накинули на неё через украденный биоматериал, был сожжен. Аннигилирован.

Арка снова затихла, туман внутри лениво закрутился спиралью.

Леся остановилась по ту сторону, ощупывая себя руками. Она с любопытством оглянулась на арку, потом на свои ладони. Плечи её расправились, словно с них сняли мешок с цементом. Она глубоко вдохнула и направилась ко мне, выглядя легче и свободнее, чем когда-либо.

Я встретился с ней взглядом и едва заметно кивнул. Получилось. Мы отрезали хвост. Теперь мы были невидимками. По крайней мере, пока не наделаем нового шума.

— Пожалуйста, ну пойдемте, а? — заскулила Лиза. В её голосе звучало отчаяние. — Я сделаю всё, что скажете. Всё, что угодно. Только…

Я тяжело вздохнул и посмотрел ей прямо в заплаканные, потекшие от туши глаза.

— Хорошо. Брось его.

— Что? — она моргнула, не понимая.

— Я был там, где ты сейчас, девочка. — Я удерживал её взгляд, не давая отвернуться, гипнотизируя своей уверенностью. — Я знаю, почему ты это делаешь. Знаю, почему ты думаешь, что у тебя нет выбора. Что он — твоя единственная защита. Но поверь мне: ты не хочешь оставаться рядом с такими, как Михаил. Лучше сдохнуть в канаве свободной, чем быть его любимой игрушкой. Беги, пока цела.

Я отвернулся от Лизы, оставляя её переваривать услышанное, и кивнул подошедшей Лесе.

— Ну как? Живая?

— Кажется… — Леся с сомнением осмотрела свои руки, сжимая и разжимая пальцы. — Чувствую себя странно. Будто меня вывернули наизнанку, вытряхнули и надели обратно. Пусто внутри.

— Это «Порог», — пояснил я.

Я прищурился, переходя на магическое зрение. Серебристый, клубящийся туман её родового проклятия исчез на пару секунд, сожженный аркой, но теперь он медленно возвращался, выползая из пор кожи, как дым, и снова впитываясь в мою бутоньерку.

— Арка заземлила каждую магическую связь на тебе. Сбросила «хвосты», как громоотвод разряд молнии. Пару дней будешь чувствовать себя не в своей тарелке, может подташнивать, но это нормально. Отходняк.

— Это помешает им найти меня?

Я кивнул и двинулся прочь от колонны, игнорируя застывшую Лизу.

— Если будем шевелить поршнями. Связь разорвана, но они могут взять след по новой, если увидят нас.

Леся сделала шаг следом, но вдруг застыла, оглядываясь через плечо.

— Эм, Макс?

Я почувствовал, как её рука скользнула по моему рукаву и больно, до синяков, вцепилась в предплечье. Она даже не осознавала, что делает. Её взгляд был прикован к центру зала, к просвету между танцующими парами.

— Кажется, мы недостаточно быстрые.

Я знал, что увижу, еще до того, как обернулся. Мой затылок обожгло холодом.

Горелый шел через зал прямо на нас. Он двигался уверенно, расталкивая возмущенных гостей, и на его лице было написано обещание долгой и мучительной смерти. Рядом с ним, плавно и неотвратимо, скользила женщина в маске.

Они были близко. Меньше двадцати шагов. И они смотрели прямо нам в глаза.

Вы, наверное, спросите: почему я не заорал «Караул, убивают!» и не позвал охрану? Причина проста до банальности. Если эта троица готова пойти на мокрое дело прямо посреди бала, чтобы заполучить Лесю, то и другие игроки не побрезгуют. Разбираться с одной бригадой похитителей было паршиво, но увеличивать их число, привлекая внимание «спасителей» из Совета, в мои планы не входило.

Если Левашов или Бельский поймут, что Леся — это Ключ, они её просто изолируют. В камере-одиночке.

То же самое касалось и моих оппонентов. Я знал, что Горелый, при всей его отмороженности, не хочет устраивать публичную казнь под носом у Бояр.

К сожалению, в зависимости от того, насколько сильно я уязвил его самолюбие, у него оставалась куча способов испортить мне жизнь (и здоровье) даже в толпе. Сканируя будущее, я видел: мы довели его до точки кипения. В опущенной руке он уже формировал плетение — короткий, убойный импульс. Он ударит в Лесю, как только она дернется бежать. Я не видел точно, что это за дрянь, проклятие гниения или паралич сердца, но знал, что будет плохо…

Однако, скользнув взглядом дальше по временной шкале, я увидел кое-что еще. Нечто неумолимо приближающееся с другого конца зала. Помощь? Или новая проблема? Неважно. Это был шанс.

Я выпрямился, закрывая собой Лесю.

— Макс? — едва слышно прошелестела она.

— Тяни время, — шепнул я одними губами, не оборачиваясь. — Мне нужно девяносто секунд.

— Курганов, — прорычал Горелый, подойдя на расстояние удара ножом. — Надо было бежать, пока давали шанс, фраер.

— Кто бежит? — лениво спросил я. — Мы только разогреваемся.

Я встал так, чтобы перекрыть траекторию атаки на Лесю. Лиза жалась к колонне чуть поодаль, нервно переводя взгляд с меня на Горелого, забытая всеми, как ненужный реквизит.

— Нет, — голос Горелого упал до инфразвука, вибрируя угрозой. — На этот раз ты меня не разведешь, фокусник.

Он чуть развернул кисть, наполовину скрытую полой пиджака. Вокруг его пальцев заплясал темный, багрово-черный огонь — пламя Пекла, от которого свет люстр вокруг померк, словно испугавшись конкуренции.

— Дернешься — и я сожгу тебя дотла. Прямо здесь. Посмотрим, как ты выкрутишься из кучки пепла.

Он не шутил. В десятках вариантов будущего, разворачивающихся перед моим внутренним взором, я видел, как он делает выпад, и как моя «броня» от Изольды вспыхивает, не выдержав прямого удара боевой магии. Но сам факт того, что он угрожал, а не бил сразу, был странно обнадеживающим. Это значило, что у него нет козырей в рукаве, только грубая сила. А грубую силу можно остановить.

— Знаешь, Горелый, — сказал я, даже не моргнув, хотя внутри всё перевернулось. — Не хочу быть капитаном Очевидность, но на тебя сейчас пялится добрая сотня человек. Включая вон того генерала СБ.

— Никто и не заметит, как ты исчезнешь, — оскалился он. — Спишут на несчастный случай.

— Ошибаешься, — спокойно парировал я. — Или ты не слышал новости? Я нынче в тренде. Востребованный специалист. Личный консультант боярина Левашова.

Тень неуверенности мелькнула в налитых кровью глазах Горелого. Он быстро, затравленно зыркнул по сторонам.

Люди смотрели. Много людей. Мой новый костюм, наша странная компания и напряжение, висевшее в воздухе, сделали свое дело. Вокруг нас образовалась зона тишины. Дамы с бокалами, важные чиновники, маги — все они наблюдали за сценой с жадным любопытством.

Как только Горелый понял, что он в центре внимания, кровавые варианты будущего схлопнулись и исчезли. Он не мог убить человека Левашова на глазах у всего света. Не сейчас.

— Ты не хочешь иметь меня во врагах, Курганов, — прошипел он, гася темное пламя в кулаке. — Пожалеешь, что на свет родился.

— На самом деле, нет, не хочу, — я скрестил руки на груди, с ленцой наблюдая за Горелым. — Так что давай, рожай свое предложение.

Женщина в маске молчала. Она стояла на полшага позади своего цербера, позволяя ему гавкать. Но она смотрела на меня. Сквозь прорези венецианской маски её глаза сверлили меня. У меня возникло паскудное, тягучее чувство, что она меня узнала. И не просто узнала — она меня ненавидела. Почему — я понятия не имел, но от этого взгляда у меня зачесались старые шрамы.

— Хорошо, — произнес Горелый, и его голос упал до делового тона. — Я куплю девку.

Я почувствовал, как рука Леси в моем локте окаменела.

— Серьезно? — я приподнял бровь.

— Не ломайся, — прорычал он. — Ты же наемник. Продай её. Рыночная цена плюс надбавка за молчание. Или мы заберем её бесплатно. Вместе с твоей шкурой.

Я смотрел на Горелого. Леся всё еще сжимала мою руку так, что, кажется, нарушила кровообращение, и я чувствовал, как её бьет дрожь. Я стоял, не отвечая, отсчитывая секунды в уме.